Фокин лежал в джакузи и, нежась, допивал третью бутылку превосходного голландского пива, доставленного едва ли не напрямую из Амстердама.

По обе стороны от Афанасия лежали две девицы модельного образца.

Фокин блаженствовал. Те месяцы просто-таки скотской жизни, что, казалось, отпечатаются в памяти экс-дворника навечно, уже отступали куда-то вдаль и блекли... словно это был просто кошмарный сон, густо сдобренный злокачественным похмельем.

– А что, вы у Владимира давно на прихвате? – спрашивал он у девчонок.

– А он нас купил.

– Как – купил?

– Да так – купил все наше модельное агентство. А эту старую блядь, нашу бывшую бандершу... то есть руководительницу, Тетерникову, отправил во Францию на курсы повышения квалификации.

Фокин отрывисто захохотал.

– Ну и как вам с ним?

– А он как султан, – словоохотливо пояснила одна из девиц, – мы вот сидим и ждем: какую и когда? Правда, если какой повезет, то это вообще фейерверк.

– Да так у нас вся страна живет, по такому гаремному приниципу, – сказал Афанасий, выливая в глотку остатки пива.

– По какому еще гаремному?

– А вот по такому: знаешь, что вы...ут, но не знаешь, когда именно.

Девицы захохотали и совместными усилиями столкнули Фокина на более глубокое место.

В этот игривый момент в помещение влетел бледный, задыхающийся Свиридов и, едва не свалившись в воду, быстро выговорил:

– Так, давай, Афоня... собирайся. Хватит гулять... я вижу, ты уже совсем поправился.

– О, Володька! – обрадовался Фокин, который благодаря опохмелке и близости прекрасных особ женского пола был в прекрасном настроении и не заметил тревожных интонаций в голосе Свиридова. – А мне тут про тебя много хорошего рассказали! Говорят...

– Говорят, что в городе Рязани пироги с глазами... – оборвал его Владимир.

– Что-о?

– Что-что? Их едят, а они глядят! В общем, так, гражданин дворник: ноги в руки, и давай за мной. Сейчас едем в Москву.

– На ночь глядя? – лениво спросил Афанасий, взглянув на часы, на которых было половина второго ночи. – Да ты че, Володь... спать пора.

– В могиле проспишься, – снова прервал его Владимир. – Ну что это такое, в конце концов?! Вставай, говорю!

Фокин лениво оттолкнулся от одной из девиц, отчего та придавленно пискнула, и с обиженной интонацией чуть нараспев произнес:

– Ну-у-у... если надо – так надо. Только как-то не в цвет все это...

Он медленно выполз из воды, при этом возмутительно засветив полное отсутствие нижнего белья, и, завернувшись в полотенце, медленно побрел за Свиридовым по направлению к выходу.

– Я так думаю, Афоня, что нам о многом стоит поговорить, – на оборачиваясь, произнес Владимир. – Одевайся и курц-галопом поспешай в мою машину.

– А бабы?

– Что тебе дались эти бабы? Никуда они не денутся: они у меня на полукабальном положении.

– Судя по их базарам, эта кабала им очень даже нравится...

Вопреки ожиданию, Свиридов никак не отреагировал на эту лесть и даже не обернулся.

Через несколько минут экипированный во все новое Фокин уже садился в красную свиридовскую «Феррари», на которой тот рисковал кататься по российским дорогам, невзирая на крайне низкую посадку монстра итальянского автомобилестроения.

– Недурно живешь, – угрюмо сказал Фокин, окидывая взглядом благородные обводы корпуса машины, – в прокуратуру на «Кадиллаке» ездишь, на дачу на «Феррари». Видно, велик нынче гонорар за отстрел врагов народа.

– Велик, – в тон ему отозвался Владимир. – А что ты в прокуратуре дворником работал, так это я только сегодня узнал. Я же тебя и Илюху полгода по всей Москве искал, и в Питере, и в Саратове справки наводил.

– Вот и нашел, – глухо сказал Фокин, откидываясь на мягкое кожаное кресло, в то время как Свиридов выруливал с просторного двора загородного дома в оперативно распахнутые рослым охранником ворота.

– Тебя-то нашел. Остался только Илюха...

– И Илюху нашел.

Свиридов медленно повернул к Афанасию голову и проговорил:

– Что-то я не понимаю... как это – нашел?

– Ага... значит, твои вездесущие холуи еще не раскопали, что к чему?

– Не понял.

– Не раскопали. Ну что ж, я тебе скажу. Ты только руль покрепче держи, а то я не хочу безвременно окончить свои дни в кювете, перевернувшись на «Феррари». Все-таки я не Михаэль Шумахер.

В интонациях фокинского голоса и самих словах Афанасия, полных глухой, неясной угрозы, Свиридову почудилось что-то настолько зловещее, что он резко сбросил скорость и всем телом повернулся к другу. Отчего едущий в некотором отдалении за его «Феррари» «мерин» едва не вписался Свиридову в задний бампер и проехал мимо, в то время как сидящий за его рулем толстосум с тупой бульдожьей харей изрыгал матерные проклятия.

– Ты о чем? – процедил Владимир.

– А все о том же! – неожиданно почти выкрикнул Афанасий. – О том... что, кажется, бог наконец увидел, какую херню ты творишь в этом мире и что ты готов сделать за те бабки, которые так щедро отваливает тебе твой хозяин... увидел и послал тебе проклятие!!!

– Ты о чем, Афоня? – сухо выговорил Свиридов и вообще остановил машину посреди дороги. – Ты о чем... что-то я тебя не того... не понимаю.

– Ты отдавал приказ своим ублюдкам убрать... некоего Дмитрия Анисимова? Ведь я почти уверен, что отдавал... так, как было сделано там, у церкви, можно было научиться проделывать только в «Капелле»... у полковника Платонова.

Свиридов поднял брови:

– Откуда тебе известно про Анисимова?

– Оттуда! Так это ты приказал убить его? Только не говори «нет»!

Владимир пожал плечами:

– Я распорядился выполнить заказ одного человека. Только я не понимаю, чего ты так горячишься. Ты что, знал этого Анисимова?

На секунду Фокин потерял дар речи, а потом разразился бешеным ревом:

– Знал ли я этого Анисимова? Знал ли я этого Анисимова? Да ты... ты знаешь, кто был этот самый Дима Анисимов, которому твой наемник продырявил грудь там... у святого храма, между прочим?!

Свиридов прищурился, а потом по его лицу пробежало мучительное, как судорога, сомнение. Он облизнул губы и хрипло проговорил:

– Кто?

– А ты не видел его фотографии, да? Ты не имеешь обыкновения смотреть на лица тех, кого ты убиваешь?

– Заказ выполнял Клейменов, тоже из «Капеллы». Ему я и передал дискету с информацией.

– Клейменов?

– В «Капелле» мы все знали его под кодовым именем «Глинка».

Фокин засмеялся хрипло и страшно:

– «Глинка»? А, ну да, я помню, полковник Платонов обожал классическую музыку. Значит, убийца этого самого Анисимова – «Глинка»? Помню этого... Клейменова. Такой высокий, худой. Помню, мы с ним в паре сдавали зачет... прыгали с поезда на скорости то ли в сто, то ли сто двадцать километров. Он тогда себе еще лицо поцарапал.

– Не мусоль, говори!

– Я не знаю, почему он сейчас носит имя Димы Анисимова, но раньше ты знал его под именем Ильи. Илюхи Свиридова, своего брата.

Владимир медленно подался назад и тихо проговорил:

– Да ты... ты сошел с ума. Как – Илюха? Откуда – Илюха? Он же... он же Дима. Дима Анисимов.

– Не знаю, Дима он или Петя, но только это Илюха... Илюха, как бог свят!

Свиридов вытер выступивший на лбу пот, а потом тихо вымолвил:

– А сейчас... где он?

– Где же он может быть? В морге он, где же еще, – жестко проговорил Фокин. – Вторые или третьи сутки там загорает... забрать-то его некому, видать, семья Анисимовых не самая большая, а то и повымерла вся в полном составе.

Убийственная ирония Фокина немедленно привела Владимира в чувство: его руки рванулись к рулю, и красная «Феррари», стремительно набрав скорость и легко обогнав удалившийся на довольно-таки приличное расстояние «мерин» с грубияном-водилой, полетела по дороге, кинжально разрезая упругое тело зимней ночи клинками фар...