...Мертвое лицо с ввалившимися щеками, желтой, словно бы восковой кожей и белой полоской зубов под вздернувшейся верхней губой было чужим и страшным, и Свиридов даже не сразу понял, что Фокин был прав и что перед ним, Свиридовым, начальником так называемого второго отдела, в самом деле лежит его брат Илья.

Застреленный по его приказу...

Свиридов не сказал ни слова. Его пальцы коснулись двух ран на теле брата, и заспанный санитар, осовело глядящий на двух застывших у голого трупа шикарно одетых мужчин, что-то невнятно пробормотал и, налив себе спирта, одним глотком опрокинул в рот.

– Заберем его сейчас? – тихо спросил Афанасий.

– Нет. Утром. Я не могу ехать с ним в одной машине. Страшно. Ты прав, Афанасий: бог наконец увидел, что я творю на этой земле.

– Что же ты будешь делать?

– Не знаю. Не хочу никого винить. Я сам... я сам виноват. Но я все равно... разберусь. Поехали.

– Куда?

– В гости к бабе.

– В гости к бабе?! Да ты что... совсем спятил?

– Ты не понял. Мы поедем в гости к бабе, которая заказала Илью.

В одном из окон шикарной квартиры Светланы Маневской еще горел свет, и Владимир был уверен, что хозяйка дома. Не отрывая глаз от окна, он вынул мобильный телефон и набрал номер дочери олигарха. Трубку взяли тут же.

– Света, это Володя, – сказал Свиридов. – Извини, что поздно, но... есть причины.

– Володя? А-а-а... ты где?

– У тебя под окнами. Прямо как у Пушкина: я здесь, Инезилья, я здесь, под окном, объята Севилья покоем и сном, – угрюмо процитировал Владимир. – Скажи там своему охраннику в прихожей, чтобы он оторвал задницу от дивана и открыл мне дверь.

– Э-э... ну... а что, так приспичило?

– Приспичило, Светочка. Приспичило.

– Ну, заходи. Скажу...

– Эта Света и есть та самая... которая заказала Илюшку? – спросил Афанасий.

– Да.

– А кто она такая?

– Она? Она дочка малоизвестного и придавленного нищетой человека – Бориса Александровича Маневского по прозвищу БАМ, моего хозяина.

...Охранник Маневской, рослый угрюмоватый детина с сонной раскормленной физиономией Майка Тайсона в негативе, открыл дверь и, окинув взглядом фигуры Свиридова и Фокина, проговорил: – Светлана Борисовна говорила только об одном мужчине. О втором никаких распоряжений не было.

– Ты что, не понял, кто я такой? – грубо проговорил Свиридов и буквально ввалился в квартиру, оттеснив охранника. – Или тебя недавно наняли вместо того болвана, которому я дал в грызло за его хамские шуточки и за то, что он в отсутствие Светы напоролся и нассал в ее любимую вазочку, подумав, что это особо изощренная модификация биде?

– Да я... – начал было охранник и потянулся за лежащим на диване пистолетом-автоматом, но тут же получил такой удар по голове, что не удержался и свалился на пол, по пути опрокинув статую то ли Афродиты, то ли еще какой-то античной пропагандистки нудизма.

Голова многострадальной богини откололась и подкатилась к ногам только что вышедшей на шум Светланы.

– Ты что, Володенька, буянишь? Опять мою охрану в расход пускаешь? А это кто с тобой? – кивнула она на Фокина.

На молодой женщине болталась только какая-то полупрозрачная распашонка, ничего особенно не скрывавшая, а под ней – одни трусики, да и то весьма условные.

– Да он грубит, охранник, – сказал Владимир.

– Нашел кому грубить, Филимонов, – холодно сказала Светлана поднимавшемуся с пола охраннику с разбитой физиономией. – Иди ебало умой. Так кто это с тобой? – снова повернулась она к Свиридову.

– Это один мой старый друг. Дворник, – добавил Владимир каким-то особенным тоном.

– Дворник? – скептически проговорила Светлана и окинула рассеянным взглядом новый костюм и дорогущее пальто Фокина. – Дворник... ну-ну. А как зовут дворника?

– Афанасий, – сказал Фокин.

– Ну... проходите. Три часа ночи, правда... ну да ладно.

Он прошли в просторный холл, залитый красноватым светом ночников, и расселись в роскошные кресла. Света поджала под себя длинные ноги и произнесла чуть нараспев, неспешно закурив длинную коричневую сигарету:

– Ну, говори, что случилось. Я-то думала, что ты по другому поводу... – Светлана томно посмотрела на Свиридова. – Но раз ты не один, значит, тут что-то другое...

– Совершенно верно.

– Что же? Выяснить, как пройти в библиотеку?

– При чем здесь библиотека? – вмешался Фокин, которому с первого взгляда не понравились снобистские замашки дочери миллиардера и ее пренебрежительно оттопыренная нижняя губа. Кроме того, при разговоре она даже не смотрела на собеседника, а изучала собственные ногти с таким внимательным видом, с каким микробиолог рассматривает в микроскоп вирус, способный снискать ему Нобелевскую премию.

Впрочем, при вопросе Афанасия она вскинула на него скучающие глаза и произнесла:

– При чем здесь библиотека? А вы что, гражданин дворник, не смотрели фильма «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика»?

Фокин недобро осклабился:

– Это где Вицын спрашивает: «Скажите пожалуйста, как пройти в библиотеку?» – «В три часа ночи. Идиот!»

– Совершенно верно, мистер. Я вижу, что дворницкое сословие...

– Ладно, – перебил ее Свиридов. – У нас не так много времени и никакого настроения слушать твои изощрения в остроумии. Лучше скажи: за что ты заказала мне... так называемого Диму Анисимова?

Светлана удивленно взглянула на Свиридова.

– Что-то я не пойму, – сказала она, – тебе-то до этого какое дело? Ведь ты же сказал, что Клейменов его уже отработал.

– Да. Но теперь возникли новые подробности дела. Поэтому я и спрашиваю: что тебе такого сделал этот Дима?

Света пожала изящными плечами:

– Да тебе-то какое дело, Свиридов? Мозги он канифолил не по-детски. Вот так. И вообще, Свиридов... мне твои вопросы надоели. Иди отсюда и забирай своего дворника. Я спать буду.

– Знаешь что, шалава, – не выдержал Свиридов, – если я тебя спросил, значит, это мне нужно и отвечать обязательно. Можно сказать, жизненно необходимо.

Светлана на секунду оцепенела от изумления, а потом повернула голову так, что Фокин и Свиридов видели ее в профиль, и медленно, по одному цедя каждое холодное и режущее, как кинжал, слово, выговорила:

– А теперь слушай сюда, кабан. Я смотрю, ты о себе невесть что возомнил, ублюдок. В общем, так: если ты свалишь отсюда сию секунду, то считай, что я твоих слов не слышала. Если же нет... – Светлана протянула руку к телефону, но не сняла ее, а только похлопала по ней кончиками длинных пальцев. – Ты понимаешь, что будет.

– Вызовешь сюда хлопцев Бородина? – сказал Владимир и закинул ногу на ногу. – Я вижу, девочка, тебе придется немного пояснить. Дело в том, что этого Диму Анисимова зовут вовсе не Дима Анисимов. Совсем по-другому его зовут...

– А мне-то какое дело? Они там, в этом пидорском шоу, все под псевдонимами!

– А такое тебе дело, что зовут этого парня Илья, а фамилия его – Свиридов. Он мой родной брат. Тебе понятно, жаба?

Секунду Светлана сидела, словно придавленная чем-то неимоверно тяжелым, но быстро оправилась и произнесла дрогнувшим, но в целом мало изменившимся голосом:

– Чего-чего? Брат? Родной?

– Совершенно верно. Мы с Афанасием только что были в морге, и я опознал Илью. Дима и мой брат – одно и то же лицо. Я приказал убить родного мне человека по твоей наводке, понятно, сука? – Владимир немного помолчал, а потом продолжил чуть более спокойным тоном: – Конечно, я не собираюсь перекладывать ответственность за это на тебя. В конце концов Михаил Ефремович Солонский, которого я застрелил около четырех часов тому назад, тоже приходится кому-то родным братом. Так что это ничего.

Светлана широко раскрыла глаза:

– Солонский? Так это ты... так это ты застрелил Солонского?

– А, уже слыхала?

– Да... в два часа ночи в криминальных сводках передавали... – обессиленно пробормотала Маневская. – Я вообще телевизор не смотрю... так получилось...