Я альманах прочитал, где по белому черным;
водонепроницаемым стал и огнеупорным,
стал безразмернорезиноподобнотягучим,
глухонемым растворимолетучим созвучьем,
жестов сплетеньем и взглядов косых переплеском,
странноокруглым и к прежним обрезкам довеском;
в зеркало глянул: остался ль пытливоупорным,
и обнаружил, что там не по белому черным
фразы спрессованы, куце, темно, неумело,
наоборот прочитал я: по черному белым.
Жизнь моя долгая, беленький наоборотыш,
черные дни пробежали, уже не воротишь;
что ж я, как бусы, нанизывал белые буквы,
переводя Харта Крейна, подумав про Бруклин,
вызубрил "Бруклинский мост" поперек, да и вдоль я;
вот она — нега поэта, читателя доля,
выигрыш в странноприимной ночной лотерее,
где все доступно охальнику и ротозею,
где каждый миг драгоценным рассыплется прахом,
где прошлым дням помахал я чужим альманахом.
18.08.