— Кто звонит? Твоя девушка? — спрашиваю я, пытаясь сломать или хотя бы скрыть напряжение.

— Яри, — отвечает он, дьявольски улыбаясь мне. Вся кровь отливает куда-то в район желудка. Я чувствую себя будто больная. Лусиан не хочет меня; он просто монстр, пожирающий девушек на завтрак.

— Что случилось Белен? Ты вся побледнела, — говорит мама, убирая волосы с моего лица.

— Я ушёл! — бросает Лусиан, отталкивая свою тарелку и отодвигая стул.

Я заливаюсь слезами и бегу в ванную.

Парень с золотистыми глазами играет в баскетбол со своими друзьями. Я замечаю его всякий раз, как он оказывается рядом. Тёмная кожа и светлые глаза делают его похожим на пантеру — большую крадущуюся кошку на охоте; он доминирует над всей этой спортивной площадкой. Когда мы встречаемся глазами, я чувствую его неуёмную энергию. Я не знаю, как это описать, но кажется, что он гудит и рокочет, оставаясь неподвижным. Думаю, вот почему он всем нравится. Я же просто девчонка с тощими ногами, красивыми волосами и с хорошими оценками, возможно, лучшими во всей школе. Да и всех парней тянет к нему магнитом, ведь у него всегда есть наркота, девушки и накачанные мышцы, чтобы надирать задницы.

Я вижу, как Лусиан подходит к нему и включает крутого. Его манера поведения и язык тела меняются, пока он со мной — дома, по дороге в школу — тогда он просто Лусиан. Но когда он с другими парнями, в особенности с теми, кто с района, он ставит ноги в широкую стойку, его голос становится громче и всё в нём зашкаливает: вдруг его штаны висят слишком низко, он разговаривает на испанском и матерится через слово. Наверное, мне такой Лусиан не должен нравиться, но нравится. На самом деле, он даже слишком мне нравится. Я знаю, что Тити и мама сказали бы; они не стали бы терпеть такое его поведение.

Я засовываю руку в карман и достаю пластинку розовой жвачки. Она вся в ворсинках, но я всё равно бросаю её себе в рот. Она такая сочная и большая, что у меня слезятся глаза и текут слюнки. Я разжёвываю её и пытаюсь надуть пузырь. Слышу, как Лусиан произносит моё имя и, подняв взгляд, замечаю, что тот парень с золотистыми глазами движется в сторону турника, на котором я сижу. Он идёт размашистыми шагами, будто он на задании, и я непроизвольно сжимаю ноги сильнее.

Когда он подходит ко мне, то пальцем лопает мой пузырь жвачки. Я краснею и опускаю глаза; наблюдаю, как его ступни отрываются от земли в прыжке, чтобы он мог ухватиться за турник.

Меткие удары, красивые мышцы, сексуальная улыбка, глаза цвета мёда; эти глаза пантеры заставляют думать, что он пришелец с другой планеты — планеты мужчин.

— Младшая кузина Лаки? — спрашивает он, начиная подтягиваться без какой-либо отдышки.

— Лаки? — переспрашиваю. — Имеешь в виду Лусиана Кабреро?

— Я зову его Лаки, — говорит он и спрыгивает, приземляясь на две ноги как гимнаст. Он вновь подпрыгивает и хватается за самую высокую перекладину. Парень подтягивает себя вверх, его руки оказываются вдоль тела. Затем он начинает отжиматься с перекладиной на уровне пояса, удерживая своё тело в таком положении.

— Считай со мной, — говорит он и неожиданно подмигивает. Улыбка озаряет его лицо, и эта улыбка щекочет меня до кончиков пальцев. Я вновь краснею и смотрю на землю, но продолжаю громко вслух считать вместе с ним. Когда я поднимаю глаза, то щурюсь из-за солнца. Он так хорош, его глаза светятся. Его бесшабашная улыбка заставляет меня почувствовать лёгкое головокружение. Мы считаем до сорока двух, но динамика и скорость его движений не изменяются.

Он спрыгивает на землю и опирается руками о колени, тяжело дыша. Тыльной стороной забинтованных запястий он вытирает пот со своего лица. Я просто тупо пялюсь на него. Даже перестаю жевать жвачку.

— Почему ты называешь его Лаки?[18] 

— Потому что он получил тебя в кузины. — Он улыбается и вытирает пот со лба.

Я вспыхиваю и чувствую трепет в животе.

— Нет, на самом деле, почему?

— Лаки Лучано^[19]— нью-йоркский гангстер, вор в законе, авторитет. Мафия. Слышала о таком?

Я качаю головой и вновь начинаю жевать жвачку.

— Хочешь попробовать?

— Что? Брусья? О нет, я недостаточно сильная.

— Уверен, ты сможешь. Давай, я помогу подпрыгнуть.

Я встаю, и он кладёт руки мне на талию. Легко подпрыгнуть, когда такой, как он, тебя поддерживает. Я хватаю перекладину и пытаюсь удержаться хотя бы пять секунд, прежде чем спрыгнуть.

— Попробуй ещё раз, я поддержу тебя.

Я снова прыгаю и зависаю на пару секунд. Я качаю головой в сторону желтоглазого, и он снова обхватывает меня за талию. Выпускаю перекладину из рук и позволяю моему телу упасть в его объятия. Мне отлично известно, что Лусиан наблюдает за нами. Моя грудь напротив груди желтоглазого, моё тело медленно скользит вдоль его тела, заставляя мою футболку задраться, оголяя живот.

— Бей! — слышу оклик Лусиана. Ему, должно быть, не понравилось, что этот красавчик прикасается ко мне.

Кузен подходит к нам; у него самодовольный вид — широкие шаги, длинный размах рук и голова, слегка наклонённая в сторону.

— Эй, Джей, свали нахер от моей малышки кузины!

— Я не ребёнок, — говорю, встречаюсь глазами с Джеем. Он так красив, намного красивее меня.

— Он просто мне завидует, ведь тоже тебя хочет, — говорит Джей и снова подмигивает мне.

Лусиан поднимает руку и вытягивает ее. Они хлопают друг друга по ладоням, встряхивая и ударяясь кулаками. Они даже быстро обнимаются вперемешку с бормотанием испанских проклятий.

— Бей, ты знаешь Джейли со стрит-159?

Я просто пожимаю плечами и продолжаю пялиться на них. Они оба такие необузданные и такие привлекательные; мне нравится, как они смотрятся вместе. Возможно, они затевают что-то не очень хорошее.

— Почему вышло, что я никогда не слышала, что тебя называют Лаки? — спрашиваю у своего двоюродного брата. Джейли начал отжиматься, приняв упор лёжа.

— Потому же, почему тебе не нравится, когда я зову тебя Ленни, — говорит он и достаёт сигарету.

— Я скажу Тити, что ты куришь.

— Не-а, не скажешь, ты же любишь меня, — парирует Лусиан, задевая мою руку.

— Я собираюсь уходить; темнеет, да и я проголодалась, — говорю, поднимаясь и отряхивая задницу.

Лаки вскакивает и отшвыривает сигарету.

— Я провожу тебя домой, — говорит он и прощается с Джейли, подавая ему руку. Лусиан пожимает его руку, но в этот раз, когда они обнимаются, Джейли напрягает свой бицепс и слегка наклоняет голову. Я могу отчётливо слышать, как он говорит Лусиану:

— Mano[20], ты так чертовски в этом увяз.

Возможно, они говорят о наркотиках, а может и обо мне, но я не знаю, что это значит, если только это вообще может быть чем-то хорошим.

На закате мы возвращаемся обратно по Риверсайд-драйв. Над Гудзоном небо окрашено в розовый и оранжевый, темнеющий небосвод понемногу отвоёвывает территорию у ярких красок. Лусиан хватает меня за руку, и я крепко держусь за его ладонь. Иногда он делает так по дороге в школу, когда никто не видит. От этого прикосновения в моём животе рождается волна тепла, хотя когда это делает кто-то другой, мои ощущения противоположны, вплоть до тошноты.

Мы останавливаемся почти на каждом углу, чтобы поздороваться с его друзьями. Этим вечером он не берёт меня за руку, и я думаю, что это может быть из-за внимания парней со спортивной площадки. Мне нравится, как он разговаривает с людьми, как они поддразнивают друг друга. Мне нравится даже то, что они, по большей части, вежливы со мной, будучи плохими парнями по жизни.

Когда мы прощаемся на лестничной площадке, Лусиан притягивает меня в свои объятия. Он никогда не обнимает меня без хорошей на то причины. Я тяну его ближе и сжимаю так сильно, насколько могу. От него пахнет как дома у Тити: кондиционером для белья и сигаретным дымом с оттенком неизменного мужского аромата. Я всегда думала, что не люблю этот мужской запах, но аромат Лусиана я обожаю. Крепко обнимаю его и, когда мы прощаемся, взбегаю по лестнице вверх, в свою комнату, закрываю дверь и начинаю рыдать.