В своих телеграммах и сегодня при встрече, Вестон пытался одержать над ней верх. Но у него ничего не получилось — по крайней мере, она так считает. Но все же он нарушил ее планы отдохнуть от ужасной дороги. Итак, теперь похороны отца, и ей нужно собрать все свои силы, чтобы пройти через это.

Слава Богу, у нее были эти две недели, чтобы выплакаться. Она не хотела проявлять никакой слабости в присутствии Джейка Вестона.

Она с удовольствием сбросила свое грязное дорожное платье и достала из саквояжа голубой шелковый пеньюар. Два мальчика внесли в номер медную ванну и наполнили ее горячей водой. От воды шел пар. Никогда ванна не доставляла ей такого удовольствия. Джессика дала мальчикам щедрые чаевые. Горничная помогла ей полностью раздеться, и она забралась в ванну. Все тело у нее болело, и единственное, на что у нее хватило сил, так это намылить свои густые каштановые волосы и хорошенько их прополоскать.

Джесси отдыхала положив голову на край ванны. Она блаженно прикрыла глаза. Джейк Вестон. Он был совсем не таким, как она представляла. Хотя ей было неприятно в этом признаться, он был очень красив. Слишком красив. По тону его телеграмм она вообразила себе лысого сварливого старика. Но ее представление о Вестоне оказалось таким же неверным, как и идея восхитительной поездки в Калифорнию. Вестон был высоким и длинноногим, узким в талии, но широким и мускулистым в плечах. Его бронзовый цвет лица и темные волнистые волосы прекрасно гармонировали с ярко-голубым цветом глаз. И ей необязательно нужно уметь разбираться в мужчинах, чтобы сразу понять, что перед ней действительно настоящий мужчина.

Джесси нахмурилась. Пусть он чертовски красив, но он грубый и властный тип. Он был ничто, по сравнению с ее отцом. Отец обращался с ней, как с равной, даже когда она была маленькой девочкой. Он считал женщин такими же способными, как и мужчин. И он верил в нее и понемногу посвящал в свой бизнес, учил, с чего начинать дела — как разобраться в бухгалтерских счетах, как спланировать прибыль и расходы. Но главное, внушал он ей, это то, что хороший бизнес всегда должен соотноситься со здравым смыслом, а уж здравого смысла у нее было достаточно.

Школа, которую она посещала, была строгой и благопристойной, но Джесси не хватало родительской заботы, особенно с тех пор, как умерла мать. За исключением надоевших наставлений школьных воспитательниц и писем отца, последние два года она была предоставлена самой себе.

И, как всегда, при мысли об отце, комок подкатился к горлу. Ей надо было уехать на Запад сразу после смерти матери. Они могли бы с отцом жить вместе, вместе заниматься делами, вместе отдыхать. Она хотела приехать, но он настаивал на том, чтобы она окончила школу, и Джесси согласилась.

Генри Таггарт был единственным человеком, который ее полностью понимал. Он не критиковал ее за свободные взгляды, как это делала мать, никогда не заставлял ее делать то, чего она не хотела. Мать требовала, чтобы она вела себя как леди, никогда открыто не высказывала своих взглядов, всегда была любезной и сдержанной. Бернис хотела, чтобы она удачно вышла замуж и забыла о своих суждениях о равенстве мужчин и женщин, свои мечты о любви и приключениях. А Генри всегда старался развить ее природные способности, поощрял ее любознательность и интерес к бизнесу. Только вера отца, в то, что дочь сумеет продолжить его дело, привела ее в этот далекий западный город Сан-Франциско, и она намеревалась доказать ее новому партнеру то, в чем ее отец никогда не сомневался — что Джессику Таггарт нелегко напугать, и никто никогда не будет руководить жизнью Джессики Таггарт, кроме самой Джессики Таггарт.

Глубоко вздохнув, Джесси погрузилась глубже в медную ванну и закрыла глаза. Она задремала и проснулась, когда коридорный постучал в дверь и сообщил о прибытии багажа.

Джейк прошел через вращающиеся двери «Милого Ангела» и направился прямо к бару.

Руперт Скрогинз, его главный бармен, глянул на него поверх стаканов.

— У тебя такой вид, как будто умерла твоя любимая собака.

— Не собака, а мечта, — проворчал Джейк. — Дочка Таггарта такая же, какой была, по словам Генри, ее мамаша — хуже разъяренной волчицы, — он запустил руку в волосы. — Налей мне полстакана «Кто стрелял в Джона».

— Как она выглядит? — спросил Руперт, улыбаясь насмешливо и наливая ему виски.

Джейк выпил одним глотком.

— Неплохо, — пробормотал он.

— Что?

— Симпатичнее, чем разодетая французская шлюха, — Джейк помолчал. — Черт возьми, неважно, симпатичная она или нет, но все равно она хуже тяжелого похмелья.

Руперт засмеялся и снова наполнил его стакан.

— Ну, это не составит для тебя проблему. Я не видел ни одной хорошенькой женщины, которую ты бы не смог приручить.

— А хуже всего, — добавил Джейк, — что ее адвокат не лучше. Она наняла эту старую задницу Мак-Каферти.

— Да, она может хватить горя с этим негодяем, — густые брови Руперта сошлись вместе.

— Я удивляюсь, как он до сих пор не занялся организацией публичных домов, — мрачно усмехнулся Джейк. — Кстати, о домах. Кажется, старина Таггарт постеснялся рассказать своей дочери о «Милом Ангеле». Маленькая мисс Бостон Таггарт очень горда тем, что является совладельцем благопристойного ресторана.

— Ресторана, — расхохотался Руперт. — Ну что ж, мы можем подать фаршированные яйца и соленые орешки.

— Да, шеф, будь готов обворожить мисс Джессику Таггарт завтра вечером за ужином.

— Нет, — челюсть у Руперта отвисла. — Ты что?

— Да. И это так же точно, как то, что в аду жарко, а наш бордель самый лучший в Барбари Коуст, — громко засмеялся Джейк. — И если этот ужин не заставит мисс Кошку Джесси подпрыгнуть, как на горячих углях, то меня зовут не Джейк Вестон.

— Тогда тебя назовут Змеей Джейк, — пробормотал Руперт.

— А ты, старина, должен выполнить то, что тебе положено. И, к твоему сведению, ты будешь мне помогать.

Бармен прижался животом к стойке бара, а Джейк понизил голос.

— Я хочу, чтобы для приготовления ужина ты привлек старого Уол Ай Вонга. Скажи ему, что я велю приготовить того замечательного зеленого осьминога и салат из всяких морских моллюсков, какими он нас угощал, когда Генри и меня пригласили на встречу к Гум Сан Гонгу… и обязательно ту птицу с как бы живой головой и смотрящую на тебя… и все, что он еще сможет наколдовать.

Руперт брезгливо сморщил нос.

— Босс, ты хочешь ее напугать, но не отравить же! Вся эта стряпня свалит с ног и мула. Я лучше съем кончик хвоста вонючего скунса, чем дотронусь до стряпни Вонга.

Джейк не обратил никакого внимания на его возражения.

— Затем ты соберешь вместе всех женщин. Я хочу, чтобы они как следует поприветствовали новую девушку, вступающую в состав команды «Ангела».

— Успокойся, Джейк, — Руперт снова наполнил стакан Джейка. — Я не могу позволить такое отношение к настоящей леди и, само собой разумеется, по отношению к дочери старины Таггарта. Она упадет в обморок… или может, ее хватит удар. Я не могу…

— Если ты не хочешь, чтобы мисс Кошка каждый день проверяла, вымыты ли твои пивные кружки, выискивая на них пятна, ты сможешь. Если этот бостонский котенок запустит свои коготки в этот дом, то очень скоро ты начнешь подавать по воскресеньям чай и сладости Женскому Благотворительному обществу после того, как они прямо здесь отслужат утреннюю воскресную службу. А еще, — Джейк поднял глаза на Руперта, который частенько развлекался в обществе девушек, — она перевоспитает всех шлюх. И через две недели мы останемся без работы.

Руперт со вздохом согласился, внимательно рассматривая пивные кружки, стоящие рядами на стойке.

— Хорошо, я понял, куда ты клонишь. А где сейчас пропадает Уол Ай Вонг?

— Спроси у кого-нибудь на Грант-Стрит. У тебя есть время до похорон. А сейчас мы закрываемся до шести вечера и вывешиваем черный траурный флаг.

Джесси заметила Джейка Вестона сразу же, как только он вошел. Он был выше всех мужчин в церкви, а его привлекательная внешность и яркие голубые глаза не оставили равнодушными всех присутствующих женщин.