Для Чарльза Фредерика сегодня был настоящий праздник. Лицо его сияло с самого утра.

Маленький конторский писец не подозревал, что адвокат, у которого он служил, только что получил известие о крупном выигрыше на бирже и именно поэтому на радостях отпустил своего служащего на весь день, да еще вручил ему двадцать долларов.

Впрочем Чарльз и не ломал себе голову над тем, как это случилось, а просто радовался неожиданному свободному дню. Хозяин дал ему деньги с тем, чтобы он позволил себе какое-нибудь удовольствие, а он всегда точно исполнял указания хозяина. Какое-то время он раздумывал, куда лучше направить свои стопы, и вдруг ему явилась мысль, от которой все лицо его так и засияло, он даже присвистнул от радости.

— Кони-Айлэнд! — промолвил он, точно наэлектризованный.

Кони-Айлэнд — это особое увеселительное местечко недалеко от Нью-Йорка, служащее специально для развлечения публики, открытое в течение всего лета. Можно с уверенностью сказать, что другого подобного заведения на свете не существует. Это своего рода огромный сказочный балаган, и то, что изобретательные янки предлагают здесь удивленным глазам публики, нередко доходит до крайних пределов возможного. Чего только здесь нет! Американские горы всех видов, карусели, водяные колеса, построенные со смелой гениальностью, приглашают посетителей на отважные головокружительные поездки; на открытых сценах и в театрах даются всевозможные представления, а буфеты, чайные и ресторан предлагают публике, стекающейся сюда тысячами, всякого рода угощения.

Когда Чарльз Фредерик приехал в Кони-Айлэнд, было уже около полудня. Прежде всего он пошел в один из ресторанов подкрепиться. Пообедав вкусно и плотно, он пошел присмотреться к тому, что предлагалось публике.

Народу было еще мало: главная масса публики стекалась сюда только вечером.

Чарльз походил мимо деревянных павильонов, в которых находились выставки всякого рода уродов, как людей, так и животных, видел всевозможные карусели и даже предпринял головокружительную поездку в коляске, устроенной наподобие лодки и спускавшейся с высокой башни прямо в расположенный под нею пруд.

Он пошел дальше и очутился перед каменным строением, служившим зверинцем.

Над входной дверью, к которой вела невысокая лестница, крупными буквами было написано: «Львы Гризама».

Чарльз поднялся по лестнице. За небольшим окошечком сидела кассирша, маленькая толстая женщина с красным вульгарным лицом.

— Пожалуйста, дайте мне билет! — сказал он.

— Представления нет! — ответила она пискливым голосом. — Зайдите позже, сэр.

— Я пришел только посмотреть на львов, а не на представление.

Она посмотрела на него испытующим взглядом, затем повернулась в сторону внутренних помещений и крикнула:

— Эдвард, ты готов?

— Сейчас, — ответил мужской голос. — Чего тебе?

— Один джентльмен желает посмотреть на львов.

— Впусти его!

Кассирша снова повернулась к посетителю.

— Можете посмотреть зверей! Плата двадцать центов.

Чарльз Фредерик заплатил и вошел внутрь зверинца. В первом помещении находились клетки с обезьянами, попугаями и разными небольшими зверьками. Чарльз бросал им кусочки хлеба, прихваченного с собою, и весело смеялся над их возней.

Направившись к дверям следующего помещения, он заметил в дверях человека, который вошел незаметно, покуда он развлекался. На этом человеке была открытая серая куртка, под которой виднелось пестрое трико. Странно, но взгляд его показался Чарльзу недобрым и недоверчивым, а лицо крайне неприятным. В грубых чертах было что-то отталкивающее, особенно неприятны казались недобрые жестокие глаза.

Судя по одежде, это был сам известный укротитель львов, и Чарльз вежливо поклонился.

— Вы пришли в неурочный час! — сказал укротитель. — Публика обыкновенно собирается только к представлениям.

— Я очень люблю зверей, — возразил Чарльз, — но у меня сегодня занят вечер, вот и решил посмотреть ваших львов теперь же.

Гризам кивнул головой и пропустил молодого человека.

— Только берегитесь! — сказал он. — Львов нельзя кормить так, как обезьян, с ними это опасно!

— Да, им едва ли понравятся кусочки хлеба! — со смехом возразил Чарльз.

Когда он вошел в соседнее помещение, у него вырвался невольный крик удивления. По сторонам обширной залы стояло десятка два клеток с хищниками, но особенный восторг Чарльза вызвала огромная, стоявшая в середине клетка, в которой находились два громадных льва. Хотя сейчас они казались очень мирными и кроткими, у Чарльза они вызвали чувство робкого почтения.

«Вот попади к таким в когти!» — с невольным трепетом подумал он.

Налюбовавшись львами, он хотел перейти к другим клеткам, но тут заметил, что у него развязался шнурок ботинка. Молодой человек нагнулся, чтобы его завязать, и тут почувствовал, что у него мороз пробежал по коже.

Вокруг большой львиной клетки, на расстоянии около двух метров от нее, был устроен барьер, чтобы посетители не могли подходить к клетке вплотную. В промежутке между клеткой и барьером на земле валялись мелкие остатки мяса, очевидно, выпавшие из клеток во время обеда животных.

И вот, нагнувшись, среди этих отбросов мяса Чарльз заметил окровавленный человеческий палец…

Молодой человек с трудом удержался от того, чтобы не вскрикнуть, но он сразу понял, что тогда неминуемо погибнет. С минуту он оставался в наклонной позе, продолжая машинально завязывать шнурок. Глаза его при этом были устремлены на палец, который лежал на песке немым свидетелем дикого преступления.

Мысли сменялись в голове Чарльза с быстротою молнии. Ему было совершенно ясно только одно: надо притвориться, что он ничего не заметил, не заметил этого пальца, о котором хозяин зверинца безусловно и не подозревал. Ему хотелось броситься вон, убежать из этого страшного места, но Гризам, укротитель львов, все еще стоял в дверях и наблюдал за ним, и он усилием воли заставил себя сдержаться.

Точно во сне продолжал он переходить от одной клетки к другой, а сам от времени до времени поглядывал на дверь, где стоял Гризам.