- Вы знаете, я бы дал ему по физиономии. Вы ушли... Может быть, это даже лучше... Но так оставлять этого дела нельзя! Как хотите, нельзя!
- Все так говорят: "Не оставим!" А потом...
- Да вы пессимист. - А вы оптимист?
- Да! А почему нет?
- Ну, поздравляю. А ведь разница-то невелика: пессимист - это просто хорошо информированный оптимист. Нет, доктор, Бережной - это сила.
- Если поверить вам, да, сила.
- А если вам?
- Сейчас нет. Бережные сейчас не в моде.
- Вы его перевоспитаете, да? И он 'Исправится, да? Поймите, доктор, горбатого могила исправит!
- Эту поговорку придумали бездарные, злые и нетерпеливые люди. Лечить гораздо труднее, чем хоронить, поверьте мне, я врач...
- Пока вы его вылечите, он из вас самого горбатого сделает,- зло сказал Зыбин.
- А это, дорогой мой, зависит от крепости костей.
- Кости костями, а пока прямо по курсу крупный скандал, - вздохнул Юрка. - Ведь формально он прав: я убежал, это факт. Я от него убежал - раз.. На траулер вовремя не вернулся - два.
- Как можно рассуждать формально! Важна суть...
- Да плевал он на суть! Вы думаете, он понимает, что оскорбил меня? Да ничего подобного!
- Тут вы, пожалуй, правы, - грустно сказал доктор.
- В этом вся морская соль... Послушайте, послушайте. - Юрка взял доктора за руку. - Хорошо, что мы встретились... Я придумал, но вы должны мне помочь...
- Только врать я не буду, - сказал Айболит.
- Вам не надо врать! Врать буду я...
Бережной уже заканчивал свою подробную "Объяснительную записку", когда в каюту постучали.
- Прошу...
Арбузов заглянул в дверь.
- Встречайте ваших беглецов, - сказал капитан и усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся.
Что-то оборвалось внутри Бережного: "Вернулись! Вернулись! Сто шесть взял, сто шесть сдал! Чист!"
Николай Дмитриевич поднялся на мостик и в синих сумерках увидел подходивший бот. "Доктор его поймал, - тотчас сообразил Бережной. - Ну, погоди, голубчик..."
Зыбин не успел даже занести к себе коробку с заводной обезьянкой, как его затребовали в каюту капитан-директора. "Начинается, - подумал Зыбин. – Все как по расписанию".
Арбузов ходил взад-вперед, мерил ковер, иногда искоса посматривая на Юрку. Бережной сидел на диване, за полированным столиком, нога на ногу, курил.
- Ну, ну, Вы расскажите, расскажите капитан-директору о вашем поведении, о том, как вы убежали в загранпорту, расскажите, - ласково говорил Николай Дмитриевич.
- Не понимаю? - спросил Юрка. Весь очень внимательный. Голову склонил чуть набок.
- Чего же вы не понимаете? - нараспев, сердечно спросил Бережной. - Это мы вот с капитан-директором не понимаем, как мог советский моряк убежать в загранпорту.
- Как убежать? - спросил Юрка.
- Вы кончайте прикидываться! - вдруг крикнул Бережной. - Кончайте дурака из себя строить!
- Ш-ш, давайте тише, - сказал Арбузов, продолжая шагать по комнате. И Юрка внезапно понял: Арбузов не верил, что он убежал.
- Когда его приперли к стенке, он наутек припустился, - продолжал Бережной, - а здесь сразу все забыл, видите ли!
- Ничего не понимаю, - растерянно сказал Юрка и обернулся к капитану. - Пал Сергеич, я, конечно, очень виноват, что задержался на берегу... Опоздал... Но ведь Николай Дмитриевич сам говорил, чтобы держаться тройками, и, когда он исчез...
- Кто исчез? - взревел Бережной и вскочил с дивана.
- Вы, Николай Дмитриевич. Кто же еще?..
- Я? Я исчез? - Бережной задыхался.- А... А с кошкой кто помчался? Тоже я?!
- С какой кошкой? - спросил Юрка.- Чего не было, того не было. Кошки я у вас не видел.
- Да что я, сумасшедший? Наглец! Ну, наглец! - ревел Бережной. - Получается, что я от него убежал, а! Ну, наглец!
- Я не говорю, что вы убежали, - спокойно поправил Юрка. - Просто я оглянулся - вас нет... Туда-сюда, в один магазин, в другой - нет. А вы ведь говорили, чтобы тройками держаться. И доктор вас искал...
- Меня?! - взвился Бережной.
- Ну, конечно,- сказал Юрка. - Человек вы в городе новый, языка не знаете... Как-никак загранпорт...
Бережной подскочил к телефону, закричал в трубку вахтенному:
- Доктора в каюту капитана!
Едва вошел доктор, Бережной сразу набросился на него:
- Вы искали меня?!
- Вы знаете, довольно долго искал, Николай Дмитриевич, - доверчиво улыбнулся Айболит. - И вместе с Юрой... Даже опоздали... Очень просим извинить... Но ведь вы сами говорили...
Бережной рухнул на диван.
- Я, конечно, виноват, - заныл Зыбин, - опоздание есть опоздание...
- А деньги почему не тратил? - с надеждой спросил Бережной..
- Как не тратил? - изумился Юрка.- Вот чек, смотрите.- Он открыл коробку, достал обезьянку, сунул ключ под хвост и поставил ее на столик перед Николаем Дмитриевичем. Обезьянка степенно зашагала, пуская кольца дыма в лицо Бережного. Бережной смотрел на нее внимательно, не отрываясь, в каком-то оцепенении.
Капитан улыбнулся игрушке, тряхнул головой: - Ни черта не понимаю. Чепуха какая-то.
"А, собственно, зачем я буду доказывать, что Зыбин убежал? - подумал, успокоившись в своей каюте, Николай Дмитриевич. - Ну, накажут его. Это ерунда все. Ведь говорить будут не о нём. "У Бережного, - скажут, - в Гибралтаре матрос убежал". И пойдет, и поедет, и уже не докажешь никому, что не убежал, вернулся. И на веки вечные останется слух: "Что-то было у Бережного в Гибралтаре". А зачем, спрашивается, мне это надо? Зыбин-то, ей-ей, не дурак. Разминулись, и все. С кем не бывает... Не дурак Зыбин... Надо подумать еще, все прикинуть, а потом вызвать его, поговорить, чтоб зря не болтал".
Десять раз пришлось Зыбину заводить матросне обезьяну и десять раз рассказывать, как блуждали они с Айболитом по Гибралтару, искали первого помощника. И когда Юрка вернулся в каюту № 64, уже совсем стемнело. В каюте никого не было. Фофочка мечтал на верхней палубе. Сашка с Анютой смотрели в столовой "Подвиг разведчика".
Юрка лежал на своей койке, отвернувшись к переборке. Вспоминал лицо Бережного, когда обезьяна пускала ему дым в глаза...
Пришел Фофочка, подумал, что он спит, лег, повозился немного и ровно засопел.
На носу забегали, что-то, чего нельзя было разобрать, кричал вахтенный штурман, потом завыл брашпиль, загрохотала якорная цепь. "Снимаемся", - подумал Юрка.
Чуть слышно пришла в движение вода за бортом, зашептала громче, громче. Потом опять тише: "Это лоцман сходит" - и опять громче, громче...
Все эти звуки, знакомые и понятные Юрке, не мешали вспоминать и думать.
Он лежал долго. "Державин" уже шел полным. Все спали. Юрка встал. Дверь закрыл осторожно, без щелчка. Поднялся на верхнюю палубу. Вокруг была ясная, теплая ночь. Юрка постоял немного, плюнул в воду, пошел.
Только на секунду остановился уже у самой двери, вздохнул и постучал:
- Разрешите?
- Да, да...
Капитан лежал на диване в белой шелковой майке, читал. Приподнялся, когда вошел Юрка, отложил книгу.
- Вот какое дело, Павел Сергеевич... Я здесь все наврал. Не так все было... .