Приняв командование полком, Осипов мечтал подобрать самый лучший командный состав.

— Оперативный дежурный капитан Наумов по вашему приказанию прибыл, отрапортовал вошедший.

— Разведка все еще не вернулась? — спросил подполковник Холостяков.

— Пока нет. Справляюсь каждые полчаса. Как вернется, доложу немедленно. — Голос у капитана был мягкий, приятный.

Подполковник, подперев рукой начинавшую седеть голову, смотрел в окно.

— Неужели опять напоролись? — произнес он.

— Что тут удивительного! — резко заметил Осипов. Сдвинув кубанку на самую макушку, он продолжал: — Лезут без разбору!..

— Плохо ведем разведку, это верно, — согласился подполковник Холостяков. — Товарищ капитан, вызовите командира разведэскадрона лейтенанта Гордиенкова.

— Как бы мне к генералу попасть? — спросил Осипов, когда капитан ушел.

— Нет генерала, — сухо ответил подполковник. — Отозван в распоряжение штаба фронта. — С этими словами он взял карандаш и со скучающим видом начал что-то вычерчивать на карте.

— Вот оно что-о! — удивленно протянул Осипов. Быстро спросил: — Кто же теперь командовать будет?

— Пока я командую, — нехотя ответил Холостяков.

— Разрешите поздравить с новым назначением?

— Нет. Это временно. Уже назначен новый командир, полковник какой-то. Да и не могу я взять на себя такой ответственности. Я же не кавалерист…

Гремя шашкой и шпорами, в открытую дверь вошел молодой загорелый лейтенант с орденом Красной Звезды на груди. Увидев подполковника, он остановился у порога, пристукнул каблуками хромовых сапог и смело спросил:

— Разрешите?

Холостяков молча кивнул головой.

— Командир разведэскадрона лейтенант Гордиенков! — Тряхнув кудрявым чубом, прижимая шашку рукой, Гордиенков застыл в ожидании приказаний. Он невольно подкупал своей внешностью: выправкой, жаркой молодостью, смелым и решительным взглядом черных глаз.

— До сего времени разведка еще не вернулась. — Подполковник Холостяков развернул карту и иронически добавил: — Где-то путешествует… По приказу штаба армии мы должны иметь разведданные сегодня. Немедленно организуйте еще одну группу. Старшего пришлите ко мне. Я сам поставлю задачу.

— Есть! Разрешите выполнять? — спросил Гордиенков.

— Подождите. Не торопитесь. — Холостяков, нагнувшись над столом, искал какую-то бумагу.

«Эк ведь не терпится, — с восхищением смотря на лейтенанта, думал Осипов. — Мне бы такого…»

— Сегодня прибывают на пополнение лошади, — проглядывая бумагу, проговорил подполковник Холостяков. — Приходите в штаб, самых лучших выберем в разведку. Остальных отправим в дивизии.

— Есть! — Гордиенков, повернувшись, поспешно вышел, точно поддразнивая майора четкостью шага, звоном шпор и хрустом новеньких полевых ремней.

Майор Осипов встал. К приказу о выборе лошадей он не мог отнестись равнодушно. Бывшего пехотинца подполковника Холостякова он вообще недолюбливал. А теперь ему казалось, что, пользуясь властью командира группы, подполковник решил ему досадить. И на Осипова, как говорится, «накатило».

— Почему же, товарищ подполковник, вы себе лучших коней оставляете? — мрачно спросил майор.

— Значит, нужно…

— А там еще дивизия будет отбирать.

— Если нужно, конечно будет, — отвечал Холостяков.

— Ага! Значит, полкам клячи достанутся, одры? Ну, уж… — Майор не вытерпел и вставил крепкое словцо.

Холостяков уже привык к этой дурной привычке майора, но тут его взорвало.

— Черт знает что!.. Какое-то лошадиное помешательство! Увидят хорошего коня — завидуют, уводят друг у друга. А потом приходят в штаб, кляузничают: тот полк там-то прихватил лошадок, а другой еще где-то. Вот и разбирайся! Чудные люди кавалеристы! На них и обижаться невозможно, но…

— Вы не знаете душу конника! — перебил Осипов. — Душа кавалериста!.. Это ж душа артиста! Да что там артисты!.. В картине «Александр Невский» вместо артиста на коне снимался полковник Доватор! Я сам…

— Позволь! — удивленно перебил Холостяков. — Ты говоришь, Доватор? Да ведь полковник Доватор назначен командовать кавгруппой! — Подполковник открыл полевую сумку и подал Осипову бумажку. — Лев Михайлович… Он или нет? — спросил Холостяков.

— Он, конечно! — пробегая бумагу глазами, воскликнул Осипов. — Вот уж действительно неожиданность! — Осипов от радости вскочил и тут же снова сел.

Холостяков, не разделяя радости майора, сухо спросил:

— Молодой?

— Не старый. Сорока еще нет.

На столе хрипло запел полевой телефон. Холостяков снял трубку.

— Передайте, что в этом направлении действуют две разведгруппы. Как получим данные, немедленно вышлем…

Подполковник повесил трубку и наклонил голову к карте. Неожиданно щелкнул по столу и сказал:

— Штаб армии требует тщательно проверить район Коленидово — Ордынка. Там, судя по карте, лес и непроходимые болота. Зачем это нужно? Не понимаю…

— Я слышал, что мы предназначены для действия по тылам противника. Может, поэтому? — спросил Осипов.

— Да ну, чепуха! — досадливо отмахнулся Холостяков. — Двадцать шестое июля забыли? Едва в окружение не попали. Хорошо, что вырвались… Я смотрю, все вы заражены кавалерийской удалью, романтикой партизанской… Думаете, немцы, как наполеоновские солдаты, в медвежьих шапках пришли.

— В касках со свастикой. Знаем… Не в этом дело! — сердито стукнув о пол шашкой, возразил Осипов. — Промашку-то надо все-таки признать… А штабным командирам нужно научиться получше руководить боем…

— Скверная манера все неудачи валить на штабы! — выкрикнул подполковник. — В атаку на танки с клинком в руках не пойдешь!

— Танки можно жечь.

— Ну конечно! А самолеты можно за хвост ловить — так выходит по-вашему, по-кавалерийски?

— А по-вашему, получается, что мы вроде как и не знали, что в этой войне будут участвовать танки и авиация…

— Только уж не кавалерия! — резко оборвал Холостяков.

Осипов, сжав губы, свистнул два раза — дерзко, по-мальчишески, как обычно подзывал свою кобылицу Легенду.

Холостяков нервно дернул плечом. Застегнув полевую сумку, проговорил:

— Свистеть, я думаю, можно и на улице…

— Извините, привычка!.. Речь идет о практическом использовании конницы в этой войне.

— Предположим…

— Предположим, что мы пять лет в академии надрывая печенки изучали азы военной стратегии и пришли к убеждению, что конница выполняла и еще будет выполнять свое назначение, только надо ее умело и толково использовать. Поэтому я отворачиваюсь от этой вашей теории, как от лживой догмы. Мы плетками махать не собираемся. А пойдем немцу в тыл. Пусть погоняются за нами. На магистралях можно создать такое положение — взвоют немцы! Конница должна и обязана дезорганизовать вражеские тылы, и так, чтобы немцы на железных дорогах, на большаках ночью носа не смели показать! Чтобы кавалеристам да не нашлась работа? Слушать не хочу! Расчетливый хозяин найдет место каждому гвоздю!.. — закончил майор Осипов, всерьез начиная сердиться.

— Ну, ну!.. Горячий вы человек, — примирительно сказал подполковник Холостяков.

Осипов молча закурил. Что верно, то верно: человек он был горячий.

Спор Осипова с Холостяковым был прерван приходом младшего лейтенанта. Коренастый, розовощекий, в черной каракулевой кубанке, он отрапортовал:

— Младший лейтенант Ремизов явился за получением задачи!

— Карта у вас есть? — спросил подполковник.

— Так точно! — Ремизов торопливо расстегнул сумку. Порывшись в бумагах, растерянно пробормотал: — Кажется, в хате оставил, на столе… Разрешите, я мигом сбегаю?

— Как это можно боевую карту где-то оставить? — хмурясь, спросил Холостяков.

Ремизов молчал, раздражающе шмыгая носом.

Осипову он не понравился. На новых синих брюках младшего лейтенанта блестели сальные пятна, сапоги грязные, шпоры тронуты ржавчиной. «Лодырь», — подумал майор. Покосившись на Ремизова, с усмешкой заметил:

— Постелил на стол вместо скатерти, ну и забыл, что это боевая карта.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: