Пока мы тащились к пещере, я еще больше разрядил обстановку, признав:

- Этот вопль, который ты издал, Папаша, он нам деист вительно помог.

- А, ты об этом, - ответил он, - забудь, не стоит оно того.

- Не хочу, - возразил я. - Можешь, конечно, говорить что завязал с убийствами, но сегодня ты помог одно совершить.

- Рэй, - произнес он немного торжественно, - если ты почувствуешь себя хоть чуть счастливей, я возьму на себя частицу ответственности за каждое убийство, совершенное с начала времен.

Я взглянул на него, а потом неожиданно спросил:

- А ты часом не религиозен?

- Нет, Боже сохрани, - заверил он.

Такой ответ я счел благоприятным. Господь меня предохранил от религиозных типов! У нас в Мертвых землях таких довольно много. На практике это означает, что они пытаются обратить тебя в какую-нибудь веру перед тем, как убить. А иногда после того.

Мы закончили наши дела у пещеры. Я почувствовал себя куда уверенней, когда Старый Друг Финансиста оказался у меня за поясом. Матушка - вещь замечательная, но ее недостаточно.

От безделья я рылся в карманах Пилота, отчасти еще и для того, чтобы дать возможность моей правой руке полностью обрести чувствительность. По правде говоря, эта работа не доставляла мне удовольствия - тело, особенно такой красивый труп, как этот, не очень подходило к Папашиной легкой трепотне.

Папаша упаковал девушке руку на высшем уровне, перевязав каждый палец в отдельности и заставив ее натянуть рабочую рукавицу, которую он извлек из своей небольшой укладки.

- Рукавицу на правую руку я потерял, - объяснил он нам, а она была единственной, которой я пользовался. Эту уж и не знаю, зачем хранил, если бы не нынешний случай. Ну, как рука, Алиса?

Я бы должен был догадаться, что он выпытает ее имя. Мне пришло в голову, что его идея попрошайничества может заключаться в том, чтобы добиться расположения Алисы. Я слышал, что тяга к женщине с возрастом не исчезает. Не полностью, во всяком случае.

Он также помог ей заменить крюком нож на ее культе.

К этому времени я осмотрел все карманы Пилота, до которых мог добраться, не раздевая его, и ничего не обнаружил, кроме трех неправильной формы слитков металла - еще горячих на ощупь. Они оказались как раз в тех местах, где одежда обуглилась.

Перспектива раздевать Пилота мне не улыбалась, кто-нибудь другой выполнит эту работенку, сказал я себе. Мне случалось обыскивать мертвые тела и прежде (а кому не случалось, хотел бы я знать?), но от этого меня уже по-настоящему начинало тошнить. Возможно, я устал, такое случалось со мной. Убийство очень утомительное занятие, это знают все, кто живет в Мертвых землях, и, хотя некоторые устают от него раньше, чем другие, в конце концов устают все.

Должно быть, я как-то выдал свои чувства, потому что Папаша сказал:

- Не унывай, Рэй. Вы с Алисой совершили выдающееся убийство - в парне, я бы сказал, шесть футов и десять дюймов, поэтому вы должны радоваться. Ты ничего не нашел в его карманах, но ведь остался еще самолет.

- Что же, правда твоя, - согласился я, слегка приободрившись. - В самолете должно еще быть барахло.

Конечно, я не мое рассчитывать на то, что найду там такие вещи, как, скажем, патроны к тридцать восьмому, но там должна быть еда и другие предметы.

- Эй-эй, - поправил меня Папаша, - я сказал ""самолет". Ты, видимо, полагаешь, что он разбился, но я так не думаю. Ты хоть разок взглянул на него? Стоит это сделать, поверь мне.

Я подпрыгнул, сердце вдруг забилось сильней. Я был рад предлогу убраться наконец подальше от трупа, но почувствовал и нечто гораздо большее. Я был переполнен волнением, которому не хотел давать название, потому что это сделало бы разочарование слишком большим.

Одно из широких и будто обрубленных крыльев самолета, накренившееся так, что его конец почти касался бетона, скрывал от нашего взгляда шасси. Теперь, обойдя вокруг крыла, я обнаружил, что шасси отсутствует вовсе.

Я вынужден был опуститься на четвереньки и, прижавшись щекой к бетону, внимательно всмотрелся, прежде чем поверил в это. В любой точке "разбитый" самолет по крайней мере на шесть дюймов парил над землей.

Я снова вскочил на ноги. Я был потрясен. Хотел заговорить, но не мог. Ухватился за переднюю кромку крыла, чтобы удержаться от падения. Весь корпус самолета немного подал ся, а потом стал сопротивляться моему весу с какой-то ленивой мощью - как гироскоп.

- Антигравитация, - прохрипел я, хоть меня и не было слышно в двух футах. - Папаша, Алиса! Они овладели антигравитацией! Антигравитация - и она работает!

Алиса как раз обошла вокруг крыла и глядела на меня. Она была тоже потрясена и так же бледна, как, наверное, и я Папаша вежливо стоял в сторонке, с любопытством за нами наблюдая.

- Говорил же вам, что вы выиграли стоящий приз. - изрек он в своей констатирующей факты манере.

Алиса облизнула губы.

- Рэй, - сказала она, - мы сможем выбраться отсюда.

Только четыре слова, но они это сделали. Что-то во мне отомкнулось - нет, взорвалось - так будет точнее.

- Мы можем отправиться куда угодно! - почти кричал я.

- Туда, где нет пыли, - поддерживала меня она. - В Мехико, Южную Америку!

Она забыла о циничном уговоре обитателей Мертвых земель верить в то, что пыль не кончается нигде, но об этом забыл и я. Есть ведь разница, имеешь ли ты средства осуществить что-то или нет.

- Рио! - дополнил я ее список. - Обе Индии. Гонконг. Бомбей, Египет, Бермуды. Французская Ривьера!

- Бои быков и чистые постели, - вырвалось у нее. - Рестораны. Плавательные бассейны. Ванные комнаты!

- Подводное плавание, - подхватил я так же истерично. Автогонки и столы для рулетки!

- "Бентли" и "Порше"!

- Аэробусы, и Ди-Си-4, и "Кометы"!

- Мартини, и гашиш, и крем-брюле!

- Горячая пища! Свежий кофе! Азартные игры, курево, танцы, музыка, напитки! - Я чуть было не добавил "женщины", но подумал о том, как будет выглядеть грубовато сбитая маленькая Алиса рядом с этими созданиями из мечты, которых я держал в воображении. Я тактично проглотил слово, но саму идею оставил на потом.

Не думаю, что хоть один из нас точно сознавал, что говорит. Не верю, в частности, чтобы Алисе доставало возраста на собственном опыте испытать все те вещи, о которых она говорила. Эти слова, которые вырывались из нас, были просто сакраментальными символами надолго подавленных желаний.