Что ж, главное правило в жизни: иногда надо уметь пригибаться, чтобы не быть вырванным с корнем. Он вот так и сделал, пригнулся. Без этого нельзя. По крайней мере, пока. Впрочем, все это временное, Андрей Георгиевич и сам прекрасно понимает, хотя делает вид, что без него....

Симу тоже можно понять, подумалось ему в этот момент. Она без всего этого уже просто не может. Именно поэтому ей и был столь необходим Алексей. Не Павел, именно он. Ведь Павел слишком похож на нее саму...

Караев давал какие-то абстрактные рекомендации своему поверенному, ни в коей мере не относящиеся к делу. Тот кивал сосредоточенно, наконец, пожал руку на прощание и вышел, тихонько притворив за собой дверь. С Алексеем он попрощался до этого; так уж вышло, что последним все пожимали руку именно бывшему хозяину усадьбы. Нарочно или бессознательно, вот в чем вопрос.

Алексей выглянул в окно. Вероника села в БМВ последней, на непривычное для нее заднее сиденье, рядом с Мельниковым. Увидев его в проеме окна, помахала на прощание рукой. Он постеснялся сделать тоже в ответ, просто смотрел, как отъезжает дорогая машина, слушал, как стихает в загородной тиши шум ее мотора. Наконец, все звуки исчезли, тишина снова опустилась на коттеджный поселок.

Краем глаза Алексей заметил, что черный "джип" все еще стоит на прежнем месте. Тоже, должно быть, кого-то ждет.

Отойдя от окна, он вернулся к Вагиту Тимуровичу. Тот, отперев дверцу бара, доставал бутылку, напоминавшей своею формой увеличенный в добрый десяток раз флакон духов. "Реми Мартен" был еще непочатым, янтарная жидкость плескалась у самого горлышка.

Караев наполнил бокалы, плеснув в каждый по глотку, не больше, затем добавил еще. И произнес:

- За завершение удачной сделки. Надо полагать, не последней между нами. Ну и за то, чтоб, в самом деле, не последней.

По-прежнему стоя, они одновременно подняли бокалы и, не чокаясь, Вагит Тимурович считал это излишеством и "дамскими причудами", выпили. Поставили хрусталь на низкий столик к бутылке. И так же одновременно обернулись к двери, едва заслышав за ней беспокойный шум шагов.

Дверь распахнулась мгновенно вслед за этим. В комнату влетел, спиною к стоявшим, Иван. Не удержался на ногах, упал на ковер и тотчас же поднялся, как-то робко и нерешительно.

Когда Алексей вновь повернул голову к двери, то первое, что он успел увидеть, был ствол пистолета, утяжеленный и удлиненный трубкой глушителя, повернутый в сторону впавшего в комнату телохранителя.

Следом за трубкой, буквально торчавшей из проема полузакрывшейся двери, появилась рука в белых манжетах рубашки с золочеными запонками и черными рукавами пиджака. Ствол чуть качнулся, не направляясь, а как бы указуя на остальных, присутствующих в комнате, словно давая понять, что и они в равной степени причастны ко всему происшедшему с телохранителем и, так же, как и он, примут непосредственное участие во всех дальнейших действиях.

Спустя секунду, в комнату вошли двое. Оба в одинаковых черных пиджаках-двойках, в белых сорочках и невыразительных серых галстуках, повязанных двойным узлом. И с пистолетами в правых руках. Лиц не видно было, каждое было закрыто черной вязаной маской с прорезями для глаз и рта, и из-за этой маски, скрывавшей лица, различить вторгшихся было практически невозможно. Разве что по тому, что стоявший слева, ближе к окну, кажется, был немного выше своего компаньона. И, судя по всему, имел больший круг прав и обязанностей; именно он заговорил первый, приказав:

- Все трое, на пол. Руки за голову. Быстро!

Голос его был тих и невыразителен так же, как и само одеяние, но не подчиниться ему было невозможно. Алексей улегся первым, и, уже улегшись, встретил встревоженный, извиняющийся взгляд Ивана. Вагит Тимурович с трудом опустился на пол, враз закашлявшись и пытаясь подавить кашель.

Их обыскали, быстро и профессионально. Должно быть, так и обыскивают те, кому это положено по работе. У Алексея изъяли бумажник и ключи, не позабыли и о перочинном ножичке с двумя крохотными лезвиями и маникюрными щипчиками - давешнем подарке Вероники.

Обыскивал один, приказавший лечь, так и стоял у двери с пистолетом, спокойно разглядывая, то богатый интерьер, то вид за окном, не забывая и о пребывающих на полу. Когда обыск завершился, в комнату, точно по команде, вошел еще один "близнец". Что-то произнес главному, Алексей не расслышал половины слов, лежал далеко, понял лишь, что тот все это время осматривал помещения усадьбы, и что "в доме никого больше нет". Он вздохнул коротко, подумав, хорошо хоть Вероника и его поверенный успели выехать, им ничего из происходящего не светит.

В комнату вошел четвертый "близнец", отчего-то безоружный. Оглядев лежавших, он кивнул главному и коротко приказал: "по одному в подвал". На что главный, разом низведенный до роли помощника, кивнул и поднял с пола Караева.

Должно быть, только сейчас Алексей сумел заставить себя поверить в происходящее. Только после того, как вспомнил об уехавшей так вовремя Веронике, только когда почувствовал холод, поднимавшийся в его тело от пола, лишь как ощутил неудобство уткнутого в паркет лица.

Странно, но до сего момента он никак не мог воспринять происходившее всерьез, в первый раз, как-никак, подумалось с горечью ему. Алексею все казалось с таким упорством, что он сам готов был поверить в это, что люди в масках еще поиграют в свою непонятную игру, затем же непременно снимут свои шерстяные шапочки, улыбнутся, обнаружив, что их узнали - Алексей, как ни старался, никак не мог представить, кто же мог под ними оказаться, - и немедленно вслед за этим объяснят все происходившее шуткой или какой-то странной необходимостью, в которую он с легкостью поверит. Ведь все это, конечно же, должно иметь нормальное, логичное и, главное, предсказуемое объяснение.

Минуты шли, медленно перетекая одна в другую, но ничего не происходило. Алексей неожиданно сам для себя вспомнил о Караеве, подумал, а ведь это ему не впервой. Такое как-то раз случалось в его жизни, не совсем так, но что-то подобное, покушение, к примеру. Значит, можно ведь логически предположить, что вторжение имеет отношение, прежде всего к нему, именно к нему, и ни к кому другому. А, значит, он, Алексей, здесь совсем не при чем, случайно оказался в ненужный момент, если бы он уехал чуть раньше, то мог и избежать подобной участи. Конечно, мог бы.

Это его немного утешило, в равной же степени и убедило дополнительно в реальности происходящего. "Близнецам" нужны были документы, наверное, они не ожидали увидеть здесь кого-то, кроме хозяина усадьбы, может, они даже не подозревали о передаче усадьбы из одних рук в другие, скорее всего, именно так и есть. Они ведь и Караева первого увели, вполне вероятно, его, Алексея, - он даже в мыслях стал обращаться к себе в третьем лице, - ждет иная, нежели Вагита Тимуровича, участь.

Несколько секунд прошло, после того, как за Караевым закрылась дверь, и тот "близнец", что обыскивал его, пихнул Алексея в бок и произнес:

- Поднимайся. Руки за головой. Вперед.

Алексей едва смог подняться. И беспомощно взглянул на Ивана. Но телохранитель смотрел на вошедшего последним безоружного "близнеца" и не поворачивал головы, не видел, как Алексея уводили.

Секундою спустя за ними закрылась дверь, коридором его повели вдоль фасада, в левое крыло усадьбы. Человек в маске шел в двух шагах от Алексея, держа пистолет прямо перед собой, остановись Алексей на мгновение, чтобы дождаться движения своего охранника и, воспользовавшись моментом, попытайся выбить у него оружие, его ждал бы провал: у "близнеца" было достаточно свободного пространства перед собой, он с легкостью сумел бы отразить атаку, даже не пользуясь пистолетом.

Впрочем, он и не пытался сопротивляться: не умел, да и в мыслях не имел такого намерения. Повиновался, стараясь идти спокойно, и пытался потихоньку разобраться в происходящем. Время, как он здраво предполагал, у него еще было.

За спиною что-то упало, послышались резкие звуки, удар и чей-то вскрик. Алексей обернулся было, возможно, случай оказался на его стороне.