В 1774 г. на острове побывали Дж. Кук, Г. и М. Форстеры. Куку остров показался настолько пустым и бесплодным, что он решил не задерживаться на нем больше одного дня. Людям Кука удалось найти близ берега запасы только стоячей воды. На острове в это время, по-видимому, жило только 700 человек, из них две трети составляли мужчины. Многие статуи уже лежали на земле; кстати, из описания испанцев неясно, в каком состоянии были статуи в 1770 г. Г. Форстер записал, что загадочные статуи изображали умерших вождей, именами которых они назывались. Ему же принадлежит описание крытых соломой домов в форме лодок. Г. Форстер был убежден, что жители острова — полинезийцы.

К 1786 г., когда на остров прибыл Лаперуз, население успело вырасти до 2 тыс. человек и все островитяне жили в полном довольстве. Видимо, незадолго до прибытия Кука в общественной жизни острова произошли какие-то серьезные изменения, причем большинство женщин и детей вынуждены были оставаться в укрытии, что и сказалось на оценке численности населения Куком. Лаперуз провел на острове всего 10 часов, но за это время один из членов его экипажа сделал несколько рисунков — это лучшие зарисовки о-ва Пасхи. Тогда же были описаны статуи, аху и три типа домов (один из лодкообразных домов имел в длину 108 м). С 1786 г. и вплоть до 60-х годов XIX в. сколь-нибудь существенных сообщений или заметок об острове не было сделано. В 1864 г. миссионер Э. Эйро впервые выступил с сообщением о таинственных письменах (ронго-ронго), вырезанных на деревянных дощечках, которые островитяне хранили в своих домах. В это время уже никому на острове смысл ронго-ронго не был известен; ниже мы вернемся к этой загадке о-ва Пасхи. В 1866 г. появилось первое сообщение о необычном обряде, связанном с культом «чсловека-птицы». Каждая племенная группа выделяла по одному слуге, они переправлялись на островок Моту-Нуи, расположенный в 1,5 км от юго-западной оконечности о-ва Пасхи. Там слуги дожидались появления перелетных темных крачек, откладывавших яйца на этом островке. Слуга, которому удавалось первым найти яйцо, подавал сигнал наблюдателям на большом острове, и тогда его господин переселялся на несколько месяцев в священное уединенное место — видимо, он выступал при этом как воплощение великого бога Макемаке. Подобный ритуал повторялся ежегодно до 1867 г.[137].

^{Зарисовка, сделанная Д. де Ванси на о-ве Пасхи в 1786 г.}

Только в 80-е годы прошлого века стали известны некоторые предания, повествующие о происхождении рапануйцев. Вождем первопоселенцев, согласно одной версии, записанной У. Томсоном [1368, с. 526], считался Хоту Матуа, прибывший сюда 57 поколений назад с какой-то далекой выжженной земли. По другой легенде, он прибыл с запада намного позже [978]; признать приоритет какой-либо из версий пока трудно. Мне кажется, что все известные предания о Хоту Матуа одинаково ненадежны, так же как предания о другом предке рапануйцев, Туу-ко-иху, или предания о «длинноухих» и «короткоухих» [425]. Возможно, в основе преданий лежат какие-то исторические факты, но о них пока ничего не известно. У Дж. Макмиллана Брауна, попытавшегося обобщить все известные рапануйские предания, получилась красивая этнографическая небылица [159]; Т. Хейердалу предания послужили ценным материалом при написании его научно-популярной книги «Аку-Аку». Ничем не подкрепленные предания еще больше запутывают и без того сложную историческую картину[138]. Прояснить ее может только археология, и ниже я буду говорить именно об археологических данных, не касаясь легенд.

Структура общества, увиденного на о-ве Пасхи первыми европейцами, была проще таитянской; Г. Форстер даже счел рапа-нуйское общество чисто эгалитарным. На самом деле жизнь общества того времени определялась отношениями небольших независимых друг от друга племен, постоянно враждовавших прежде всего из-за скудных природных ресурсов. Ситуация вполне типичная для экологически бедного полинезийского острова; точно так же обстояло дело на Маркизских островах и на о-ве Мангаиа. Политическая власть принадлежала воинам, составлявшим к XVIII в. весьма неустойчивую социальную группу. Традиционные верховные вожди — арики, представленные семейством Миру, ко времени прибытия первых европейцев сохранили лишь формальную власть, сводившуюся к тому, что им воздавали почести на церемониях и празднествах. По мнению И. Голдмена, рапануйское общество было открытым [535]; первоначальные рэмэджи, объединенные общими правами на землю, со временем распались и утратили единство расселения. Причиной тому были частые междоусобицы и перемена власти. Если вспомнить о рапануйском культе священного «человека-птицы», социальная ситуация может показаться весьма сложной, однако тангата-ману, или «люди-птицы», принадлежали скорее всего к правящей военной верхушке и, таким образом, легко вписывались в дуальное разделение знати на вождей (арики) и военачальников.

Сейчас принято считать, что первопоселенцы прибыли на о-в Пасхи с Маркизских островов [979, с. 238; 1338, с. 186; 61; 419]; достоверных данных на этот счет нет. Рапануйский язык отделился от других восточнополинезийских языков, по-видимому, до 500 г. н. э. — это чрезвычайно ранняя дата, если учесть обособленность острова. Археологические материалы согласуются с лингвистическими: на острове нет пестов и черешковых тесел, появляющихся в Центральной Полинезии около 1000 г. н. э. Самыми распространенными у рапануйцев были простые квадратные бесчерешковые тесла; кроме того, использовались несколько необычные, треугольного сечения тесла с желобком на обухе (тип 4D, по Даффу). По всей вероятности, остров действительно был заселен в очень раннюю эпоху, а затем вплоть до 1722 г. находился в изоляции. Следовательно, все необычные аспекты рапануйской культуры объясняются особенностями внутреннего развития.

Первый обзор памятников о-ва Пасхи был сделан в 1886 г. У. Томсоном, который, сам того не желая, запятнал свое доброе имя, разрушив ряд ценных памятников в надежде обнаружить там клады или новые данные. В 1914 г. английская экспедиция во главе с К. Раутледж провела на острове более подробные исследования 11159; 1160]. К сожалению, большинство материалов экспедиции было затем утеряно. В 1934–1935 гг. на острове работала франко-бельгийская экспедиция во главе с А. Метро ц А. Лавашери, занимавшаяся изучением этнографии острова и описанием рапануйских петроглифов. Систематические археологические раскопки были начаты в 1955–1956 гг. норвежской экспедицией во главе с Т. Хейердалом [709]. Затем на острове побывало несколько американских исследователей, в том числе У. Маллой из Вайомингского университета (США), ранее работавший в составе экспедиции Хейердала[139]. Результаты, полученные всеми этими учеными, весьма разнообразны; ниже мы остановимся на некоторых из них.

Берега о-ва Пасхи буквально усеяны остатками аху, которых насчитывается более 300. Аху соотносятся с центральнополинезийскими марае, при этом само слово вошло в обиход уже после того, как о-в Пасхи был заселен. Аху, на которых установлены каменные статуи, обычно представляли собой прямоугольные каменные платформы, расположенные на одной из сторон расчищенной прямоугольной площадки (обычно без стен). На самом большом, ныне разрушенном аху Тонгарики длина центральной платформы составляла около 45 м, а общая длина площадки — около 160 м. На центральной платформе этого аху располагалось самое большое число статуй — 15. К 1860 г. все они уже были повалены (от одной статуи уцелело лишь основание).

Несомненно, многие аху не раз перестраивались и расширялись. В позднее время, когда статуи уже лежали на земле, аху стали использоваться исключительно для захоронений. В позднейший период доистории острова сооружались также специальные погребальные аху, на которых никогда не было статуй, — это аху в форме лодок и аху полупирамидальной формы, описанные Раутледж. Аху, украшенные монументальными статуями, восходят к начальным периодам доистории острова.