Гвен замерла на мгновение, обдумывая то, что только что услышала.

— А про эту историю случайно нет какой-нибудь книги? — спросила она — Я имею в виду, что довольно странно, зайти в бар и услышать подобную легенду о женщине, выглядящей, как моя точная копия. Хотелось бы узнать об этом поподробнее.

— Не знаю. Но на холмах, к западу от города, расположены руины замка Дандарн, где согласно легенде бродит Роф. Может, там вы найдете какие-нибудь зацепки. Или, вероятно, там есть некие таблички или что-то в этом роде.

— Я видела эти руины. Хоть и не подходила близко. Думала, что местные жители туда частенько захаживают.

— Нет, они туда не заглядывают. Большинство слишком боятся. Они говорят, что в тех руинах происходит что-то странное. Я бы не подошел к тому месту и на пушечный выстрел, даже будь у меня оружие.

— Ну, — произнесла Гвен. — А я собираюсь. Ну, разве что, без оружия. Думаю, что пойду туда днем.

Бармен посмотрел на нее, весь его вид выражал нервозность.

— Вы ищите здесь ответы, — заявил он. — Но на какие вопросы, я могу лишь догадываться. Говорят, в этих местах еще осталась магия. Но как бы то ни было, будьте осторожны. Не всегда безопасно молодой девушке, вроде вас, бродить в одиночку по сельской местности.

— Я уже большая девочка. И в состоянии позаботиться о себе.

— Я просто предупреждаю, — произнес мужчина, окинув ее взглядом. Гвен была высокой, и ее с трудом можно было назвать тихоней. Понадобиться что-то посерьезнее, чтобы запугать ее, нежели сказка об огромных псах.

— Меня смущает лишь одно, — заявила она. — Почему на картине изображен дракон? Отчего волки — понятно.

— Говорят, что Роф, нареченный Гвендолин, был королем среди ему подобных. И многие люди считали, что его олицетворял дракон.

— Что это означает?

— Кто знает? О нем гласят лишь легенды, также как и о многих других. Артур достал меч из камня, а Роф был драконом. Уверен, этот просто мифы, как и все остальные подобные истории.

— Так вы считаете, что это просто метафора или что-то в этом духе?

— Я считаю, что это просто какой-то символ его принадлежности к дворянству, что касается волков — кто знает, существовали ли они на самом деле? Может это просто еще один символ.

— Ладно, спасибо вам, — произнесла Гвен, поднимаясь с табурета. — Вы мне очень помогли.

Она пошла обратно к своему столу, чувствуя, будто, наконец, поняла, откуда можно начать поиск ответов на вопросы, которые не покидали ее уже более десяти лет. Но тонкий голосок в голове продолжал напоминать, что истории про королей, волков и драконов навряд ли помогут узнать, куда ушла ее мать. Гвен села и повертела в руках бокал, прежде чем сделать глоток.

— Бармен многого не знает, — произнес глубокий голос около нее, когда Гвен допила пиво. Она вздрогнула, повернулась и увидела, что мужчина, пристально наблюдавший за ней из-за столика в темном углу, теперь стоит за ее плечом, что позволяло ей рассмотреть его во всех деталях.

Он оказался высок и слишком красив, чтобы быть настоящим. Его плечи были широкими и накаченными. А глаза, казавшиеся пронзительными еще издалека, оказались еще более внимательными, и смотрели, словно, в душу Гвен, точно могли прочесть то, что происходило у нее внутри.

— Ох? — это было все, что Гвен смогла выдавить из себя. — Вы подслушали наш разговор?

— Да. И я знаю об этой истории куда больше многих. Если вам это интересно, то я весь ваш.

«Весь мой. Возможно ли это», — подумала Гвен.

— Она меня заинтересовала, — произнесла она вслух. — Мне любопытно узнать про леди Гвендолин.

— И, наверно, вас интересует, почему она так сильно на вас похожа, — добавил мужчина, скользнув на стул напротив нее.

— Я думаю, что это просто совпадение, а вы? — ответила Гвен.

— Нет.

— Нет? А поподробнее об этом вашем «нет». Как по мне, так это слишком загадочно.

— Мне кажется, что вы и эта леди являетесь… близкими… родственниками, — вот и все, что произнес мужчина.

— Ладно, может быть. Похоже, у меня предки родом отсюда. Но, судя по всему, Гвендолин жила сотни лет назад.

— Образно говоря, это так. К тому же бармен ошибается насчет Рофа, скитающегося по руинам. Там бродит отнюдь не он.

Что-то странное было в том, как разговаривал этот мужчина, даже казалось, что он пришел из другой эпохи. А может это был просто какой-то корнуэльский диалект, о котором Гвен не знала.

— Но судя по рассказам, кто-то все же бродит по этим развалинам, — произнесла она, нервно передвинув бокал на столе. Кем был этот мужчина, и почему он так уверенно говорил об этой легенде?

— Человек, бродящий по руинам — это рыцарь, отправленным Рофом, чтобы доставить Гвендолин в его королевство, тот, кто должен был забрать девушку у ее отца. Он единственный, кто оплакивает эту потерю.

— Ох. Так он был влюблен в нее?

— Да, был, — казалось, что каким-то образом его голубые глаза заблестели ярче, словно пронзая тело Гвен насквозь своим взглядом.

«Боже, как он это делает?»

— И любит и по сей день, — продолжил мужчина. Гвен почувствовала, что начала краснеть; создавалось впечатление, что он говорил именно про нее.

Она решила попросить его объяснить свои слова, но сила порыва испугала Гвен. И вместо этого она решила увести беседу в другую сторону.

— А что вы знаете о животных? Драконе и волках?

— Кое-что знаю, — ответил ее собеседник. — Но, возможно, лучше перенести этот разговор на другой день.

С этими словами он поднялся и пошел прочь, не произнеся больше ни слова. Гвен осталась сидеть на месте, чувствуя, что задыхается, а ее сердце колотилось как сумасшедшее без единой на то причины. Ей пришлось признаться самой себе, что что-то в его взгляде и голосе поразило ее так же, как потрясает многих людей великолепный вид гор во время захода солнца; когда тебе сложно поверить, что в мире есть подобная красота, но вот она — прямо перед тобой. К сожалению именно этот пейзаж заставлял ее коленки слабеть, а соски и развилку между бедер трепетать.

Мгновение спустя Гвен почувствовала, как в ней все больше зреет некая твердая решимость. Она допила пиво, взяла свой жакет и, бросив деньги за выпивку на стол, вышла из бара, собираясь посетить руины на холме.

А в самом темном углу паба «Голова вепря» мужчина бросил пару монет на стол и пошел к входной двери, двинувшись в том же направлении, что и американская девушка, которая только что покинула бар.

Гвен была задумчива, спрашивая себя в который раз, зачем собралась в этот поход. Не было никакого разумного объяснения тому, что она направилась к этим руина, кроме обычного удовлетворения собственного любопытства и, может быть, попытки отвлечься от мыслей о мистере великолепные-голубые-глаза. Это приключение можно было бы назвать охотой за сокровищами, по крайней мере, это давало Гвен отвлечься от переживаний и постоянного чувства одиночества, что окружало ее после смерти отца.

Во время прогулки, она мысленно вернулась к вопросам, что крутились в голове: почему Гвендолин стояла перед замком на той картине? Ведь в легенде говорилось, что она так и не вышла замуж за Рофа, а значит, не стала хозяйкой его замка. Вероятно, что она даже ни разу его не видела. И, кроме того, как Гвен сможет узнать хоть что-то в развалинах на холме, если вся эта история произошла сотни лет назад.

Но самый главный вопрос, конечно, заключался во внешности Гвендолин. Почему она была так похожа на саму Гвен? Может она была одной из их родственниц, про которых Ивонн Дрейк писала в своем письме. Но, разумеется, это было не больше чем совпадением.

Продвигаясь вперед к руинам, утопающим в зелени, Гвен удивлялась, как так получилось, что с момента приезда в Англию, несмотря на огромное количество пеших прогулок и довольно скудное питание, она все еще находилась в той же форме, что и в первый день приезда в Корнуолл. Она всегда была пышечкой, и где-то в возрасте восемнадцать лет приняла тот факт, что никогда не будет худышкой. Даже более того, она начала предполагать, что стройная женщина, никогда не смогла бы познать радостей (или горестей), которые могут принести широкие бедра. Сейчас, шесть лет спустя, она, наконец, смирилась со своими формами. Ну, более ли менее.