Какого хера он здесь делает?

Мои ноги застывают на месте, и я чувствую, как расслабленная улыбка, которая предназначалась Джошу, сползает с моего лица. Селин оборачивается посмотреть, что же привлекло внимание Флинна, и когда видит меня, я осознаю, что у меня нет другого выбора, кроме как подойти к ним.

Мои мысли путаются, пока я делаю размеренные шаги в их сторону, все время пытаясь найти весомый предлог, позволяющий мне развернуться и уйти отсюда. Как только подхожу к столику и наши взгляды отрываются друг от друга, все рациональные мысли покидают мою голову, так что я выплевываю какое-то саркастическое замечание о том, что трое — уже толпа. Однако, вопреки здравому смыслу, позволяю Селин уговорить себя остаться, но как только появляется возможность, сразу сбегаю в бар, чтобы заказать напитки и еду. Меньше всего на свете мне хочется есть, но я делаю заказ и выпиваю двойную порцию текилы за то время, пока бармен наливает еще пару пинт пива.

— Эй, можно мне еще пару шотов?

— Конечно, можно, — улыбается мне молодой человек, его взгляд внимательный, открытый и приглашающий. Он красив и чем-то напоминает студента-первокурсника, но это не производит на меня никакого впечатления. Каким бы привлекательным он ни был, даже если бы встал на колени и предложил осушить весь мой стресс своим красивым ртом, я бы ему отказал. Стоя спиной к Флинну, я ощущаю на себе его взгляд и знаю, что мне понадобится не один шот, чтобы справиться с волнением.

— Отлично, дружище. Можешь помочь принести их вон туда? У меня руки заняты, — киваю на пиво в своих руках и игриво ему улыбаюсь. Ненамеренно, просто это мой защитный образ для общения с людьми.

Он откровенно оглядывает меня с головы до ног, прежде чем ответить:

— Готов помочь тебе в любой ситуации.

Обычно это звучало бы как призыв к тому, чтобы огласить варианты, которыми мне удалось бы насладиться с его помощью, но я уже повернулся к нему спиной, чтобы пройти к нашему столику. Быстро ставлю первые два пива перед Селин и Флинном, прежде чем быстро вернуться за остальными напитками.

На подносе бармена в ряд стоят шоты, когда тот обходит бар, следуя за мной. Клянусь, что слышу, как он бормочет за моей спиной «классная задница», и мне просто нужно взбодриться, чтобы стряхнуть с себя нервное напряжение, которое вызывает во мне Флинн. Я решаю отбросить неуверенное поведение, которым «страдал» весь день, и надеваю на лицо свою обычную маску — «возьми меня с собой или отвали, но если ты не дурак, то выберешь первый вариант».

Когда проскальзываю в кабинку к месту рядом с Селин, взгляд Флинна скользит по моей коже, словно лазерный луч, и одна мысль о том, что я завладел его вниманием, укрепляет мою решимость. Повернувшись к бармену, чтобы поблагодарить за помощь, я улыбаюсь ему, когда тот ставит поднос на наш столик, подмигивая мне:

— Сообщи, если тебе понадобится другая помощь.

Парень отклоняется назад и засовывает обе руки в задние карманы джинсов, намеренно пытаясь привлечь мое внимание к своей фигуре.

— Конечно.

Бармен улыбается мне, ни разу не потрудившись взглянуть на кого-то еще, прежде чем повернуться и ленивой походкой отправиться обратно к бару.

Все, чего я хочу — смотреть на Флинна. Желаю увидеть его реакцию на очевидный интерес молодого парня ко мне, однако поступаю наоборот. Вместо этого изображаю взаимное восхищение и гляжу бармену вслед, одаривая его соблазнительной улыбкой, когда тот оглядывается, чтобы убедиться, что все еще владеет моим вниманием.

Но это не так. Мое внимание принадлежит мужчине напротив, и с моей стороны было бы глупо показывать свой интерес.

— Думаю, у тебя появился новый поклонник, — отмечает Селин, нарушая тишину.

Я молчу. Вместо этого беру рюмку и подношу ко рту. Затем одним плавным движением опрокидываю ее и наслаждаюсь жаром, скользящим вниз по горлу и согревающим все внутри.

— Берите, — указываю на поднос со стопками. — В одиночку пить неинтересно. Для самых захватывающих моментов всегда требуются товарищи по играм.

— Santé⁵! — поднимает рюмку Селин, прежде чем одним большим глотком проглотить янтарную жидкость и вытереть рот тыльной стороной ладони.

Мы оба поднимаем глаза на третьего; напротив нас сидит мужчина, который странным образом молчит с тех пор, как я пришёл.

Флинн переводит взгляд с нас обоих на поднос с напитками, качает головой, словно отгоняя сомнения, и хватает рюмку.

Не сводя с меня глаз, он поднимает ее в шутливом приветствии и говорит: «Ну что ж, повеселимся с друзьями», после чего опрокидывает содержимое себе в рот и осушает одним глотком.

Его взгляд как бы говорит «игра началась», а язык его тела — враждебный. Более мудрый человек отступил бы и отказался признать агрессивный вызов в его глазах. Но я никогда таким не был. Вся эта демонстрация — гарантия того, что сегодня Флинн окажется в моей постели. Мой член пульсирует в предвкушении. Больше никакой нерешительности, никакого отступления. Если Флинн думает, что знает правила этой игры, то глубоко ошибается.

Это моя игра, и в нее будут играть по моим правилам. В ней нельзя, как в Монополии, пройти через поле «вперед», чтобы получить двести фунтов или купить карточку «выйти из тюрьмы бесплатно».

Когда я беру еще одну рюмку и подношу ее к губам, то вижу, как его взгляд останавливается на ухмылке, расползающейся по моему лицу. Я только что выбросил двойную шестерку. И пусть он об этом не знает, но игра уже выиграна.

Глава 6

Флинн

Жар.

Губы.

Язык.

Боль.

Пульсация.

Взгляд темно-карих глаз смотрит на меня из зеркала, висящего в маленькой ванной Селин. Капли воды стекают по моему лицу, попадая в уже влажный вырез футболки, и, несмотря на мой побег сюда, чтобы собраться с мыслями и отговорить себя от того, что произойдет, если выйду за дверь, я все еще не придумал хорошего оправдания. Мой пьяный мозг знает, что это плохая идея. Но разгоряченная кожа, пульсирующий член, распухшие от поцелуев губы и бешено бьющееся сердце считают по-другому.

Он меня не трогал. Пока еще.

Его глаза, прикосновения рук и губы принадлежали Селин, как и должно быть. Так и должно быть. Но все же я жажду чего-то большего.

Я оставил их вдвоем придаваться страсти в гостиной. В воздухе разносился старый классический «Мотаун»⁶. Марвин Гэй исполнял «Let’s Get It On», пока я наблюдал, как Айзек скользил руками по изгибам Селин, а его рот доминировал над ней. Брал, владел, пожирал. Мой член пульсировал, умоляя впустить его в игру, и все, что требовалось от Селин — просто поманить меня пальцем через плечо Айзека. Однако я трусливо сбежал сюда.

В тот момент, когда мы подъехали к дому Селин на такси, стало ясно, что мне лучше уехать. Помедлив на переднем сиденье, когда они вышли, и вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума, я позволил вожделению управлять моими ногами и последовал за ними в маленькую квартирку девушки.

Айзек начал разливать алкоголь, а Селин приглушила свет и включила музыку. Шелковистый вокал Марвина манил нас всех начать то, ради чего мы сюда приехали.

И Айзек не колебался. Я смотрел, как он допивает свой напиток, не отрывая глаз от шоу, которое создавала Селин. Ее бедра покачивались в такт музыке, а центр комнаты являлся ее сценой, с которой девушка очаровывала нас. В то время, как взгляд Айзека был прикован к Селин, скользящей руками по своей коже, мои глаза не отрывались от него. Мужчине хватило двух решительных шагов, чтобы подойти к девушке, обнять ее за талию и притянуть к себе, пока они оба не оказались на одном уровне. Когда сильным бедром Айзек раздвинул ее ноги, прижавшись к промежности, Селин издала хриплый стон и откинула голову назад, обнажая свою шею. Я чувствовал каждое скольжение языка мужчины по ее коже, как будто сам находился в его руках. Каждый раз, когда Айзек потирал ее промежность своими твердыми мышцами бедра, я чувствовал трение о свой член. И распадался на части, хотя ко мне еще никто не прикасался. Стоило Селин открыть глаза и пригласить меня присоединиться к ним, как я утратил самообладание. Пытаясь бороться с туманом своего желания и вместо того, чтобы принять участие в соблазнительной сцене, разыгрывающейся передо мной, я сбежал из комнаты.

Мое предательское тело проклинало каждый мой шаг. Слабые легкие отказывались вдыхать достаточно воздуха, а член пульсировал так сильно, что это причиняло боль. Но именно орган, скрытый в моей груди и заключенный в клетку из костей, сухожилий, вен и необъяснимого смятения, угрожал моему контролю больше, чем все остальное.

Я был настолько возбужден, что ничего не соображал. Ощущение смятения и попытки отвергнуть свои чувства настолько овладели мной, что хотелось бежать без оглядки.

Почему?

Почему именно этот мужчина? Зачем он мне? Откуда взялось это проклятое влечение?

Он мне не нужен.

Я его не хочу.

Лжец.

— Блядь! — снова грубо провожу руками по лицу и гляжу на жалкого парня в зеркале, который насмехается надо мной.

Не могу сказать, что именно меняется в тот момент, когда я разворачиваюсь и решительно выхожу из комнаты.

Ничего? Все? Что бы это ни было, но именно из-за него я заворачиваю за угол, одной рукой держась за пуговицу на джинсах, а другой сжимая свой ноющий член.

Развернувшаяся сцена заставляет меня замереть на месте.

Айзек обнажен по пояс. Его твердая, скульптурная грудь практически блестит в тусклом свете. Руки мужчины находятся в передних карманах джинсов, натягивая ткань в паху и подчеркивая очевидную потребность. С закрытыми глазами и склоненной головой, он прислушивается к смене песни, и в тот момент, когда из динамиков вырываются первые ноты «Cry To Me» Соломона Берка, Айзек поднимает голову и смотрит на меня. Песня, ставшая известной, благодаря той самой сцене с Патриком Суэйзи⁷ — той, которую я знаю так же хорошо, как и одну из любимых песен моей матери, пронзает меня насквозь, оставляя отверстие в моей груди и обнажая все, что я пытался, но так и не смог скрыть.