Я желаю мужчину. Именно этого мужчину.

Селин отворачивается от стереосистемы и смотрит на нас. Замечаю ее понимающий взгляд, когда она возвращается к Айзеку с соблазнительной улыбкой, направленной исключительно на меня. Девушка бросает мне вызов присоединиться к ним, вынуждая признаться самому себе, что в этом трио я заинтересован гораздо больше, чем она.

Мне едва удается дышать, наблюдая за Селин, делающей шаг к Айзеку. Медленными движениями она нежно гладит его грудь. Ее пальцы порхают по ключице, прежде чем девушка заводит руку ему за голову и проводит по волосам на затылке.

Айзек кладет ладони на ее бедра, но его взгляд остается прикованным ко мне, когда он снова скользит бедром между бедер Селин и начинает двигаться в такт музыке. Они трутся друг о друга, а их бедра покачиваются в такт мелодии. Селин крепко прижимается к выпуклости его напряженного члена и откидывается назад, чтобы смотреть на меня, продолжая при этом тереться об Айзека.

— Иди к нам, Mon Cheri, — шепчет мне девушка, ее глаза прикрываются от желания, и она прижимается к Айзеку еще сильнее, в то же время, как тот начинает ритмично двигать бедром туда-сюда. Селин губами находит шею Айзека, а его руки цепляются за край ее свитера, прежде чем он стягивает его через голову девушки, оставляя ту в простом белом бюстгальтере. Тем не менее, их тела остаются неподвижными, и только бедра покачиваются в движении, которое намекает на то, что вскоре должно произойти.

Все это время Айзек не отрывает от меня глаз. Ни на секунду. Он подстрекает меня, соблазняет, заставляет двигаться и ждет, что я уйду. Именно эта мысль толкает меня к действию. Не собираюсь делать то, чего он ожидает. Если парень считает, что я собираюсь сбежать только из-за странного ощущения между нами, то он ошибается.

Айзек хватает Селин за ногу, проводит рукой под коленом и поднимает с пола. Это движение позволяет ему откинуть ее спину назад еще больше, так, что промежность девушки трется об него еще сильнее, вызывая тем самым вздох возбуждения, слетающий с губ Селин, а затем сделать пять медленных шагов подальше от меня. Я стараюсь убрать с лица выражение внутренней борьбы и заменить его потребностью, которая горит в моих венах, таким образом позволяя Айзеку видеть в моих глазах обещание удовольствия. Когда подхожу к их практически слившимся телам, то вместо того, чтобы подойти к Селин сзади и прижаться к ней, я продолжаю обходить их. Вытянув пальцы, позволяю им скользнуть по твердому изгибу бедра девушки, затем провожу ими по ее ноге, пока не касаюсь обтянутого джинсами бедра мужчины. Наш зрительный контакт прерывается, потому что я продолжаю обходить его; моя рука следует за мной, чтобы намеренно пройтись вдоль пояса его джинсов, прежде чем опуститься вниз и коснуться в щедрой ласке округлой ягодицы. Пока Соломон Берк поет о том, что одиночество — пустая трата времени, я кладу другую руку на верхнюю часть спины Айзека, и жадными пальцами поглаживаю твердые мышцы, покрытые замысловатыми черными буквами, и оставляя мурашки на их следах.

Признание — это Покой

Ничего не могу с собой поделать. При виде бугристых мышц на теле Айзека и неожиданной татуировки, слова которой одновременно интригуют и нервируют, внутри пробуждается что-то первобытное. Глубоко сидящая потребность попробовать его на вкус, овладевает мной, и мой рот быстро следует за движением руки по спине мужчины и его плечам. Первое прикосновение моих губ к его коже, чуть выше буквы «п» в начале слова «покой», — моя погибель. Именно оно, и еще низкое рычание, которое исходит от Айзека.

«Не стоит оставаться в одиночестве… Возьми меня за руку…»

На вкус этот мужчина — все, чего я желал в своей жизни.

Мягкий, но в то же время твердый и гладкий, с естественным, чистым оттенком, от чего моя эрекция становится еще тверже, если такое вообще возможно. Со стоном я обвиваю руками его бедра и прикасаюсь к Селин, а затем вжимаю девушку еще больше в мужчину, в тот момент, когда мои бедра прижимаются к его заднице. Мой набухший член толкается прямо в межъягодичную область и, как ракета с тепловым наведением, находит свой путь, словно он был создан для того, чтобы устроиться между твердыми, мускулистыми ягодицами мужчины.

Все движение прекращается, когда мы все стоим как один. Селин прижимается к груди Айзека, я же — к его спине, а мои губы всего в миллиметре от его уха. Мое прерывистое дыхание, без сомнения, посылает жар прямо вниз по его спине.

И вот тогда это и происходит.

Губы Селин находят сосок Айзека и втягивают его, в то время как сам он тянется рукой назад, чтобы обхватить меня за шею, и повернуться ко мне, притягивая мой жаждущий рот к своим губам.

Если раньше мне казалось, что я погибаю, то это ничто в сравнении с тем, какие чувства заставляет меня испытывать Айзек, в тот момент, когда его губы заявляют на меня свои права.

Жар.

Губы.

Язык.

Боль.

Пульсация.

Мне конец, потому что он обнаружил меня.

Глава 7

Айзек

— Спальня.

Приказ звучит почти неразборчиво, потому что с моих губ срывается стон.

С теплом, исходящим от Селин, которая прижимается к моему пылающему члену, со вкусом Флинна во рту и его крепким телом, обнимающим меня сзади, удивлен, что вообще могу сформулировать связную мысль.

Я в нескольких секундах от взрыва в штанах, как незрелый подросток, и мгновения от того, чтобы пробурчать «нахер» и толкнуть двух моих «товарищей по играм» на пол. К черту кровать.

Селин с громким звуком отрывает свои губы от моего соска и бросает на меня дерзкий взгляд. Она проходится руками по моей груди, пока не достигает передних карманов джинсов. Скользнув ладонями в каждый из них, пальцами левой руки девушка гладит кончик моего рыдающего члена, от чего я вздрагиваю, а правой хватается за внутреннюю ткань, чтобы потянуть меня вперед, и делает медленные шаги в направлении комнаты, которая, по-видимому, является ее спальней.

Я иду добровольно. Охотно. Мои ноги даже не дрожат. Может, пока мне и неизвестно, чем закончится эта ночь, но я прекрасно осознаю, что он с нами. И он в деле. Чего для меня вполне достаточно. Этой ночью я изгоню Флинна Филлипса из своей головы раз и навсегда.

Холодный воздух проходится по моей спине, касаясь разгоряченной кожи. Мы прошли всего несколько шагов, но уже ясно, что Флинн не последовал за нами. Осторожно вытащив пальцы Селин из карманов, я останавливаюсь и смотрю в ее лицо. Все, что вижу в расширенных зрачках, распухших губах, раскрасневшихся щеках и полуприкрытых глазах девушки — чистая похоть и никаких сомнений. Она хочет этого; Селин желает видеть в своей постели двух мужчин, но пока еще не знает, что в нашей игре на троих мы несем потери.

— Флинн, ты идешь или нет? — задаю я вопрос, не сводя глаз с девушки.

Не желаю видеть нерешительность на его лице или, что еще хуже, отвращение. Я уже был жертвой этого выражения. Флинн заставил меня почувствовать себя ничтожеством. И больше не получит такую власть надо мной. Сегодня командую я, а не он.

Селин наклоняется ко мне, и в тот момент, когда Флинн, наконец-то, принимает решение, пухлые губы девушки расплываются в озорной улыбке, а ее возбуждение усиливается, судя по прерывистому дыханию.

Я снова чувствую его жар, когда парень подходит ко мне сзади. Тело напрягается от его прикосновения, и все мое существо застывает в ожидании.

Желаю, чтобы его губы исследовали мою кожу, а руки блуждали по каждому дюйму моего тела. Вместо этого бросаю мимолетный взгляд на его обнаженное идеально очерченное тело, когда Флинн обходит нас, сжимая в одной руке свою одежду, и открывает дверь в конце небольшого коридора. Спустя мгновение из дверного проема льется туманный свет, и Селин хрипло смеется.

— Видимо, это «да».

Ага. Думаю, тот факт, что он раздет и возбужден, более чем указывает на согласие Флинна.

Девушка снова засовывает руки мне в карманы, потом встает на цыпочки и прижимается губами к моему рту. Поцелуй Селин является намеком на то, что должно произойти, и я просто позволяю ей вести себя в направлении комнаты, где всего несколько секунд назад исчез обнаженный Флинн.

Когда мы подходим к двери, она убирает одну руку, а другой втягивает меня в тускло освещенную комнату.

Спальня маленькая: есть место для двуспальной кровати, комода и тумбочки, но размер комнаты не имеет значения, потому что есть кое-что, занимающее все мое внимание.

Флинн Филлипс, совершенно голый, растянулся на спине. Его восхитительное загорелое и скульптурное тело являет пьянящий контраст с белоснежными хлопковыми простынями, а рука так плотно обхватила восьмидюймовый⁸ член, что я вижу звезды.

Охуеть. Просто. Какой. Вид.

С каждым движением крепкого кулака по набухшей плоти, его бедра двигаются, а глаза не отрываются от моих, и это заводит меня еще больше.

Мои руки дергаются, чтобы прикоснуться к Флинну. А рот наполняется влагой, в желании отведать его.

Я одновременно облизываю губы и сгибаю пальцы, уговаривая себя не бросаться на парня.

Флинн переводит взгляд с моих глаз на мой рот и безуспешно пытается подавить стон. Едва уловимый звук служит маяком для моего жадного взгляда, когда я, совершенно оцепенев, наблюдаю, как бусинка предсемени блестит на вершине его члена. Раскаленная гневно-красная головка его толстого ствола явно демонстрирует потребность тела Флинна, подчеркивая отчаянное требование освобождения и побуждая тем самым избавиться от груза, независимо от того, как сильно парень пытается сдержаться.

Мои ноги дрожат от необходимости двигаться. Я как раз собираюсь сделать шаг вперед и насладиться тем, что так охотно предлагает мне Флинн, но меня опережает Селин.

С того момента, как мы вошли в комнату и мои глаза остановились на парне, все мысли о ней исчезли. Я забыл, что нас трое, и, судя по злобному взгляду, который девушка бросает на меня через плечо, перед тем, как забраться на кровать к ногам Флинна, я бы сказал, что она более чем осознает то, что о ней забыли, и не позволит нам снова ее игнорировать.