3. Обвинение

Двадцать минут спустя у меня появляется ощущение, что я играю главную роль в плохом фильме!

Когда снова появляется освещение, а грабители исчезают, многие начинают плакать от облегчения. Пока не приехала полиция, мы, сотрудники, заботимся о клиентах.

Даже когда двери уже можно открыть, никто не имеет права ни зайти, ни выйти.

Мобильная сеть снова доступна, и все могут совершить важные звонки. А те, у кого нет мобильных телефонов, могут позвонить с наших стационарных. Конечно же, только в тех офисах, в которые не заходили грабители, чтобы не стереть их отпечатки.

Наконец, приезжает полиция, несколько машин скорой помощи, а также психотерапевты, которые особенно заботятся о пожилых клиентах.

Я провожаю двух полицейских в сейф и в общих чертах рассказываю, где были грабители и что они взяли с собой.

После этого помещения опечатываются, а некоторые офисы используются для опроса свидетелей — с каждым клиентом и каждым сотрудником разговаривают индивидуально.

Так же и меня приглашают в отдельную комнату, где психотерапевт предлагает мне кофе. Минуты идут, а я сижу здесь совсем одна. Ставлю кофе на стол и выглядываю в окно.

Видеооператоры и репортеры все идут и идут, пересекая ограниченную черту.

На всякий случай, я прячусь за листьями пальмового дерева, вдруг у кого-то появится идея сфотографировать или снять на видео то, что находится вверху.

Потом я слышу шаги. И голоса.

Наш начальник филиала — мистер Негрони — и трое полицейских входят в комнату. Двое из них лет тридцати, а третьему около пятидесяти. И он выглядит самым важным. Я подмечаю еще кое-что. Один из этих молодых полицейских напоминает мне кого-то.

Мне не нужно долго думать, чтобы понять кого! Он выглядит, как молодая версия Дрейка Рикко, младшего босса нашего РСБ! И чем-то смахивает на Малика, журналиста.

Только у этого полицейского голубые глаза. Возможно, он какой-то дальний родственник Дрейка или Малика?

— Ах, мисс Честел! — полицейский постарше дружелюбно протягивает мне руку, которую я с радостью пожимаю.

— Главный комиссар Блех. А это мои коллеги — комиссар Леждер и комиссар Рикко. — Как я и думала! Его фамилия Рикко! Это ведь не может быть совпадением?

Поскольку я таращусь на него, при этом игнорируя остальных присутствующих, он сразу объясняет ситуацию.

— Да, я младший брат Дрейка Рикко, вашего босса. — Очаровательно улыбаясь, он протягивает мне руку.

— Да, я понимаю, — бормочу я, пожимая руку третьему полицейскому.

Я не знала, что у Дрейка есть брат. Возможно, у меня потом будет возможность спокойно поговорить с ним. У меня есть несколько вопросов к нему, один из них — состоит ли он в родственных связях с Маликом!

Его фамилии я, к сожалению, не знаю, потому что статья была написана под псевдонимом.

Потом я смотрю на своего босса, от которого невозможно дождаться ни единой улыбки. Мне не раз доводилось видеть мистер Негрони злым или смотрящим на меня свысока, но сейчас, вместо того, чтобы радоваться, что никто не пострадал, он выглядит так, будто в бешенстве от того, что я до сих пор жива.

Если бы это был психологический триллер, я бы предположила, что это он подослал грабителей, чтобы от меня избавиться!

— Присаживайтесь, пожалуйста, — в итоге говорит мистер Негрони и указывает на угол диванчика, напротив стола. Перед ним стоит прямоугольный журнальный столик.

Обычно здесь проходят переговоры, когда у мистера Негрони встречи с бизнес-партнерами. Но сегодня этот маленький офис служит комнатой для моего допроса.

Я присаживаюсь в кругу, недалеко от входной двери. Возле меня сидит главный комиссар, а возле него оба его коллеги. Мой босс — с другой стороны.

— Во-первых, хочу вам сказать, что я рада, что мои коллеги и клиенты не пострадали.

— Спасибо. — Конечно, было бы неплохо, если бы начальник филиала тоже радовался этому, но его взгляд полон злости. Поэтому я не могу отказать себе в маленьком саркастичном замечании.

— Хорошо, что вы тоже этому рады. — Надо было только видеть выражение его лица!

Трое полицейских вопросительно смотрят друг на друга, а потом снова поворачиваются ко мне.

— Нам хотелось бы услышать от вас лично, что именно сегодня произошло. Попытайтесь вспомнить так много деталей, как только возможно. — Как только главный комиссар Блех говорит это, брат Дрейка вытаскивает блокнот и смотрит на меня.

Взгляды всех присутствующих сосредоточены на мне, и я начинаю еще больше нервничать, чем до этого. Потому что во мне растет чувство, что неважно, что я сейчас расскажу, вся вина ляжет на меня.

— Ну... банкоматы перестали функционировать. Одна из сотрудниц позвонила в службу ремонта, которые обычно приезжают в течение получаса. Если даже не раньше. Сами мы не смогли найти причину, из-за чего они все одновременно вышли из строя. Обычно это только один аппарат. Мы предположили, что это из-за программного обеспечения... — я рассказываю дальше, начиная с отсутствия мобильной связи, заканчивая черными мониторами и внезапным появлением грабителей. — Их становилось все больше. Они были чертовски хорошо организованы. Я видела несколько статей в газетах, а во время обучения слышала об ограблениях. Но я все представляла себе совсем не так. Кроме того, они были так вежливы...

— Вежливы? — зло спрашивает мистер Негрони.

Я киваю, пытаясь объяснить:

— Они выбрали из толпы матерей с детьми и закрыли их в отдельном офисе. Создавалось такое впечатление, что они не хотели, чтобы детям стало плохо или чтобы у них осталась психологическая травма.

— Но это всего лишь предположение? — подозрительно спрашивает главный комиссар Блех.

— Конечно. Я не знаю, но предполагаю. Иначе, почему они с самого начала так поступили? А еще они сказали пожилым людям присесть на скамейки. Остальным — встать на пол на колени. — Конечно, я понимаю, как это звучит, будто я таким образом защищаю грабителей, поэтому и пытаюсь объяснить: — Я имею в виду, что они могли бы быть намного грубее. Это мне и показалось очень странным.

— Понимаю. А как вы думаете, почему этот «Дарк» выбрал именно вас? — этот вопрос мне задает начальник филиала. Он поднимает брови, как будто подозревает меня в чем-то.

— Я стояла на коленях возле двери, и у меня был ключ в руках. Сотрудницы, которые стояли ближе к нему, оставили свои ключи в ящичках столов в кассе. Когда он ко мне подошел, сразу об этом сказал. Это слышали многие клиенты! — А о том, что у Дарка хорошие связи и что он слышал обо мне из-за статьи в газете, я умолчала. Как и о том, что он хотел ограбить и этого мудака, который понизил меня в должности.

В это точно никто не поверит...

— А после того, как грабители забрали деньги из сейфа, они пошли к сберегательным ячейкам? — я киваю и рассказываю, что произошло потом. Но я упускаю момент разговора с их главным, во время которого я попросила не трогать личные вещи клиентов. Потому что это звучит нереально.

— Значит, они вскрыли сберегательные ячейки, но ничего не украли? Ни золотые монеты, ни драгоценности? — скептически переспрашивает комиссар Леджер.

— Они просто искали что-то другое, — бормочу я в ответ. Поверят ли они мне?

— Странно... — мистер Леджер тоже делает какие-то пометки.

А потом начальник филиала, мистер Негрони, снова вмешивается, спрашивая: — И что это могло быть?

— Я не знаю. Я стояла с их главным возле стола, где обычно клиенты заполняют бланки на хранение своих вещей у нас. Я не видела, как были взломаны ячейки. Даже толком слышно ничего не было.

— И что произошло потом? — интересуется главный комиссар.

— Грабители знали о тайной комнате. — Я коротко объясняю полицейским, что имеется в виду и что во многих банках есть подобные комнаты, в которых хранятся наличные деньги или другие дорогостоящие вещи. В нашем случае — это золотые слитки.

— Сначала я повела себя так, будто не знаю об этой потайной комнате, но он пригрозил тем, что начнет стрелять в моих коллег и клиентов, если не открою комнату.

И снова вмешивается мистер Негрони:

— Вам нужно было открыть другую дверь, чтобы сработала сигнализация!

— И тогда грабители бы застрелили невиновных! Так, по крайней мере, хотя бы никого не ранили и не убили! — сразу же отвечаю на это бесстыдное замечание с его стороны.

Мистер Негрони выходит из себя, вскакивает на ноги и шагает по комнате. Он бегает, как агрессивный тигр, туда-сюда и опирается руками о бедра.

— Вам золото важнее человеческих жизней? — с ужасом спрашиваю у него.

— Вам не стоило так просто открывать эту комнату! Там хранилось больше двадцати миллионов швейцарских франков!

— Что, простите, я должна была делать? Позволить себя застрелить? — этот придурок не может говорить это всерьез!

— Давайте все успокоимся, — главный комиссар пытается сгладить ситуацию и поднимается. Двумя руками делает успокаивающие жесты, при этом коротко смотрит на меня. Его предупреждающий взгляд в основном направлен на мистера Негрони, который не хочет садиться обратно.

— Вы действительно думаете, что мне было просто отдать этим мужчинам золото? Вообще-то мы должны радоваться, что никто не пострадал и что личные ценные вещи наших клиентов остались на месте! — шиплю на него со злостью, сжимаю руки в кулаки и кладу их на колени. Я дрожу от злости, что он такой черствый, бесчувственный человек.

— Я только удивляюсь, не более того, — в итоге говорит он и поворачивается к нам. В один момент он выглядит расслабленным и даже сцепляет руки за спиной. Взгляд, который он мне посылает, полон пренебрежения.

— Чему? — хочу я знать.

— Сначала выбрали именно вас, чтобы вы открыли дверь, а потом вы хвалите грабителей за добрые дела. В конце же вы с их главным остаетесь наедине, а он отказывается от хорошей наживы. Драгоценности и золотые монеты, которые лежали в сберегательных ячейках, могли стоить несколько миллионов. — Я должна глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы не потерять контроль, но прежде, чем я успеваю что-либо сказать, он продолжает холодным тоном: — Я вам не верю.