– Ну что, приятель, разойдемся по-хорошему? – ласково начал крепыш – и, захрипев, осел на землю, ощупывая дрожащими пальцами рукоятку метательного ножа, торчащую у него из груди. Его щербатый напарник вскрикнул и яростно выругался – такой точно нож вонзился в его левое плечо. Остальные кучно бросились на Вайда, не оставляя тому времени воспользоваться другими метательными ножами.

Схватив саблю, которую умирающий бандит уронил на землю, и вытащив из-за пояса кинжал, Вайд прижался спиной к шершавой каменной стене и поручил свою душу Митре. Он не слишком хорошо владел оружием – но, на его счастье, противники тоже больше привыкли иметь дело с толстыми купцами и худосочными ювелирами. Вайд отбил выпад одноглазого и пнул в пах сжимающего короткий меч бородача с болтающейся в ухе серьгой, рядом с которым топтался первым заметивший Вайда парень с ножом, уже подрастерявший свой былой гонор. Бородач затряс головой и согнулся, свесив длинные свалявшиеся патлы едва не до земли. Сабля одноглазого распорола рукав замшевой куртки Вайда – зато на бедре нападавшего начало расплываться кровавое пятно. Но бандиты не отступали, раненый Вайдом щербатый мужик, наскоро перетянув чем-то руку, тоже вступил в драку с недвусмысленным намерением отомстить обидчику за пролитую кровь – и начавший уже уставать Вайд здорово пал духом.

Словно почувствовав это, нападавшие стали деятельнее. Кинжал в левой руке Вайда звякнул, ударившись о лезвие меча Щербатого – и, сверкнув серебристой рыбкой, отлетел к стене противоположного дома. Вайд судорожно замахал саблей, стараясь загладить неудачу. Каким-то чудом ему удалось полоснуть по руке хищно оскалившегося парня с ножом. Но круг бандитов сужался, клинки свистели, казалось, прямо перед лицом Вайда, и ухмылка Щербатого грозила заслонить собой весь мир. Вайд отбивался с отчаянием утопающего.

– Эй, вчетвером на одного – не многовато ли? Возьмите тогда и меня в компанию!

Вслед за этим бравым заявлением невесть откуда взявшийся за спинами бандитов человек в форме и с алым плащом выписал в воздухе своим мечом замысловатую фигуру, обращая на себя внимание. Выругавшись, одноглазый яростно кинулся на решившего помешать им солдата – и покатился на землю, разрубленный точным и сильным ударом незнакомца. Боящийся поверить в нежданную помощь Вайд воспрял духом, и сабля в его руке заиграла весьма грозно, не причинив, впрочем, никому особого вреда. Бородач с серьгой попытался одолеть нового противника с помощью какого-то замысловатого выпада – но солдат, презрительно усмехнувшись, без труда вышиб у того меч и небрежно ткнул бородача клинком в грудь. Бандит скорчился у стены, и серьга в его ухе печально закачалась. Парня с ножом спаситель Вайда просто смахнул мечом. Щербатый, поняв, что настала пора подумать о сохранении своей жизни, шустро отпрыгнул в сторону и проворно кинулся бежать по проулку. Солдат презрительно засвистел ему вслед.

Зачем-то сжимая уже ненужную саблю, Вайд вытер мокрый лоб и посмотрел на вступившегося за него человека. Это был молоденький юноша – возрастом не старше двадцати лет – но рост и телосложение выдавали в нем сильного и выносливого бойца. Он был едва не на голову выше самого Вайда, а мускулы солдата не в силах была скрыть даже его форменная куртка. Юноша с интересом смотрел на Вайда живыми светло-серыми глазами и слегка улыбался. Казалось, драка нисколько не утомила и не взволновала его, тогда как Вайд чувствовал себя хуже выжатого лимона.

– Чем ты не угодил этим славным ребятам? – поинтересовался юноша, вытирая лезвие меча об одежду убитого им бородача с серьгой. Вайд успел заметить на клинке странное клеймо в виде дракона.

– Не знаю, – честно пожал плечами Вайд. – Может, в Тарантии так принято встречать приезжих?

– Ладно, я не любитель лезть в чужие дела, – молодой человек убрал меч в ножны и протянул руку: – Ларго, офицер Черных Драконов, личной стражи Его Величества короля Аквилонии, – сказано это было не без некоторой похвальбы, но и с оттенком понятной горечи – какая уж тут личная королевская гвардия, когда неизвестно, что будет со страной завтра?

Вайд назвался и пожал руку юноше, невольно признав про себя, что после столь громкого титула его собственное имя звучит очень скромно. Он предпочел умолчать о подлинном характере своих занятий, назвавшись приезжим торговцем из Кордавы. Конечно, Зингара далеко от Аквилонии, но кто знает, как относятся представители здешней власти к лихим корсарам с Западного Океана… Осторожность еще никому не мешала.

– Не знаю, как благодарить тебя, друг Ларго… – Вайд действительно не знал, как можно отблагодарить за спасение жизни. Не деньги же ему совать…

– Вот и не благодари, – посоветовал Ларго и пояснил: – Я в городе был, сапоги хотел купить – а то мои прохудились уже, – в подтверждение своих слов он продемонстрировал дырки на своей обуви. – Да только все лавки закрыты, не найти никого… Я уж обратно во дворец собрался, иду – а тут тебя убивают, – Вайд невольно поморщился от столь точного описания ситуации. – Я и решил – помогу парню, мне не сложно…

Вайд вынужден был признать, что Ларго действительно не составило труда разобраться с нападавшими, и ощутил привычный укол зависти, как происходило всегда при встрече с хорошим бойцом.

– Ну, я пойду, а то стемнеет скоро, демоны всякие повылезут, чтоб их… – и Ларго повернулся было, чтобы продолжить прерванный путь. Вайд удержал его:

– Ты можешь не успеть дойти до дворца, солнце почти село. Давай-ка, оставайся на эту ночь у меня. Здесь, может, не так уютно, как в королевских покоях, но почти так же безопасно, и поесть-выпить найдется, – и Вайд сделал гостеприимный жест. Ларго не стал отказываться, и оба зашагали в сторону занимаемого Вайдом дома – крепить только что зародившуюся дружбу.

Дайана внесла в спальню хозяина ужин – бобовую кашу с кусочками мяса, лепешки и немного вина – и привычно опустилась на маленькую скамеечку у двери, ожидая, когда можно будет убрать посуду.

Бен-Аззарат сильно изменился за последние месяцы. Из дородного, благообразного и степенного пожилого господина, уверенно глядящего на любого собеседника, он превратился в нервного, исхудавшего старика, лицо которого было изборождено глубокими морщинами, а глаза сухо и лихорадочно блестели. Теперь Дайана понимала, что это – не следствие скудной и однообразной пищи. Таинственная магия, которой Бен-Аззарат отдавал теперь все свое время, выпила его силы и отняла несколько лет жизни.

Хозяин Дайаны молча ел, невидящим взглядом уставившись перед собой. Рука его, державшая серебряную ложку, мелко подрагивала. Кусочки бобов неопрятно застревали в его совсем поседевшей бороде, но маг и не подумал воспользоваться салфеткой. Глядя на него, девушка на миг ощутила жалость – но, вспомнив рассказы Вайда о том, во что превратилась столица Аквилонии благодаря демонам, Дайана нахмурилась и отвела глаза.

Когда хозяин поел, девушка подала ему фаянсовое блюдо с теплой водой и полотенце. Омыв руки, Бен-Аззарат с трудом встал из-за стола и направился в свой кабинет.

– Мне… нужно работать, – сказал он старческим дребезжащим голосом, не глядя на девушку. – Скажи Юшале, чтоб никого ко мне не пускал. Даже Зарину.

Зарина была его старшая и любимая жена, оставшаяся в Асгалуне. Бен-Аззарат в последнее время плохо понимал, где он находится и кто его окружает. Частенько он звал Дайану именами других жен и наложниц, приказывал Юшале привести его старшего сына, умершего два года назад, или осведомлялся о здоровье асгалунского правителя. Юшала лишь озабоченно качал головой, с собачьей тоской глядя на господина, а Шеки предпочитал вообще не показываться ему на глаза, отсыпаясь в своем закутке внизу или играя сам с собой в кости.

Дверь за Бен-Аззаратом закрылась, и Дайана замерла посреди спальни, напряженно размышляя. Быть может, подождать немного и войти в кабинет хозяина? Вряд ли он заметит ее в таком состоянии. К чему откладывать то, что все равно необходимо сделать? Представив, как обрадуется новостям Вайд, девушка улыбнулась и, прикоснувшись к аметистовой подвеске, висящей на ее груди, решительно кивнула сама себе для поддержания бодрости.