На сеновале диких трав

Я оплатил бы жизнь, как штраф.

Платите, граф. Но в том, что — граф,

Я прав едва ли…

Октоврий. Золото. Хандра.

Хоть дождь не льет, как из ведра —

Туман и изморось с утра,

Как в письмах Вали.

Она жалеет, что сто лет

Уже живет, а счастья нет,

Что все живущее умрет,

А я — едва ли…

И как оставлю я — ее,

Татьяну — золото свое?

Моя любимая поет и Бога хвалит.

На что ей книг моих тома?

Она напишет их сама!

При этом — не сойдет с ума.

А я — едва ли…

А чтоб в тоску не занесло,

Забуду год я и число.

Нет, не забуду — тяжело:

Сегодня — третье…

Октябрь, октоврий, листопад!

Тебе я вечно буду рад!

Роняй скорее наземь, брат,

Свое веретье…

КРЕСТ. 1948 г.

Над лоном малиновых дольних долин

Огромно висели Стожары.

В ночи тростниковый пылал Сахалин,

А кто бы тушил их — пожары?

Победу восставший великоросс,

Японка с опасной улыбкой,

Солдат в телогрейке, в бушлате — матрос,

Стояли над детскою зыбкой.

А остров качало, как зыбку. Как ял,

Штормило его и качало.

Мой юный отец на коленях стоял

У жизни сыновней начала.

Он был — офицером советским. Ему ль

Стоять пред ставром и молиться?

Но ставр уберег его тело от пуль,

Чтоб мне на земле воплотиться.

И пела японка: "…прииде Крестом…"

Матрос подпевал: "…всему миру…"

И зыбка, как шконка, качалась при том,

Кивала военному клиру.

Так я был крещен,

А потом запрещен

Жуком в человечьей личине.

Молитвою стал православный мой стон,

И шел я на Запад с Востока, как Он,

В простом человеческом чине.

Алмазно сияли мне звезды крестом

Над каждым разъездом и каждым мостом,

Был крестик крестильный на теле моем

Защитой, надеждой, оплотом.

Но стыд забывал я, себя убивал,

Греховные страсти вином запивал

Я трижды, казалось, убит наповал,

Но Бог милосерд отчего-то:

Он дал мне дорогу, любовь и жену,

И сына, крещенного нами.

Сын шепчет молитву, отходит ко сну,

Питаемый светлыми снами.

За отчим, за дедовским этим крестом:

Что — там?

Иди, поклонись освященным местам —

Крестам.

Там пращуров прах.

Я шепчу, не тая,

Прощаясь:

Се сын твой…Се мати твоя…

ДИМИТРОВСКАЯ СУББОТА

Воробей под крестом

Варит пиво под кустом —

Ах, как небо-то чисто —

Хорошо б не коршун!

Как живется воробью?

Нет водицы — пиво пью!

Молодице налью —

Будет плакать горше!

Воробей под кустом

Принакроется листом.

Жить бы лет вот этак сто —

Хорошо в пузе!

Но средь каменных камней

Столько нашенских парней!

О, восплачьте обо мне,

Братии и друзи!

Сколько землю не топчи

Ноги на морозе.

Апчи! — на печи:

Покупайте кирпичи!

Жив — чив!

Жив — чив!

И почил в Бозе.

Не укроешься нигде:

Под кустом или в гнезде

Не робей, воробей,

Думою несметной.

И в гнезде ты в беде, и везде ты в беде —

Внезапу найде

Страшный час смертный.

Чив — чив — ничего!