Глава 7

Я знала, что не сумею вечно оберегать их, но стоило попытаться. Нужно было защитить женщин, которых я привыкла считать сестрами. Они стояли позади меня, C791, которая предпочитала имя Хлоя, и маленькая и изящная B785, которую звали Бонни. Мои подруги, мои сестры, они не были созданы для того, чтобы терпеть то же жестокое обращение, с которым могла справиться я. Их создали с совершенно другой целью.

Стоя напротив солдат, я какой-то частью понимала, что моя программа снова выдавала ошибку. И дело не в отсутствии стараний. Они продолжали пытаться навязать мне свои правила, но я все равно вырывалась на свободу. Игнорировала их приказы к повиновению. Единственный мой ответ был: «идите к черту».

Несмотря на мою браваду, я знала, что уже не тот человек, которым была раньше.

Что они только не делали со мной. Это должно было заставить меня забыть. Изменить изнутри и снаружи. Но у них так и не получилось исковеркать мою суть. Я отличала добро от зла. Умела постоять за себя и за других. Я отказывалась стоять и наблюдать, как мои друзья подвергались насилию. Нет, пока еще могла сражаться.

Трое солдат смеялись надо мной, когда я принимала боевую стойку, или, по крайней мере, боевую в моем понимании. Предполагалось, что я являлась моделью солдата, но еще не получила инструкций по настоящему бою. Опять же, во всем был виноват мой отказ «обучаться». Однако, мне не нужно программирование для осознания, что я была сильна, — сильнее, чем другие люди. Впрочем, называть их людьми было сравнимо с оскорблением. Мерзавцы, жестокие придурки, которые провели слишком много времени вдали от приличного общества и думали, что могли взять то, что хотят, без последствий. Я желал преподать им урок. Они тупо набрасывались на меня по одному, а я с легкостью расправлялась с каждым: кулак здесь, пинок там. Отступив, они перегруппировались. Но я не была настолько глупа, чтобы поверить, будто они закончили. Ублюдки всегда возвращались, но я была готова вновь дать отпор. Нежное прикосновение к моей руке заставило меня посмотреть вниз.

— Я ценю твою попытку, — пробормотала Хлоя. — Но скоро это уже не будет иметь значения. Они победят. Они всегда побеждают. Я осознала это и смирилась со своей судьбой.

— Никогда не сдавайтесь, — вспылила я. Как они могли так просто сдаться?

Глаза Бонни сияли словно редкие драгоценности на прекрасном лице.

— Я бы хотела, чтобы ты спасла нас, но она права. Будет лучше, если мы примем наказание без борьбы. Избавь себя от страданий. Мы выживем. Мы всегда выживаем.

И это самое печальное.

— Я не могу стоять и смотреть. Просто не могу, — я была новичком в программе, не закаленной к страданиям. Однако единицы С791 и В785 считались ветеранами. Их грустные улыбки соответствовали выражениям глаз. Насилие — это все, что они знали, все, что помнили. А я боялась, боялась за них и за себя, потому что понимала, что скоро все закончится. Как долго я могла бороться с судьбой, которую они пытались мне навязать? Сколько пройдет времени, прежде чем у меня будет такое же грустное лицо? Прежде чем я позволю вести себя, как ягненка на заклание, или, в данном случае, шлюху к войскам?

Я бы хотела сказать «никогда», но довольствовалась обычным «нет», пока помнила хотя бы малую толику того, кем была.

Я закричала, атакуя ублюдков и бросаясь на троих солдат, но их было уже шестеро, потом десять. Даже моей силы не хватило, чтобы одолеть всех. Они сковали меня цепью, словно бешеную собаку, — я даже также щелкала зубами — и заставили смотреть, как они причиняют боль моим друзьям. Я вопила, обещая возмездие, поистине кровавую месть, от которой они побледнели. Мне заткнули рот. А потом один из них осмелел, и они по очереди отправились за мной, перекрывая грубым смехом кряхтение. Я мысленно отмечала их лица, особенно того, кто руководил всей этой жестокостью. Запоминала их, чтобы убить. Я не позволю им сломить меня. Они могли надругаться над моим телом, но у них не получится забрать мой дух.

Когда ублюдки закончили, то гоготали, довольные собой.

Удивительно, как у них хватало наглости называть себя людьми и при этом иметь поведение самых низменных животных. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я подняла глаза и увидела, что генерал наблюдал за мной. Он всегда наблюдал, когда не придумывал новые пытки и тесты.

— Что мне с тобой делать, F814? — вслух размышлял он. — Почему программирование не работает?

Он достал кляп из моего рта, и я заявила:

— Потому что я не боюсь тебя.

— Но ты должна. Я держу твою судьбу в своих руках, — он продемонстрировал мне свою открытую ладонь, а затем со смешком сжал ее в кулак. — Ты будешь повиноваться. В конце концов, каждый к этому приходит. Ты не первая, кто бросил мне вызов. Но этот раз был последним. Отведите ее в яму.

Меня куда-то несли, периодически избивая и оскорбляя. Ох, что бы я сотворила с ними, если бы была свободна. Еще задолго до конца я бы купалась в их крови. Но мерзавцев было слишком много, а я была скована. Меня бросили в какую-то дыру — бетонное помещение с круглыми отверстиями в стене и пятнами крови на полу. Я не верила в привидения, но в этом пространстве было нечто такое, что заставляло меня дрожать. Теперь я испытывала еще одну эмоцию помимо ярости — страх.

Я слышала слухи об этом месте, которые передавались шепотом. Именно сюда отправляли дефектных на реабилитацию. Таких как я, которые отказывались преклонить колени и смиренно принять свою участь. И я видела результаты.

Большинство бунтарей приносили в мешках для трупов, но некоторые выживали, а вернее их тела. Например, А771, идеальный маленький робот. Если бы я не видела ее раньше, — блестящий пример человека, решившего сражаться — то подумала бы, что она была дроидом, настолько идеально девушка имитировала бота с этими неподвижными чертами и совершенным послушанием.

Яма сломила ее, когда ничто другое не могло.

Сломает ли это меня?

Я подняла глаза и посмотрела на генерала, выглядывающего из-за края. Он мрачно улыбнулся.

— Тебя предупреждали.

Скрежещущий звук заглушил его смешок, когда крышка закрыла вход в яму, оставляя меня в темноте. Раздался электронный голос:

— Кто ты?

Глупый вопрос.

— Фиона.

— Неправильный ответ.

Первый холодный поток воды застал меня врасплох. А из-за четвертого бурлящего потока, по своей температуре напоминающего арктический лед, я задрожала и застучала зубами. Это их представление о наказании? Я презрительно рассмеялась, решив, что выдержу. Но я застряла здесь на несколько часов, а мой нейронный процессор перестал отвечать. Значит, я не могла изменить температуру своего тела. Меня заставляли страдать. Это ужасно, но я знала, что могла выжить. Когда снова раздался этот голос, я немного напугалась:

— Кто ты?

Я начала понимать игру.

— Фиона, — твердо и с гордостью произнесла я. Я не собиралась отказываться от своей сути.

На меня снова хлынул поток, но теперь уровень воды стал изменяться, пока я не начала задыхаться, как рыба на суше, за исключением того, что в данной ситуации я стремилась к воздуху, поскольку пространства становилось все меньше и меньше. При первом же глотке воды меня охватила паника.

Пытка повторялась снова и снова, замораживая, топя, истощая… Бесконечный цикл. Но я одержала верх. Плюнув в лицо этим ублюдкам.

Мое неповиновение было замечено, поэтому они поменяли тактику. Вода стала теплой, с каждой секундой нагреваясь сильнее. Она быстро перешла от холодной к горячей. Слишком горячей.

Обжигающей. Ох, как же больно. Я закрыла глаза рукой, защищая их от кипящей воды и пара.

Непрерывный поток жидкости все не прекращался, а агония стала невыносимой. Больше, чем кто-либо мог вынести. Я старалась помнить о своей сути. О той частичке, которая выдержала все испытания и пытки.

Я кричала снова и снова, пока не охрипла:

— Я Фиона. Фиона! Я Фиона, черт возьми!

Но даже я не могла противостоять человеческому злу.

***

Солус не мог успокоиться. И работать. И расслабиться. Он ничем не мог заниматься, кроме как думать о F814. И чувствовать. Черт, он чувствовал гнев. Где же тот проклятый выключатель, который позволял ему вернуться в счастливое, бесчувственное состояние?

Они находились всего в двух днях пути от астероида. Два дня, наполненных иррациональными действиями. Солус не планировал ничего подобного. Он старался исполнять свой долг в управлении кораблем.

Но не успел он опомниться, как уже бежал показывать F814 что-то забытое, о чем ей было необходимо узнать. Солус заставил ее поесть, хотя она уверяла, что не нуждается в ежедневном приеме пище. Но он все равно настоял, находя и подавая ей самые сладкие блюда на борту, чтобы видеть ее удивленные улыбки, когда она пробовала то, что ей нравилось.

Он нашел книги, спрятанные в шкафчиках, и представил их девушке, хотя она могла легко получить доступ к цифровым версиям и многому другому через компьютер. Солус брал ее на ежедневные прогулки по кораблю, чтобы убедиться, что F814 не скучает.

«Если бы я не знал себя так хорошо, то решил бы, что ухаживаю за ней».

Но ведь Солус не ухаживал. И не заботился. Хотя внушение этого не останавливало его от поведения полного идиота, тем более эмоциональное смятение киборга только росло.

На второй вечер он попытался справиться со своим разочарованием и направился в небольшой бортовой спортзал, чтобы побоксировать с грушей. Но это не помогло. Солус нем мог забыть тот случайный поцелуй, а их объятия словно преследовали его. Небольшое покраснение на ее губах. Тепло ее дыхания. Неуверенное желание в ее глазах.

Он заставил себя вспомнить страх F814 при принятии душа.

Ее признание в том, что бригадир издевался над ней. Ярость, когда она предложила ему свое тело, не потому что хотела секса или его, а потому что думала, что легче сдаться, нежели бороться.