Кобра вгляделся в знакомые лица. Его душил гнев и одолевало отчаянье.

— Иуда, — сквозь зубы простонал он и бросился в атаку на человека с ножом, издав в отчаянии дикий крик: — За анархию!

Он знал, что для любого анархиста выкрик «За анархию!» означал «Наших бьют!». И тогда совершенно незнакомые люди могут прийти на помощь — один из немногих плюсов Детройта. Но переулки были совершенно пусты.

— За анархию! — истошно заорал Кобра, сопротивляясь многочисленным ударам.

Он держал своего противника за руку, отодвигая от себя нож-бабочку. Вдруг руки зложелателя расслабились, и его тело мягко осело на пол. Кобра отшатнулся — в спину убитого было всажено три резных метательных лезвия.

Из-за угла раздались выстрелы, и еще двое из врагов Кобры упали замертво.

— Не стреляй! — послышался из темноты хриплый голос. — Можешь попасть в него.

— Ясно, — ответил решительный женский голос.

Из темноты переулка появились три человека с ножами: девушка в черно-красном кожаном костюме с огненно-рыжими волосами, собранными в два хвоста, и двое суровых мужчин средних лет. Один из них был в светло-коричневой кожаной жилетке и штанах цвета хаки, среднего роста, с большими залысинами и легкой проседью в волосах. В правой руке он держал округлые метательные лезвия с тремя загнутыми остриями — точно такие, какими был убит враг Кобры. Второй мужчина был высоким, широкоплечим, с армейской стрижкой и носил бороду. На нем были тяжелые военные ботинки, черная жилетка с красной подкладкой и черные в серую полоску штаны, подпоясанные широким ремнем с красной пряжкой с изображением двух черных драконов и меча, похожего на крест. В темной поросли на его груди сверкал крупный нательный крест на кожаном шнурке и две золотые цепи. Правый глаз мужчины был закрыт черной повязкой, из-под которой по правой половине лица расходились страшные шрамы.

— Теперь силы равны, — произнес хриплым низким голосом человек с черной повязкой на лице. — Что, Кобра, проучить твоих «друзей»?

Он сделал прыжок вперед и пнул стоявшего прямо перед ним паренька ногой в грудь. При этом его руки с ножами были широко раскинуты, и лезвия сильно зацепили двух других. Кобра попятился в сторону, но мужчина в камуфляжных штанах с лукавой ухмылкой преградил ему дорогу. Одноглазый вонзил нож в сердце упавшего на землю парня, другой предатель бросился на него, но девушка метнула нож в спину спортсмена. Последний соперник пытался провести комбинацию ударов, но мужчина с повязкой на глазу уклонился и легко провел ножом по его шее…

…Когда последний из «друзей» Кобры рухнул на асфальт с перерезанным горлом, человек со шрамами обтер резное лезвие ножа об штаны и пожал Кобре руку.

— А теперь ты пойдешь с нами, — сухо сказал он, не разжимая крепких пальцев. — Есть разговор.

— А можно мне забрать свою сумку? — неловко попытался улизнуть Кобра.

— Что в сумке?

— Кроссовки, кимоно…

— И героин, — резко добавил человек в кожаном жилете.

— Откуда вы знаете? — у Кобры перехватило дыхание, его сердце будто взбесилось в груди от страха.

— Мы все слышали, — ответил человек с повязкой на глазу, — абсолютно все.

* * *

Джарек вошел в кабинет Кэно, принеся под мышкой ноутбук.

— Чего тебе? — устало буркнул главарь.

— Вайнер прислал разработки, — сообщил Джарек, включая ноутбук.

Сонливость, одолевавшую главаря мгновение назад, как рукой сняло.

— Показывай, — заинтригованно приказал Кэно.

Джарек показал на экране чертеж объемного изображения:

— Вот этот кибернетический имплантат, над которым мы с доктором трудились все это время.

— Я только стальную пластину вижу, — проронил главарь, всматриваясь в линии чертежа.

— Да, пластина, — начал разъяснять соавтор Генриха Вайнера. — В нее встроена линза, за которой находится, как объяснил мне доктор, то, что заменит рецепторы глаза — подвижный сенсор. Он движется аналогично зрачку человеческого глаза, также способен регулировать количество поступающего в него света. Одинаково хорошо распознает близкие и отдаленные предметы — полный аналог человеческого зрения.

— И как этим управлять? — осведомился Кэно.

— Планируется соединить его непосредственно с нервами, — продолжал Джарек, — отвечающими за восприятие информации, движение глазного яблока, век… Короче, ты сам будешь управлять этой хреновиной. Точнее, твоя нервная система. Конечно, ты будешь способен осознанно координировать действия механизма. То есть, хочешь закрыть один глаз, чтобы другим смотреть в прицел — он отключится. Если просто закрываешь оба глаза — он автоматически вырубается синхронно с левым, живым. Короче, ты не почувствуешь, что он искусственный — потому что твой мозг управляет им, как настоящим.

Кэно заулыбался. Джарек не видел его настолько довольным уже очень давно — новость его небывало обрадовала.

— Если у вас все так круто вышло, — с ехидством спросил он, — может, добавим кое-чего?

Джарека даже дернуло судорогой от удивления:

— Это ты о чем?

— Этот сенсор ведь может быть в десятки раз чувствительнее человеческого глаза так?

— Верно, — подтвердил Джарек. — И что?

— Я смогу отлично видеть в темноте, или даже в инфракрасном спектре? — Кэно коварно сощурил единственный глаз.

— Зачем тебе это? — опешил Джарек.

— Ну, представь: кто-то караулит тебя в засаде, а ты кидаешь в них гранату — и с концами. Потому что сквозь стену видел тепло, излучаемое их телами! Круто же?

— Да-а, — протянул Джарек и задумчиво почесал затылок. — Только придется что-то придумать, чтобы ты это контролировал, иначе… будет жуткая расфокусировка.

— Это проблемы Вайнера, — успокоил его главарь, но следующая фраза добила Джарека: — Еще хотелось бы иметь при себе оружие, которое никто не сможет у меня отобрать.

Правая бровь анархиста задергалась, глаза расширились.

— Ты спятил, друг, — сделал вывод он. — Это невозможно!

— У тебя же врожденная техническая гениальность! — воскликнул Кэно. — Хоть и непонятно, откуда — без образования, без грамотности и совести, сукин ты сын. Ты работал с лазерами, ты в них шаришь! Так что потрудись сделать это.

— Я попробую, — сдался Джарек, решив не тягаться с упертым нравом вожака. — Но я не обещаю… А где пацан, которого мы спасли вечером?

— На первом ярусе коротает время в компании моего байка. Кстати, пора бы его допросить. Работай, дружище.

Джарек не нашел другого способа расслабиться, кроме как закурить.

* * *

Кобра сидел с туго связанными за спиной руками на стуле посреди темной комнаты, которая, очевидно, исполняла функции гаража. Полки на стенах были завалены деталями и инструментами, около входа стоял мотоцикл «Харлей-Дэвидсон». У противоположной стены стоял еще один стул, на спинке которого висела футболка с надписью: «Sturgis. Black Hills rally 1996». Она, судя по всему, была сувениром, привезенным с байкерского слета в Стерджисе, проходившего пару месяцев назад. Человек со шрамами, спасший Кобре жизнь, включил тусклые синие лампы дневного света.

— Меня зовут Кэно, — сказал он, вглядываясь в серые глаза Кобры. — Я лидер террористического клана «Черный дракон». Слышал о таком?

Кобра побледнел от страха.

— Знаю, — запинаясь, выговорил он. — Вас разыскивают в тридцати пяти странах.

— Уяснил, с кем имеешь дело? Не будешь делать глупостей?

— Нет, — Кобра мотнул взмокшими светло-русыми волосами.

Главарь «Черных драконов» развязал ему руки. Парень принялся нервно тереть похолодевшие и саднящие ладони.

— Значит, ты наркоторговец? — строго спросил Кэно и сел на стул, накрытый футболкой.

— Да, — с замиранием сердца сознался Кобра. Отступать было некуда.

— На кого работал?

— На тех, кто платил, — простодушно отвечал парень. Кэно не понравился этот ответ.

— Что знаешь о человеке по имени Мавадо? — грозно прорычал он, доставая из футляров на поясе пару ножей. — Сотрудничал с кланом «Красный дракон»?

— Да нет же! — обливаясь потом, завопил Кобра. — Нет!

Кэно успокоился, на время спрятал ножи в ножны и строго спросил наркоторговца:

— Зачем занялся этим?

— Чтобы заработать деньги на обучение в школе восточных единоборств, — ответил Кобра, опустив глаза. Его сердце рвалось от страха из груди, как дикий зверь из вольера. Он не знал, что от него хотят услышать и как в зависимости от ответов может решиться его судьба.

— Что, неужели некому оплатить твое обучение?

Кобра нехотя прошептал:

— Я сирота…

— А устроиться на работу ты не мог?

— Мне всего семнадцать лет. Где я найду приличную работу в этом городе? У меня и образования-то нет.

Кэно ничего не ответил. Кобра пытался избегать его взгляда, но террорист вглядывался сквозь глаза в самую его душу.

— И долго ты торгуешь героином? Сколько жертв?

Кобра понурил голову и проговорил сквозь зубы:

— Я не знаю.

— То есть, ты не знаешь, сколько жизней ты погубил. Тебе все равно. Странное у тебя мировоззрение. Ты веришь во что-нибудь?

— Я атеист! — резко ответил Кобра.

Кэно встал и начал расхаживать по помещению, глядя себе под ноги.

— Говорят, что, по сути, любое мировоззрение, — начал рассуждать он, — основано на вере. Даже атеизм. Ведь его основное положение: «Высших сил нет», и оно недоказуемо. Зато удобно, не так ли?

— А Вы верите во что-нибудь? — осведомился Кобра, не найдя никаких других вариантов, что ответить.

— Я верю в свободу. Свобода — мой единственный идол, единственная вера, я поклоняюсь ей, за нее проливаю кровь и за нее погибну, — Кэно резко метнул взгляд в лицо Кобры: — Но ты отступил от темы! Даже моя «религия» предполагает наказание за грехи, но атеизм — нет. Ты заслуживаешь кары, и ее боишься!

— Я не боюсь! — отчаянно выкрикнул Кобра.

— Если не боишься, зачем так кричать? Почему ты так нервничаешь? Да потому, что знаешь, что врешь! Причем не мне.

— Нет!

Но Кэно отвернулся, не реагируя на его попытки оправдаться.