— Вы еще заплатите за все это! Кэно! Я пойду за тобой в ад, найду тебя, где бы ты ни был! И убью тебя! Убью! Ты заплатишь!
* * *
Год спустя строительство новой базы анархистов было завершено. Она располагалась под землей, а вход был выведен в заброшенные цеха старого химического завода, который стоял на обрыве над водой. Если бы не бедный квартал и свалка металлолома рядом, кусок серой дорожной ленты и рекламный щит с предупреждением о вреде курения, местность здесь можно было бы даже назвать красивой по меркам индустриального пейзажа.
Глубокой ночью в кабинете Кэно, где на черных стенах располагались кованые щиты с гербом «Черного дракона» и знаком анархии, в котором букву «А» пересекал автомат Калашникова, собрались трое анархистов. Джарек снял и повесил на спинку стула свою жилетку и от нечего делать крутил в руках метательное лезвие. Кира сидела на коленях у Кэно, обнимая его и поглаживая его коротко стриженые волосы.
— У нас есть оружие, у нас есть армия, — тихо заговорил Кэно, — но ведь вы понимаете, что «Красных драконов» гораздо больше, как и их вооружения. К тому же есть спецагенты, цепные собаки правительства. Наши шансы ничтожны.
— С этим нужно что-то делать, — глядя в пол, говорил Джарек. — Вот только бы понять, что именно. И наших подопечных это мало волнует.
— Понимаешь ли, брат, большинство тех, кто сейчас спит за стенкой, — конченые психи, головорезы, которые мечтают умереть, не дожив до сорока, и отправляются на смерть с улыбкой на лице. Говорить им о чем-то вроде стратегии или тактики — пустая трата времени. Потому я и собрал здесь вас, — Кэно умолк и опустил голову.
— Нам нужна поддержка со стороны, — прозвучал в тишине голос Киры. — Поддержка среди представителей власти. Да, мы против устоявшейся власти, но пока что она решает все.
— Это так, — горестно соглашался лидер террористов. — Если бы существовала партия, которая тайно покровительствовала бы нам, и если бы эта партия имела представительство в Сенате, естественно, не самым честным путем, мы бы имели реальные шансы. Но так всегда поступали «Красные драконы»! А что иначе? Можно попробовать создать такую технологию, против которой любое оружие будет бессильно.
— Или украсть ее, — добавил его лучший друг, — и потом самим доработать.
— Да, есть такой вариант. Знаю, что ты занимаешься. Но на это в любом случае уйдут годы… Будут ли готовы столько ждать эти гребаные безумцы, спящие за стенкой?
— Да, а еще вчера мы с этими психами-головорезами сражались плечом к плечу против агентов Германа Блейда, — вспомнил Джарек. — Кстати, как тебе твой новый «смертоносный враг» — эта белокурая девчонка в кепке? Где-то с год назад ты, кажись, зарезал ее напарника, и она поклялась тебя убить.
— Ага, меня поклялась убить какая-то зеленая сопля! Посмотрим, что из этого выйдет. Я ее увидел — ты что! Ей все-то лет двадцать пять, а она «лейтенант Сил специального назначения Соня Блейд»!
Джарек плюнул в сторону и метнул лезвие в стену, будто слова Кэно зацепили его.
— Я бы не советовал тебе так пренебрегать ею. Я кишками чувствую — с ней все не так просто. Мой тебе совет — не руби с плеча. Она сдержит свое слово. То, что было вчера — только начало.
— Ты что, боишься? Увидел у нее Desert Eagle и зассал? Отставить дрейфить! Если она нас так любит — почему бы нам не позабавиться? Надо было взять ее в плен — у нас был бы в этом бункере медовый месяц! — сказал с насмешкой Кэно.
— Чего еще?! — обижено спросила Кира, ухватив его за волосы на затылке и пронзая его резким взглядом холодных серых глаз.
— Да я пошутил, детка.
— Знаю, уже привыкла. Хотя разок дать по яйцам все же не мешало бы за такие шутки, — женщина схватила главаря за цепочку на шее, словно собиралась придушить, и тут же отпустила. — Так как там все прошло вчера? — захотела узнать она.
— Стычка с отрядом военных во главе с этой Соней Блейд, детка. Я оставил ей на столе конверт, в котором была картинка с ножиком и надписью: «Для тебя, детка». Сколько злобы было! Увидела меня — без расспросов начала стрелять. Всю обойму в меня высадила, чуть не попала, сука!
— Ножик я рисовал, — похвастался с неизменной коварной улыбкой Джарек. — Жаль, не успел я ее заценить, — он сжал пальцы так, словно лапал невидимую женскую грудь, похотливо наморщив нос. — Мы-то в здании заложили бомбу с часовым механизмом. Пришлось сматываться…
— Стоит радоваться одному, — пытаясь скрасить обстановку, заговорила Кира, — пока мы здесь, на своей подземной базе, у нас есть хотя бы капля заветной свободы.
— Да какая к чертям свобода, если нельзя без автомата и бронежилета выползти на поверхность?! — с досадой бросил Джарек.
— Брат, — Кэно серьезно взглянул ему в глаза, словно собираясь поведать ему самую ужасающую тайну Вселенной, — абсолютной свободы нет. И никогда не будет, на самом деле. Ты же не можешь отменить законы природы, продолжительность своей жизни, изменить возможности своего организма, ну, и в том же духе. Но с другой стороны, свобода — она всегда с тобой! Твой мир твоих собственных неприкосновенных мыслей! Там делай, что хочешь — и почему бы и нет? Что свобода? Да это то, чем в равной степени владеет каждый и чего вообще не существует на Земле. И ниче ты не сделаешь с этим парадоксом. Главное, что у нас есть цель, и за ней стоит идти! — Кэно уверенно стукнул кулаком по столу.
Кира положила руки ему на шею и вожделенно взглянула ему в глаза.
— Мы дойдем до конца! — твердо сказала она и страстно поцеловала его.
* * *
Лейтенант Соня, дочь полковника Германа Блейда, действительно была не так проста, как кажется. Конечно, анархистам не было известно, что произошло год назад в Разведывательном агентстве.
А произошло следующее. Сразу после похорон Векслера женщина пришла к своему отцу, сообщив, что хочет пройти спецподготовку, получить зеленый берет и поступить на службу в отдел по борьбе с терроризмом.
— Женщина должна рожать детей, а не с дробовиком за террористами бегать, — недовольно отвечал Герман Блейд. — Сначала полиция, потом штурмовой отряд — и ты прекрасно знаешь, что мне и это не нравится.
— А смерть Даниэля тебе понравилась, папа? — со злой иронией бросила Соня. — Я уверена, что за тем терактом тоже стоял этот ублюдок Кэно! Я сама от него слышала! И доказательства найду! Лягу костьми, но найду.
— Не горячись, а? — попросил отец, удрученно смягчаясь. — Есть люди, которые давно ведут дело «Черных драконов» — они разберутся. Доверься им.
Соня Блейд гордо поставила руки на пояс, с вызовом глядя на полковника:
— Я доверяю лишь одному человеку — ты с ней говоришь! А что касается Кэно, то эту тварь я сама лично пристрелю! — ее пронзительно-голубые глаза гневно прищурились. — Я клянусь.
Герман Блейд угрюмо потупил взор:
— Господи, на что тебе он сдался?
Соня закрыла глаза — воспоминания отозвались колючей болью в ее сердце.
— Мне надоело, что террористы безнаказанно отбирают у меня тех, кого я люблю, — сурово ответила она.
10. Терция смерти
Очередное утро на базе «Черных драконов» казалось непривычно тихим и безмятежным. В комнате Киры царил полумрак. Ее вещи и оружие вместе с книгами, дисками и прочим хламом было разбросано по всему помещению. На стенах, покрытых агрессивными черно-красными граффити «Anarchy for this fucking world!», «Live free or die!» и «Long live Black Dragons!», висели совершенно неровно наклеенные плакаты хэви-метал групп, рисунки мотоциклов и эскизы холодного оружия. Ровно здесь висела только плазменная панель, покрытая унылым слоем пыли и паутины. Дым сигар еще не развеялся и особенно густо клубился над журнальным столом возле кровати, на котором стояла полная окурков пепельница. Рядом валялась пустая упаковка из-под презервативов.
Кэно лежал в постели Киры и докуривал очередную сигару. Сама Кира безмятежно уснула на его мускулистой волосатой груди. Он погладил ее по растрепанным рыжим волосам, и Кира нежно улыбнулась во сне.
— Что, устала, детка? — проговорил он, выбрасывая окурок.
Очнувшись от поверхностного сна, Кира кивнула ему в ответ. Они всю ночь занимались любовью.
Кэно почесал бороду и задумался. Он хотел закурить еще раз, но почему-то передумал. Он поймал себя на том, что сам не знал, чего сейчас хочет.
— Что, хорошо вот так лежать в постели с особо опасным преступником, известным на весь мир террористом? — заговорил он, но Кира делала вид, что не слышит. — Что же ты, такая красивая и умная женщина выбрала такого бессердечного ублюдка как я? Я же не способен тебя полюбить…
— Нет! Ты умеешь любить, поверь, — устало ответила Кира.
— Любовь и секс это разные вещи, детка. Я — человек войны, мое дело убивать, а не любить. У нас никогда не будет любви, и ты это понимаешь. Да, детка. Прекрасно понимаешь.
Кира подняла голову и строго глянула в его левый, живой светло-карий глаз.
— Если так, то почему до сих пор не ушел? Почему ты в постели не с другой? Почему мы вместе уже почти пятнадцать лет?
— Не знаю, — простодушно отвечал главарь.
— А может, любишь? Только ты не хочешь почему-то признавать это.
— Нет, я просто не могу кого-то полюбить, и все тут. Как в песне: Born with the heart of steel. Я террорист, я пришел, чтобы разрушить и построить заново мир. Разрушить, понимаешь? Ведь мир сейчас — такое дерьмо…
Кира отвернулась:
— Когда ты такой, с тобой невозможно разговаривать?
— Какой? Жестокий?
— Нет, занудный моральный мазохист. Каждый раз после секса ты заводишь один и тот же разговор. Тебе самому не надоело? А потом доказываешь, что ты борец за свободу, а не бандит, хотя до этого сам назвал себя конченым бандитом и ублюдком. Определись уже!
— Ты же знаешь, что я не бандит. Я воин свободы. Но ведь дыма без огня не бывает. У меня руки в крови.
— У меня тоже. И что? Это, как и много чего еще, у нас общее. Мы можем быть вместе!