Прямо перед званым ужином Сука пришла на кухню и предложила отнести еду для меня на стол.

Сказала, что раскаивается, и таким образом пытается загладить свою вину.

Кое-как уломав отдать ей мою еду, она пошла с ней в зал.

Но королева следила за ней и издала специальный указ на случай, если Сука снова попытается что-то выкинуть.

Под него-то этот случай и попал.

Суку заставили продегустировать еду.

— И каков результат?

— Её увезли в больницу.

А ведь прошло лишь несколько часов после того, как её наказали... она совсем дурная?

Я, благодаря силе Щита, устойчив к ядам, но отравленное есть все равно не хотелось бы.

Слово «раскаяние» в её лексиконе отсутствует.

И вообще, это же покушение на жизнь. За такое судить надо.

— Её накажут?

— Разумеется, накажут. Будут мучать, пока не смирится.

— Хм... да, логично, если она не раскаивается.

— Хорошо еще, что нам удалось её поймать. Если бы вы пострадали из-за её действий, я растеряла бы в ваших глазах все доверие, завоеванное таким трудом.

— Ну-у... я предполагал, что она так поступит. Она не производит впечатления раскаявшегося человека.

Вот упрямая... такое упорство достойно награды. Даже не знаю, что заставляет её использовать подобные методы.

Конечно, можно было бы разозлиться, но королева предотвратила несчастный случай, и я ей признателен.

— Продолжай следить за ней. Если со мной что-то случится, я тут же забуду о нашем договоре.

Все-таки она помогла, попробую ей довериться.

И хотелось бы, чтобы она мое доверие оправдала.

— Естественно, я буду предотвращать нападения. Если вам хоть что-то понадобится от Мелромарка — просто дайте знать.

Как говорила королева, рядом с Сукой и Подонком постоянно есть несколько надсмотрщиков.

— Так ты следишь за подонком, даже пока он закован в лед?

— Разумеется. Я буду требовать докладов о действиях Суки и Подонка до тех пор, пока они не начнут вести себя с вами разумно.

— ...Понял.

Затем королева, заметив, что гостей собралось уже достаточно, объявила на весь зал:

— Я, Мирелия Q Мелромарк, премного благодарна всем, кто внес свой вклад в благополучный исход проблемы недавнего времени. Прошу вас сполна насладиться пиром!

Раздались аплодисменты всех собравшихся. На прошлом такого и близко не было.

— Ух ты...

Фиро переводила горящий взгляд с одного блюда на другое.

В этот раз зал разделили на две половины — на одной гостей усадили за столики, как в ресторане, а на другой организовали шведский стол.

Все важные люди ужинали на роскошной ресторанной половине. Те, кому еды показалось мало, могли присоединиться к шведскому столу.

Нас проводили за стол, и мы аж облизнулись при виде принесенной еды.

Трудно поверить, что прошлый раз мы ели чуть ли не тайком в самом углу зала.

— Как доешь здесь, можешь уйти есть вон ту еду.

— Правда?!

— Правила такие: ешь сколько хочешь, но остаешься в человеческой форме.

— Хорошо!

Доев деликатесы, Фиро весело поскакала к шведскому столу в поисках других блюд.

Фиро, как всегда, делает упор на количество, а не качество. Хотя, все равно ценит вкус блюд.

Напоминает мне Рафталию в былые времена.

Я невольно перевел на неё взгляд.

— Ч-что такое? — спросила Рафталия, смущенная моим вниманием.

— Тебе, небось, тоже не хватило? Можешь к ней присоединиться.

— Я уже не ем столько!

— ...Желудок испортишь. Позади много тяжелых битв, тебе надо восстанавливаться.

— Эх...

Рафталия глубоко вздохнула. Да что с ней такое?

— Какие... вам девушки нравятся, Наофуми-сама?

— А?

Неожиданно. Впрочем, не то чтобы у меня была любимая девушка...

И вообще, не поднимай эту тему, мне Сука вспоминается.

— Эт-то... но ведь вас в вашем мире наверняка ждет любимая?

— О чем это ты? Нет такой.

Я хочу вернуться в свой мир вовсе не поэтому. Что ты там вообще думаешь?

Я хочу вернуться по той простой причине, что ненавижу этот мир.

Здесь меня обвиняют невесть в чем, заставляют сражаться против моей воли, а рыцари, которые должны быть моими союзниками, стреляют в меня магией. О том, чтобы остаться тут насовсем, не может быть и речи.

— Эх...

Рафталия снова глубоко вздохнула.

— Не знаю, к чему это ты, но я хочу обратно просто потому, что хочу.

Когда все закончится, я без колебаний вернусь домой. И если мне нужна причина...

И тут я вспомнил, что поначалу подумывал, что неплохо бы здесь поселиться.

Домой захотелось уже после... предательства Суки.

Как я и предполагал, от этих воспоминаний вернуться захотелось еще больше.

— Герой Щита-сама!

— М?

Я повернулся на голос и увидел, что к нам идут знакомые ребята-добровольцы.

Они вызвались помочь во время прошлой волны.

— Мы так рады видеть вас целым и невредимым.

— И я тоже... рад, что вы в порядке.

— ...Так точно!

Солдаты бодро кивнули.

Один даже покраснел... наверняка он поклоняется Церкви Четырех Святых или Щита.

— До встречи.

— Есть!

Пока я с ними разговаривал, в зал вошли остальные Герои.

Первым со своими спутниками объявился Амаки Рен, Герой Меча.

Рен старается казаться крутым и одевается в черное.

На первый взгляд он кажется невозмутимым мечником. Но ему только шестнадцать, среди Героев он самый юный.

Кратко переговорив со спутниками, он отошел и сел в одиночестве... видимо, хочет оказаться от них подальше.

Следующий — Кавасуми Ицуки, Герой Лука.

Мне он своим режущим глаз благородством напоминает известного дворянина из Мито, который путешествовал и менял мир к лучшему.

Он пользуется властью Героя Лука, чтобы служить справедливости. Эта самая справедливость у него выражается раза в два сильнее, чем у других.

Он может показаться еще младше Рена, но на самом деле ему семнадцать. Волосы у него от природы непослушные, взгляд добрый, и поэтому он легко располагает к себе других... наверное.

По-моему, так должен выглядеть не слишком удачливый по жизни мальчик, играющий на фортепиано.

Однако гипертрофированное чувство справедливости мешает ему прислушаться к словам других людей. Нехарактерная для его внешности черта... или нет?

Так уж вышло, что больше я о нем ничего и не знаю.

...А вот Мотоясу не видно. Пошел проведать Суку в больнице?

Так вот, последний и единственный отсутствующий — Китамура Мотоясу, Герой Копья. Ему 21 год, вроде как.

Сука — его спутница, и до самого моего оправдания он вел себя, как вздумается.

Среди нас он самый симпатичный. Меня этот факт удручает, но приходится признать.

Он феминист, то есть очень любит девушек.

Не слушает никого, а когда за меня объявили награду, он ни минуты не сомневался в правдивости описания событий и упорно преследовал меня, считая преступником.

«Забота о друзьях» — только звучит здорово, а на деле её можно истолковать и как характеристику придурка, который абсолютно в них не сомневается.

Потому-то он до самого последнего момента не мог понять, где в этой стране настоящее зло.

Итак, все эти Герои попали сюда из других Японий, параллельных моей, но все они в свое время играли в игры со схожим мироустройством.

В «Сказании о Четырех Священных Орудиях» их описывали следующим образом:

Герой Меча всегда на передовой, Герой Копья заботится о друзьях, а Герой Лука — посланник справедливости.

В истории они смотрятся круто, но на самом деле все они — весьма неприятные люди.

— Мотоясу не придет? — спросил я у королевы.

— Нет. Отправился в больницу, беспокоился о состоянии моей дочери. Он понадобится, поэтому мы как раз пытаемся вызвать его сюда.

— О как...

Королева пошла поприветствовать Рена и Ицуки.