Все это было так давно. Сейчас она чувствовала себя юной и неуверенной в себе девочкой. Она очаровывала мальчиков, а сейчас перед ней мужчина.

Она встала, как и Коул, прислонившись к деревянным воротам корраля.

– У нас хорошее ранчо, – сказала Кристин.

Какой жесткий у него взгляд, подумала она. Он не дает женщине пустить в ход ее уловки. Не дает ей улыбаться, флиртовать, поддразнивать.

– Да, хорошее ранчо, – согласился он.

– Как мне сказать вам, насколько мы ценим вашу помощь…

– Вы уже сказали. Говорите прямо, мисс Маккайи, – проговорил он. – Ведь вы хотите что-то мне сказать. Вот и скажите.

– Я… я… Вам не откажешь в проницательности. – Она метнула на него сердитый взгляд, резко повернулась и уже хотела уйти.

– Останьтесь и скажите, что хотели! – приказал он.

Кристин поняла, что он привык отдавать приказы. И привык, чтобы эти приказы выполнялись.

Но она не собиралась ему подчиняться. Она остановилась на миг, но тут же, расправив плечи, пошла прочь.

Она слышала, как его сапоги мягко ступа ли по земле, но не думала, что он последует за ней, пока не почувствовала, как его сильные руки легли ей на плечи и повернули ее лицом к себе.

– Так что же вы хотите, мисс Маккайи? – спросил он.

Кристин остро чувствовала прикосновение его рук, чувствовала, как он близко. Вдыхала запах кожи, отцовской сигары и едва уловимый запах мадеры. Ей хотелось убежать, но в то же время хотелось дотронуться до его лица и расстегнуть его рубашку, чтобы увидеть темные волосы, которые, она это знала, покрывают его грудь.

– Я хочу, чтобы вы остались у нас.

Он смотрел на нее настороженно, выжидающе.

– Я останусь до тех пор, пока вы не подыщете себе провожатых и не уедете отсюда.

– Нет. – В горле у нее пересохло. Она не могла говорить. Облизала губы и почувствовала, что он смотрит на ее рот. – Я… я хочу, чтобы вы остались до тех пор, пока… пока я не смогу что-нибудь сделать с Зиком.

– Кто-то должен убить Зика.

– Да.

Последовало долгое-долгое молчание. Он освободил ее плечи, окинул ее взглядом.

– Я понимаю, – сказал он. – Вы хотите, чтобы я нашел Зика и убил его ради вас.

Кристин ничего не ответила.

– Я не убиваю вот так хладнокровно, – проговорил он.

Она была не в силах выдержать его требовательный взгляд.

– Я… я не в состоянии бросить ранчо. Я могу вам предложить работу.

– Мне не нужна работа.

– Я… – Она помолчала, затем, в отчаянии стиснув руки, продолжила: – Я могу щедро вознаградить вас.

Он удивленно поднял брови. Улыбка осветила его лицо, и внезапно оно стало необыкновенно привлекательным. И он был явно моложе, чем Кристин думала вначале.

– Щедро вознаградить меня? – повторил он за ней.

Кристин кивнула. У нее появилось желание ударить его, сделать что-то, чтобы он перестал смотреть на нее так, будто она скаковая лошадь.

– Подойдите, – сказал он.

– Что?

– Подойдите сюда.

– Но… я и так здесь.

– Ближе.

Он положил ей руки на плечи и притянул к себе.

Улыбнулся. И неожиданно прильнул к ее губам.

Удивительно, но это прикосновение оказалось совсем легким. Она успела подумать, что должна прогнать это ощущение, такое удивительное, та кое влекущее. И не могла ничего сделать.

Желание захватило Коула. Его язык проникал все дальше, все глубже в рот Кристин. Она едва не задохнулась.

Что-то внутри ее переворачивалось, и это было очень приятно. Тепло разливалось внутри, наполняло ее до краев. Она не отвечала на его поцелуй, но и не противилась ему. Ей было стыдно, возможно, еще более стыдно, чем сегодня утром.

Потому что она хотела этого. И наслаждалась волной новых ощущений, захвативших ее.

Внезапно Коул отпустил ее. От неожиданности Кристин чуть не упала, и он вынужден был поддержать ее.

Он смотрел на нее сверху вниз. Ее губы распухли и были влажными, глаза устремлены на него. Коул разозлился на себя.

– Так как вы хотели вознаградить меня? – спросил он.

У Кристин кружилась голова. Что он имеет в виду?

– Ты даже не умеешь целоваться, – сказал он резко.

– Что? – пролепетала она, ошеломленная.

– Простите, – произнес он примирительно. Теперь его голос звучал немного мягче.

– Будьте вы прокляты! – крикнула Кристин. – Я хотела договориться с вами! Если б вы остались…

– Прекратите! – хрипло остановил он ее. – Простите меня. У меня просто нет ни времени, ни терпения для глупой маленькой девственницы.

– Что-что? – Она отступила назад, упираясь руками в бедра и пристально глядя на него. Какая наглость! Ей хотелось кричать, плакать…

– Я не ищу любви, мисс Маккайи. Порой мне нужна женщина, и тогда неважно, кто она, важно, чтобы она была опытной и хорошо знала свое дело. Понимаете?

– О да, я понимаю. Но я нуждаюсь в по мощи. Нуждаюсь в вас. Разве это для вас ни чего не значит?

– Я же сказал вам, я не хочу иметь дело с девственницей…

– Ну, тогда, простите, я отлучусь на часик. Вы подождете? – выпалила Кристин. Глаза ее яростно блестели. – Я только сбегаю и быстренько пересплю с первым попавшимся скотником или пастухом!..

Она задыхалась от душившей ее ярости. Коул схватил ее за руку и рванул к себе.

– Замолчи! И откуда ты, черт возьми, взялась с таким языком? – в сердцах воскликнул он.

– Пустите меня! Это не ваше дело! Здесь грубый мир, Слейтер! – Она отчаянно колотила его в грудь. Но он не чувствовал ее ударов.

– Чтобы я никогда не слышал от тебя ни чего подобного!

– Да кто вы мне? Отец? – выкрикнула Кристин. Она была близка к тому, чтобы расплакаться, и старалась всеми силами сдержаться. Только не здесь, не сейчас, не перед этим бродягой! Он заставил ее почувствовать себя такой же юной, наивной, глупой и растерянной, как Шеннон. – Пустите меня!

– Нет, я тебе не отец. Я совершенно незнакомый тебе человек, которого ты пытаешься затянуть в постель, – сказал он.

– Забудьте об этом. Просто отпустите меня.

– Успокойтесь, мисс Маккайи. – Он резко встряхнул ее разок-другой.

Наконец Кристин прекратила бить его кулаками. Она откинула голову назад, и ее волосы мягкими золотыми прядями рассыпались по его рукам, а глаза, как два голубых огонька, сверкали, глядя на его суровое лицо.

– Дайте мне немного времени, – произнес он очень тихо, и этот тихий глубокий голос вновь заставил ее задрожать. – Я подумаю о вашем предложении.

– Что? – шепотом осторожно переспросила Кристин.

Он бережно отстранил ее.

– Я сказал, мисс Маккайи, что обдумаю ваше предложение. Я останусь у вас ночевать. Возьму одеяло и устроюсь в доме для прислуги, а утром дам вам ответ. – Он наклонил голову, повернулся и пошел к дому.

Кристин, горя от ярости, вернулась в дом. Коула Слейтера нигде не было видно, и это ее обрадовало.

Он унизил ее, оттолкнув, когда она была уже готова отдаться ему, забыв про честь и гордость. Как бы ей хотелось бросить в лицо этому человеку резкие, обидные слова, сказать ему, что он грязный бандит, не лучше, чем остальные. Но она понимала, это была бы ложь. Он спас ее от Зика, от человека, который убил ее отца. Она его должница.

И она ему заплатит, подумала она. Своим унижением.

Кристин вошла в столовую. Далила, напевая спиричуэл[10], осторожно убирала со стола хрусталь и фарфор. Она с любопытством взглянула на девушку, продолжая петь.

– Где Шеннон? – спросила Кристин.

– На дворе, кормит цыплят, – ответила Далила.

Кристин решила помочь убрать со стола, но, когда она слишком резко взялась за тонкую тарелку, Далила отстранила ее.

– Прости, – пробормотала Кристин.

– Кристин, посуде вашей матушки будет только на пользу, если вы пойдете и займетесь чем-нибудь другим.

Кристин послушно отошла, держа руки за спиной.

– Вы не поинтересовались у мистера Слейтера, откуда он идет и куда направляется? – спросила Далила.