Бросить меня?

О, боже всемилостивый. Неужели я правда об этом подумал? Неужели я перешел от «у нас черная полоса» к «любовь всей моей жизни собирается меня бросить»?

– Бэби? – В моем голосе еще никогда не было столько испуганной робости. Сердце чуть не выпрыгивает из груди. – Все хорошо?

Он открывает рот.

– Да. Все нормально. Просто я… – Его сексуальный рот закрывается, а потом он тихо вздыхает и опять улыбается. Но эта улыбка кажется слегка неестественной. – Лучше расскажи об игре, потому что это был отличный хоккей. Серьезно, я даже вспомнил, почему мы им увлеклись.

– Хорошо, – говорю я, пытаясь осмыслить эти перепады температуры. – Меня сегодня как прорвало. Даже не знаю, как так случилось. В воротах будто появился магнит, настроенный на меня одного.

– Рад, что вратарем был не я. – Джейми закидывает свои сексуальные руки за голову, и я замечаю, что он в нашей постели, вижу выбранное мной деревянное изголовье и фланелевые простыни, которые я купил, когда наступила зима, и Джейми начал жаловаться на холод.

На меня тяжелой волной накатывает тоска по нему и по дому.

– Я бы убил за возможность перенестись домой прямо сейчас. – Поверить не могу, что я испоганил нам всю неделю. – Я бы показал тебе, как эротично ты выглядишь.

Джейми усмехается, и я, внезапно прозрев, чуть не даю себе по лбу.

– Твоя борода! Куда она делась? – Его лицо теперь гладко выбрито.

– Ну… – Он пожимает плечом. – Надоела. Да и чесалось. – Он подносит руку к щеке и медленно проводит ею до подбородка.

Когда его мизинец задевает губу, я слышу собственный стон.

– Каннинг, сделай так еще раз, – требую я.

Он выгибает бровь.

– Зачем?

– Затем, что мне надо это увидеть.

Он уступает – видимо, расслышав в моем тоне отчаяние. Снова подносит руку к щеке и закрывает глаза. Я смотрю, как он делает долгий вдох и на выдохе плавно ведет рукой вниз. Когда кончики его пальцев оказываются около рта, он на пару миллиметров приоткрывает веки. Потом проскальзывает двумя пальцами в рот и сосет их.

– Блядь, – выдыхаю я, завидуя и его пальцам, и камере, и постели. – Сними-ка футболку.

На долю секунды мне кажется, что он скажет «нет». Мы никогда так не делали. И только что пережили дерьмовейшую неделю. Но вот Джейми немного приподнимается, фокус смещается, и я вижу один потолок. Потом взмах его рук, стягивающих футболку. Когда камера опять опускается, весь экран занимает его золотистая грудь. Наверное, он поставил планшет на колени, потому что я вижу кубики его пресса, а по краям экрана – широко расставленные соблазнительные соски. И идеальную руку с золотистыми волосками, перекрывающую пупок.

– Потрогай свою грудь, – требую я, чувствуя себя сварливым доминантом в каком-то похабном видеочате. Вот только на экране – мой Джейми. И кончики его пальцев поглаживают дорожку светлых волос на животе, кружат вокруг пупка.

Я ерзаю бедрами. Мой член уже встал. Я видел обнаженный торс Джейми миллион раз. Но сейчас он выставляет себя напоказ. Для меня. Он расправляет ладонь. Дотягивается пальцами до соска, и по его телу проносится дрожь.

Я слышу свой глухой, измученный хрип. Будь мы рядом, я бы отбросил его руку в сторону и присосался к этому твердому бугорку.

– Теперь второй, – рычу я. – И медленно, Каннинг.

Сначала он склоняет голову на подушку и закрывает глаза. Затем, медленно взяв свою грудную мышцу в ладонь, трет сосок большим и указательным пальцем, а потом щипает его.

– М-м-м… – выдыхает он, и я весь моментально покрываюсь мурашками.

– Каннинг.

– Да?

– Я сейчас пиздец какой твердый.

Не открывая глаз, он улыбается.

– Насколько?

Из меня выплескивается смешок.

– Разденься полностью, бэби. Хочу увидеть тебя.

Сначала он со стоном потягивается – дразнит меня. Потом его глаза цвета шоколада вновь открываются, и он проводит языком по губам. Я снова теряю его из вида. Комната на экране качается, затем выравнивается, и теперь мне видна его согнутая в колене нога, идеальное бедро, кусочек задницы и почти вся обнаженная грудь. Видимо, он переставил планшет.

Его рука между ног, но мне видно только выпуклость бицепса с мускулистым предплечьем. Самое интересное скрыто.

– Слушай, это жестоко, – говорю я, и он усмехается. – Будь я там, я бы…

– Что? – спрашивает он хриплым голосом. – Расскажи, что именно ты бы сделал.

– Я бы засосал твой язык, чтобы у тебя сразу встал. – Рот – его самая эрогенная зона. Он чуть ли не кончает, когда я жую его губы.

– Поздно. – Его колено падает на кровать. И вот он, мой приз – эрекция Джейми, гордо торчащая из поросли светлых, мягких волос на лобке. Из моей груди рвется стон. Даже спустя восемь месяцев я по-прежнему изумляюсь своему счастью, когда его тело реагирует на меня.

– Боже, хочу взять тебя в рот. – Мой голос осип. – Ты течешь для меня? Возьми вон ту капельку. Одним пальцем. – Как я сегодня раскомандовался, а? Но на самом деле главный здесь он. Иначе я бы не сжимал себя через штаны и не истекал слюной, приклеившись взглядом к экрану.

Он делает, как я попросил. Проводит пальцем по влажной головке. Потом облизывает его, глядя мне прямо в глаза.

– О-ох, – хриплю я, а он обсасывает свой палец – просто чтобы помучить меня. И блядь, как же мне это нравится. – Теперь ласкай себя. – Я не могу больше ждать. – Одной рукой.

Джейми скользит рукой по груди и сжимает свой член в кулаке. Потом двигает им – один раз, другой.

– Медленней, – требую я. – Да, вот так, – говорю одобрительно, когда его движения становится томными и неспешными. Его грудь тяжело вздымается, лоб от напряжения сморщен. – Каннинг, ты хочешь кончить?

– Да, – выдыхает он. – Думал о тебе целый день. Ждал, когда же начнется твоя игра… – Он начинает ласкать себя немного быстрее. А я от новости, что он скучает по мне, практически левитирую. Значит, я испортил не все. Или все, кроме нашего сексуального притяжения. Может, в последнее время мы и перестали нормально общаться, но у нас никогда не было проблем с тем, чтобы возбудиться при виде друг друга.

– Возьмись за свои яйца, – говорю я. – Будь я с тобой, я бы их обсосал. – Он стонет, тяжелые веки смыкаются. – Я бы всего тебя вылизал. Все места. Смазал бы тебя своим языком. – Его ритм немного сбивается. Голова откидывается назад, и он широко раздвигает ноги, словно предлагая свое тело мне.

С этого момента просто смотреть уже недостаточно. Моя рука сама собой пробирается за резинку штанов. Я стискиваю свой член. К черту. Встаю на колени и дергаю треники вниз. Мой член на экране планшета кажется до нелепого огроменным. Я бы рассмеялся, не будь я так возбужден. Я начинаю наяривать кулаком.

– Бэби, я так сильно хочу тебя. – Мой голос похож на придушенный хрип.

Джейми поворачивается к экрану. Видит мельтешение моего кулака, и его губы слегка раздвигаются, а рука тоже ускоряет свой темп, приноравливается к моему. Впервые за всю неделю между нами наступает гармония. Мы в разных комнатах, в разных городах, в разных странах, но я давно не ощущал такую близость к нему, и мы сейчас хотим друг друга так сильно, что оба задыхаемся, стонем, ласкаем себя с каким-то близким к отчаянию исступлением.

– Я скоро кончу, – стонет он.

– Давай, – стону я в ответ. – Кончи себе на грудь.

Он издает восхитительный вздох, и жемчужная лента блаженства рисует на его прессе черту. Мускулы там напрягаются, и он выстреливает еще раз. И еще.

Я тоже уже почти. Трахая свой кулак быстро и жестко, я до боли жалею, что не могу оказаться сейчас рядом с ними. Но меня еще подпитывают остатки игрового адреналина. Боль и тоска устремляются по позвоночнику вниз, и я извергаюсь.

Я прихожу в себя где-то минуту. Джейми безмолвно исчезает с экрана. Я вытираюсь и жду, когда он вернется назад.

Через пару минут он ложится в кровать и накрывается одеялом. Потом перекатывается к планшету и подпирает свою гладкую щеку рукой.