– Я сегодня разговаривал с Джесс, – начинает он.

Я улыбаюсь. Его сестренка взбалмошная, как черт, но такая забавная. Обожаю ее.

– Как она? Еще делает украшения?

Он хмыкает, согревая этим звуком мне сердце.

– Нет. Теперь она хочет быть организатором праздников.

– Ну разумеется.

– Эй, может, это ее призвание, – со смехом бросается он на защиту сестры. Потом затихает. И мои нервы снова сдают.

– Что-то случилось? – хрипло брякаю я.

Скачок его кадыка, когда он сглатывает, говорит сам за себя.

– Нет. Ну, кое-что. Но ничего плохого, честное слово. Просто хочется сбросить кое-какой груз с души. – Удар сердца. – Но это может и подождать.

Мое горло сжимается до такой степени, что я едва могу говорить.

– Джейми… – Это все, что мне удается сказать.

– Ты устал, – твердо говорит он. – Тебе надо поспать. Поговорим, когда вернешься домой.

Поговорим… или расстанемся?

Он еще раз вздыхает – значит, увидел панику у меня на лице, – а потом твердым голосом говорит:

– Я люблю тебя. Очень сильно.

Мое сердце делает кувырок. Кажется, он говорит искренне.

Черт, конечно же, искренне. Мы без ума друг от друга.

– Я тоже люблю тебя, – тихо говорю я.

Уголки его губ приподнимает улыбка.

– Хорошо. А теперь ложись спать. Увидимся завтра.

Перед каждой домашней игрой Весу дают два билета, но использую их только я.

Это крутые места – всего через пару рядов от скамейки домашней команды. По сути, меня окружают родные других игроков. Ветеранам, видимо, тоже выделяют места, потому что, как только шайба попадает к Лукошику, целая секция начинает орать. На всех играх рядом со мной сидят родители Блейка. И – внимание. Оказывается, великан Блейк – точная копия… своей мамы. Она мощная дама с широкой костью, зычным голосом и растрепанными, тронутыми сединой волосами.

Его отец – ее полная противоположность. Тощий, похожий на профессора, тип. Гены. Они умеют выкидывать номера. Если Команде Райли и кажется странным, что на игры прихожу только я, они об этом не говорят.

Я опоздал на раскатку и добираюсь до своих мест только к концу национального гимна Канады. Я теперь знаю его назубок. Пришлось выучить ради моей юниорской команды. Тренер не может просто стоять и беззвучно открывать рот, как дурак.

Сегодня у меня болит голова, что необычно. Поэтому я втыкаю соломинку в свою дорогущую колу, которую купил по пути, и делаю долгий глоток, надеясь, что заряд сахара и кофеина меня вылечит. Мне нужно быть в норме, потому что Вес хочет куда-нибудь выбраться после игры.

Я тоже хочу, потому что прошло целых три дня, а я так и не приступил к своей миссии по налаживанию коммуникации с Весом. Я обещал Джесс поговорить с ним. И почти поговорил в ночь нашего безумного секса по скайпу. Но между нами возникла такая волшебная связь, и он смотрел на меня с таким желанием, с такой страстью… Я не захотел портить момент разговором о наших дурацких проблемах. А потом он вернулся домой, и настоящий секс оказался еще лучше дрочки перед экраном планшета. И я опять не решился это испортить.

Может, я жалкий трус. Моя сестра определенно с этим бы согласилась. Но черт побери, все так хорошо. С тех пор, как он приехал, между нами установилась гармония, и я слишком боюсь разрушить ее.

А еще, если честно, я на седьмом небе от перспективы провести вместе вечер. Когда я спросил, куда он хочет пойти, Вес ответил:

– Куда-нибудь. Только ты и я. Можем посидеть в баре, поиграть в дартс или в бильярд.

– Только не в бильярд, – сказал я. – Мое самолюбие не вынесет такого разгрома.

Он хрюкнул.

– Ладно. Куда скажешь, туда и пойдем. Мне все равно, чем заняться. Лишь бы с тобой.

Мне понравилось эти слова.

Тренер Хэл перемешивает пятерки. Он так делает иногда. Вес теперь во второй, вместе с Блейком. Первая пятерка начинает достаточно мощно – при розыгрыше Эриксон практически сминает другого центрального нападающего. Когда шайба начинает со скоростью света летать по площадке, я перестаю думать о чем бы то ни было, кроме игры. Сейчас весь мой мир – как и мир остальных восемнадцати тысяч человек на этой арене – состоит из двенадцати игроков, которые бьются за тяжелый маленький резиновый диск.

Когда Вес перепрыгивает через бортик и заступает на смену, я непроизвольно наклоняюсь вперед. Шайба теперь у «Оттавы», и они удерживают ее, передавая друг другу с чинностью древних старушек, вышедших на прогулку с породистым пудельком. Так они не забьют, но разозлят Веса. Его смена заканчивается до того, как у него появляется шанс хоть что-нибудь предпринять.

Затишье длится еще какое-то время, но мой интерес не гаснет ни на секунду. Некоторые не самые тактичные члены моей семьи как-то спросили, не грустно ли мне, что я теперь просто зритель, а не игрок. Я ответил, что нет. Хотя, мне, по-моему, не поверили. Но я смотрел хоккей всю свою жизнь, даже на самых паршивых местах. Плюс я каждый день встаю на коньки и катаюсь бок о бок с отличными игроками.

Жизнь прекрасна. Если не брать в расчет головную боль.

Обстановка на льду накаляется. Блейк уходит в отрыв и несется в атаку. Он передает шайбу Весу, тот ее возвращает, и Блейк делает удар по воротам – да такой, что вратарь еле-еле успевает отбиться неуклюжим взмахом руки. Шайба, однако, еще в игре, и обе команды сходятся в стычке.

– Давай, детка, бей! Веди ее домой к маме, Блейки-и-и-и-и! – Миссис Райли вскочила на ноги и голосит точно маньяк.

От нее всегда много шума, но сегодня он особенно остро режет мне слух. Ее муж, напротив, сидит рядом с ней с ровной спиной, положив руки на сдвинутые колени. Глядя на него, можно подумать, он в церкви.

У ворот разворачивается борьба, и в итоге вратарь прихлопывает шайбу перчаткой. Гола нет.

Первый период заканчивается ничьей. В перерыве я обхожу киоски в зоне буфета. Может, где-нибудь продается ибупрофен? Но увы. Я покупаю бублик, надеясь, что меня взбодрит небольшой перекус.

Во втором периоде игра ускоряется. Вес ведет себя агрессивно. Несколько раз отправляет шайбу в ворота, но ее отбивают. Я не волнуюсь. Если он будет продолжать в том же духе, то в итоге непременно забьет. Каждый раз, когда наши осаждают ворота, Мама Райли извергает оглушительный рев.

– Давай, Блейки, съешь их на завтрак! Запусти ему прямо по яйцам!

Все. Я оглох.

А еще все вокруг как-то странно покачивается. И когда я пытаюсь зацепиться взглядом за шайбу, мою сетчатку обжигают блики на льду.

В самом конце второго периода Эриксон забивает, но вместо того, чтобы обрадоваться, я понимаю, что хочу вернуться домой. Нет… мне нужно домой. Достав телефон, я пишу Весу. Бэби, прости. У меня жутко болит голова, так что я еду домой. Давай перенесем наши планы на завтра? Все то же самое, просто на следующий день.

– Мочи его, Блейки! – орет миссис Райли, когда я встаю. Я слышу ее всю дорогу до верха трибун.

В половине шестого утра у меня срабатывает будильник. Я жму «отложить» и оцениваю свое состояние. Мое тело словно отлито из чугуна. Частично, наверное, из-за того, что оно придавлено мускулистым бедром одного нападающего «Торонто», который вырубился, перелезая через меня.

Я не услышал, как он вчера вернулся домой.

Будильник включается во второй раз слишком быстро, но я через силу встаю. Сегодня рабочий день, и в шесть тридцать у моих парней тренировка. Эти дети играют в хоккей перед школой, когда весь остальной шестнадцатилетний мир спит. Если они способны приходить вовремя, то я тоже смогу.

Кофе, который я покупаю спустя сорок минут на катке, обжигает желудок, как серная кислота. Серьезно, его словно разбавили протухшей водой. Тренировка продвигается медленно, потому что у меня снова болит голова. На этот раз боль засела в основании черепа. И вдобавок в животе продолжает бурлить.