Из моего горла исторгается мучительный хрип. Я бросаюсь за дверь, перед глазами – размытый панический мрак. Я даже не знаю, куда ведут меня ноги. Просто бегу, спотыкаясь, к ближайшему выходу.

Мне нужно в больницу. Проклятье, я даже не знаю, где этот Святой Себастьян. Если я попробую вбить его в приложение с картой, то скорее всего разобью телефон. С моими руками что-то не то – они трясутся, зудят и раз за разом промахиваются мимо дверной ручки.

– Весли, – доносится откуда-то издалека.

Я наконец-то попадаю по ручке, и ебучая дверь открывается.

– Райан.

Мое имя проникает в окруживший меня, будто щит, кошмарный туман. Меня зовет Райаном только отец. У меня еще в детстве выработался рефлекс – стоило мне услышать эти два сказанных командирским голосом слога, и я вытягивался в струну. Мое лицо дергается вверх, и я вижу, что ко мне бежит Блейк. Даже в своем нынешнем состоянии я понимаю: бегать Блейку нельзя.

– Твое колено, – кое-как удается вымолвить мне.

Он притормаживает передо мной.

– Мое колено в порядке. Да, из-за него мне пока не выйти на лед, но оно не настолько раздолбано, чтобы позволить тебе разбиться в лепешку.

Я моргаю. Серьезно, я сейчас не могу распутывать смысл его слов.

– Я отвезу тебя в больницу, – уточняет он.

Я слабо возражаю.

– Нет…

– Все равно левая нога мне для этого не нужна, – говорит он непререкаемым тоном. – Ты сейчас не в том состоянии, чтобы садиться за руль.

Блейк, наверное, прав. Если я не состоянии открыть чертову дверь, то что говорить об управлении транспортным средством. В моем подсознании срабатывает тревожный звонок. Блейка нельзя брать в больницу. Когда он увидит, как я веду себя с Джейми, то… сразу поймет.

Но черт побери… с Джейми беда. Мне надо в больницу, и Блейк – мой единственный шанс добраться туда, не сбив по пути несколько пешеходов.

Я не противлюсь, когда он берет меня за предплечье и тянет от двери за собой. Внезапно я понимаю, что рвался к аварийному выходу, который ведет совсем не в ту зону стоянки, куда мне надо попасть.

Блейк доводит меня до лифта. Пока мы спускаемся на подземный этаж, ни один из нас не произносит ни слова. Потом вместо того, чтобы взять мой внедорожник, Блейк заталкивает меня в свой черный «хаммер», садится за руль, и машина с визгом срывается с места.

– Парень по телефону сказал, что у Джей-бомба высокая температура и боль в животе, – тихим голосом сообщает Блейк. – Он отключился еще до того, как приехала «скорая». И пока не приходит в себя.

Желчь обжигает мне горло. И это, по его мнению, ободряющий разговор? Я теперь сам готов отключиться: при мысли о том, что Джейми сейчас без сознания, что он болен и совершенно один, мой мир начинает мутнеть. Я даже не вижу дороги. Все чернеет, расплывается, исчезает.

– Весли, – резко говорит Блейк.

Моя голова дергается вверх.

– Дыши, – командует он.

Я делаю медленный вдох, но в воздухе словно нет кислорода. Вдохнуть удалось только страх. Не знаю, как у Блейка это выходит, но его «хаммер» несется по пробкам, словно на дороге вообще нет машин. Когда мы сели в его монструозный автомобиль, навигатор сказал, что пункт нашего назначения в двадцать пяти минутах езды. Мы добираемся за шестнадцать.

Как только перед нами раздвигаются двери больницы, паника возвращается. В большой приемной толпа, лица со свистом проносятся мимо, пока я бегу к сестринскому посту и хлопаю обеими руками о стойку.

– Джейми Каннинг!

Рыжеволосая медсестра, вздрогнув от моего вопля, смотрит на меня сквозь толстые линзы очков.

– Простите?

– Джейми Каннинг! – Я не могу сформулировать нормальное предложение. Только четыре пропитанных ужасом слога. Они и выстреливают из меня в третий раз. – Джейми Каннинг.

Блейк спокойным голосом заговаривает:

– Мы пришли к пациенту, которого зовут Джейми Каннинг. Он поступил около часа назад.

– Секунду, сэр. Сейчас посмотрю.

Ее красные ногти начинают порхать по клавиатуре. Зеленые глаза устремлены на экран, а потом она поднимает лицо, и от его хмурого выражения мое сердце начинает частить. Хотя я был уверен, что оно прекратило биться довольно давно.

– Его отправили в изолятор, – сообщает она.

Стены вокруг снова начинают шататься. Как мне вообще удается стоять? Благодаря Блейку, осознаю я. Он в буквальном смысле держит меня за шкирку.

– В изолятор? – квакаю я.

– Из-за симптомов гриппа, – поясняет она. – Вероятность того, что в нашу больницу пробрался DSKH-DL, невелика…

– DSK… что? – рявкаю я.

– Овечий грипп, – уточняет она, и на лице Блейка появляется ужас. – Как я уже сказала, это маловероятно, но мы принимаем все меры предосторожности. Вы член семьи мистера Каннинга?

– Да, – без колебаний говорю я. Ведь это правда.

У нее поднимаются брови.

– Вы его…?

Черт. Я не могу соврать, что я его брат, – мне никто не поверит. И даже если признаться в этой битком набитой приемной, что я его бойфренд, оно все равно не поможет. Мы не женаты, поэтому им наплевать.

– Кроме меня, у него в Торонто никого нет, – говорю тогда я. – Мы живем вместе.

– Ясно, – терпеливым голосом произносит она. – Давайте я объясню правила карантина. Пока не пришли результаты анализов, в изолятор допускаются только члены семьи или назначенные ими лица и только при соблюдении карантинного протокола. Это делается, чтобы не подвергать опасности других посетителей и пациентов.

– Но…

– Следующий!

То есть, она просто берет и посылает меня? Отказываясь уходить, я продолжаю стоять перед ней. Да как она смеет?

Две огромные лапищи хватают меня и оттаскивают с дороги.

– Так, Весли. Нам надо перегруппироваться. – Блейк разворачивает меня, ставит к стене и прижимает к ней мои плечи. – Где его родственники? Ты должен им позвонить.

Блядь. Я выдергиваю из кармана мобильный.

Но Блейк его отнимает.

– Только не перепугай их, окей? Хватит и того, что ты сам себя свел с ума.

– Да. Хорошо. – Он возвращает мне телефон, и я открываю в списке контактов секцию Каннингов. Немаленькую, надо сказать, но я без раздумий выбираю гончарную мастерскую матери Джейми. Спокойно, настраиваюсь я во время гудков. Не паникуй.

– «Каннинг Керамикс», Синди у телефона.

Несмотря на свою решимость оставаться спокойным и собранным, от тепла в ее голосе во мне включается нечто такое, о существовании чего я не знал.

– Мам? – хриплю я. Окей… я никогда не звал ее мамой. Ни разу. Не знаю, почему назвал так сейчас.

– Райан, дорогой, что с тобой?

Я закрываю глаза и пытаюсь взять себя в руки.

– У нас кое-что случилось, – говорю осторожно. Но я вряд ли смог ее провести, потому что мой голос дрожит. – Джейми попал в больницу с симптомами гриппа. Вчера у него болела голова, а сегодня он потерял сознание на работе. Пока это все, что мне известно.

– Так, Райан, сделай-ка вдох. – Почему все говорят мне дышать? Но я все-таки слушаюсь, ведь меня просит Синди. – А теперь скажи: «Все будет хорошо». Три раза подряд.

– Но…

– Райан, у меня шестеро детей. Это важный момент, если хочешь остаться в здравом рассудке. Давай. Говори. Так, чтобы я слышала.

– Все будет хорошо, – выдавливаю я из себя.

– Еще два раза.

– Все будет хорошо. Все будет хорошо.

– Молодец. Теперь скажи, где ты.

Я коротко пересказываю то, что услышал от медсестры.

– Значит, чтобы тебя пустили к нему, нужно мое разрешение. С кем мне связаться?

– Э… – Черт.

Кто-то что-то сует мне в лицо. Это Блейк. И он держит листок с «Правилами регистрации пациентов и посещений». Там телефон.

– Спасибо, – беззвучно говорю я. Потом даю Синди номер.

– Хорошо, дорогой. Я позвоню им прямо сейчас. Когда увидишься с Джейми, перезвони, хорошо? Только на сотовый, потому что мне скоро ехать за внуком. Тэмми завтра делают кесарево.