В смысле, кресло. Не Вес.

– Да нет, в общем-то, – даю я туманный ответ, отчего сексуальный рот Веса снова кривится.

– Не нагулялся еще? Та же фигня. – Блейк проводит рукой по своим каштановым волосам. Он довольно-таки привлекательный. И просто гигант. Минимум шесть футов три дюйма, и накачен, как бык. – У кого в нашем мире есть время на отношения, да, Весли? Мы без конца то улетаем куда-то, то прилетаем.

Вес отвечает неразборчивым бубнежом.

– Понятия не имею, как справляется Эриксон и другие ребята, – продолжает тем временем Блейк. – Я дико выматываюсь во время сезона – при том, что один. – Он содрогается. – А если представить себя с женой и детьми? Это же ужас. Может, именно так и становятся зомби? Не из-за спятивших вирусов, а просто человек так устает, что поедать чужие мозги внезапно начинает казаться хорошей идеей.

Не сдержавшись, я прыскаю. Есть ощущение, что Блейк Райли может вести разговор сам с собой. Что он и делает прямо сейчас, видя, что мы с Весом не произносим ни единого чертова слова.

Когда серия, которую мы смотрим, заканчивается, Блейк хватает со столика пульт и, не спросив нас, включает вторую. А еще открывает новое пиво.

Ком обиды у меня в горле становится размером с хоккейную шайбу. Уже девять часов. Я должен лечь в десять, иначе утром буду как труп. Если мой мозг не получит хотя бы семь часов крепкого сна, то я стану похож на страдающего бессонницей Эдварда Нортона из «Бойцовского клуба». Черт, даже жалко, что я сейчас не в этом кино. Тогда у меня было бы хорошее оправдание для того, чтобы стащить Блейка Райли с дивана и пинками выставить вон.

Но я не могу. Я дал слово Весу блюсти приличия минимум до конца сезона, пока он еще новичок. Каминг-аут прямо сейчас ничего кроме вреда его карьере не принесет, а я скорее залезу в ванну с битым стеклом, чем стану тем, кто разрушит его мечту.

Так что я сижу в кресле смерти и притворяюсь, будто смотрю сериал. Симулирую интерес к тому, что болтает Блейк. Даже посмеиваюсь над его шутками. Но вот наступает четверть одиннадцатого, и позволить себе блюсти приличия еще дольше я уже не могу.

– Пойду-ка я спать, – говорю я, поднимаясь на ноги. – В полшестого утра мне надо быть на катке.

Блейк, похоже, искренне опечален тем, что я ухожу.

– Точно не сможешь выпить еще по бутылке?

– Как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи, ребята. Было приятно познакомиться, Блейк.

– Мне тоже, Джей-бомб.

Да-да, Блейк Райли дает прозвища людям, с которыми только что познакомился. И почему я не удивлен?

Проходя мимо дивана, я осмеливаюсь бросить на Веса коротенький взгляд. Его челюсть сжата сильнее, чем обнимающая бутылку ладонь. Свободной рукой он играет с серебряной штангой в брови, все крутит и крутит свой маленький пирсинг. Я знаю этого парня с тринадцати лет. Он для меня как открытая книга, и мне ясно, как день, что он не особенно счастлив в данный момент.

Как и я. Но за неимением возможности выставить Блейка нам остается одно: притворяться, что мы просто соседи, которые иногда вместе смотрят кино.

Я так устал, что только в конце коридора понимаю, что у меня есть проблема. Я не могу лечь в нашу постель. Хоть я и познакомился с Блейком только сегодня, я не могу с уверенностью сказать, что он никогда у нас не бывал. Когда он осматривал дом, заходил ли он в нашу квартиру? Вдруг Вес показывал ему вид из нашей спальни?

По нашей редко используемой легенде я сплю в гостевой. Куда я и отправляюсь, развернувшись в темноте коридора. В комнате есть зубная щетка и паста, которые я положил туда, чтобы казалось, будто там кто-то живет.

Я считал себя таким охерительно умным за то, что предусмотрел этот небольшой реквизит. Но вот он я, стою и делаю вид, что моя комната – не моя.

Я закрываю дверь, чтобы не слышать музыку телевизионной программы. После того, как мы с Весом стали жить вместе, в этой комнате спали всего один раз – мои мама и папа, когда они прилетали из Калифорнии на выходные. А сегодня это я бросаю вещи на пол и проскальзываю под непривычное одеяло на холодные простыни. И мне это не нравится.

Перекатившись на бок, я перечисляю в голове все, что не так. Занавески не темно-синие, а прозрачные. Матрас мягче, чем тот, к которому я привык. Подушка какая-то комковатая.

А мой бойфренд вместо секса со мной сидит с Блейком в гостиной.

Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть.

Мне снится горячая ванна и потрясающие струи воды. Правда, в эту горячую ванну помещается только мой член. Но это не страшно. Я возбужден, а вода невероятно… даже волшебно приятна.

Хотя… стоп.

Зачеркните.

Вокруг моего возбужденного члена – горячий рот. И похоже, я все-таки еще сплю, потому что не понимаю, где нахожусь, когда открываю глаза. Свет не с той стороны, а спинка кровати непривычно скрипит в такт голове, которая то опускается, то поднимается надо мной.

Черт, как хорошо.

– Проснулся? – смазанным шепотом говорит Вес.

– Типа того. Продолжай.

Головку моего члена массирует его смех.

– Хорошо. А то я уже начал чувствовать себя извращенцем.

Сильная рука сжимает мой ствол, и из меня исторгается еще один хриплый стон.

– Который час? – У меня в голове еще туман после сна. Я хотел после ухода Блейка прошмыгнуть назад в нашу спальню, но, очевидно, забыл этот план, как только моя голова коснулась комковатой подушки.

– Одиннадцать тридцать. – Его голос так тих. – Я недолго, честное слово. Сейчас снова заснешь. Только… м-м-м… – Звук, который он издает, словно рвется из самой души. – Блядь, как же я соскучился по тебе.

Обида, которую я весь вечер носил на себе, точно щит, рассыпается в пыль. Я тоже соскучился по нему, плюс дуться на Веса из-за вторжения Блейка – настоящее свинство. Он же не виноват в том, что его одноклубник пришел. И в своих частых поездках тоже не виноват. Мы с самого начала осознавали, что пока Вес профессионально играет в хоккей, будут долгие расставания, и нам придется с ними мириться.

Я запускаю в его темные волосы пальцы.

– Иди сюда, – сипло зову.

Его теплое мускулистое тело скользит вверх и накрывает мое, а я тяну его голову вниз и целую. Я люблю его губы. Они жадные. Властные. В них волшебство. Наши поцелуи становятся глубже, отчаянней, тела раскачивают кровать, от чего она неудержимо скрипит.

Вес со смехом отпускает мой рот.

– Чувак, нам повезло, что твои родители не занимались сексом, когда приезжали. Эта кровать так скрипит.

– Я был бы травмирован до конца своих дней, – соглашаюсь я. Потом снова целую его, потому что, черт побери, уже поздно, и через шесть часов надо вставать, а он так сильно мне нужен.

Вес, прочитав мои мысли, вталкивает язык между моих разомкнутых губ. Я жадно засасываю его, потом издаю разочарованный стон.

– Жалко, что ты вынул колечко из языка, – задыхаясь, говорю ему я. Он снял пирсинг в начале сезона. Видимо, в команде решили, что это небезопасно.

– Не волнуйся, – дразнит меня Вес. – Я могу снести тебе крышу и без него. – Секунда – и этот его искусный язык спускается по моей голой груди вниз и возвращается к болезненно напряженному члену.

Он заглатывает меня, и мои бедра слетают с матраса. Боже мой. Мы обменялись не одной сотней минетов с тех пор, как сошлись, но я до сих пор не перестаю удивляться тому, какой это кайф. Вес точно знает, как сделать мне хорошо. Его самоуверенность заводит меня, как ничто, и никакие подсказки на тему того, как меня ублажить, ему не нужны.

Что, конечно, не мешает мне отдавать ему приказания. Но это потому, что мы оба любим пошлить.

– Да, – бормочу я. – Лизни самый кончик. Да, именно так. – Одной рукой я держу его за волосы, второй комкаю простыню. Он так давно не делал мне приятное ртом, и давление в моих яйцах практически невыносимо.

Язык Веса делает влажный медленный круг по головке, потом скользит вниз, вновь поднимается вверх, потом еще раз и еще, пока мой член не начинает блестеть. Мое терпение на исходе.