«О чем я с этой напомаженной чиксой разговаривать-то буду?!» - разнервничался Боря, так как предположение о минимальном литре, предположительно, накрылось тазом. Прежде Завьялов думал так: упьюсь до черта, подхвачу то, что сумел рукой нашарить... А тут: прогулка по бабьему лету!

-  Вы проводите Зою до дома...

«Провожу? И даже в дом не поднимусь?!»

-  Возле подъезда на Зою нападут похитители.

«Ах вот в чем дело. Мы, типа, не  д о ш л и  до койки...» Опомнился:

-  Что?! Карпову похитят?!

-  Нет, Борис Михайлович, - гордо выпрямился стилист. - Мы ее отстоим.

-  В натуре?

-  Угу.

-  И сколько будет похитителей?

-  По формату - человек пятнадцать. Но биографы и полицейские архивы подтверждают лишь четырех человек.

«Ни фига себе мочилово?!! Это что же я... четырех профессионалов раскидаю?! Или Карпову приедут хитить малолетки из соседнего профтехучилища?..»

Попадос, однако.

-  А ты ничего, Кеша, не попутал? Биографы не намудрили с четырьмя бандосами?

Кеша чиркнул большим пальцем по кадыку:

-  Зуб даю, чтобы мне сдохнуть. Один бандос, правда, будет за рулем сидеть, но трем вы накидаете отменно.

-  Ну я-то, может быть, и накидаю. И может быть, даже отменно, - задумчиво разглядывая тело с мокрой курицей внутри, пробормотал Завьялов, - как карта ляжет... Но вот ты, Иннокентий...

-  Доверюсь вашей мышечной памяти и рефлексам!

Стоя перед зеркальным шкафом в прихожей, Завьялов налаживал на морщинистую бомжескую шею шелковый платочек. Завязывал в который раз, пропихивал под воротник рубашки. (В качестве бонуса щедрому покупателю Генрихович положил в пакет шикарный итальянский галстук. Но появляться с претенциозной шелковой удавкой в «Ладье»?.. Предпочтительней реально удавиться! Пацаны уписаются. Зачморят «конотопского дядюшку» вместе со стилистом, а от Кеши помощи не жди - не отбрешется болезный, родственника от насмешек не спасет.)

-  После битвы с похитителями вы пойдете к Зое, - вращался вокруг грамотно прикинутого «дядюшки» Иннокентий. На него продолжал действовать порошковый зуд болтливости, стилист делился информацией: -  Там вы вызовете полицию, приедет месье Карпов...

-  Без этого месье не обойтись? - между делом интересовался Боря.

-  К сожалению, - вздохнул стилист, - нельзя. Павел Максимович крепко увязан в сюжете.

-  А если - развязать? - многозначительно хмыкнул Завьялов.

-  Даже думать нечего! После ссоры с тестем... потенциальным тестем, вы, Борис Михайлович, уедете на Кипр вместе с Зоей, поскольку Павел Максимович заподозрит в вас охотника за приданным. Решит, что похищение подстроили вы. Когда вы возвратитесь через десять дней, правоохранительные органы уже установят заказчиков похищения.

-  Слушай, Кеша, - задумчиво и недоверчиво разглядывая стоящую рядом грозу бандитов, сказал Завьялов, - а может, ну их к лешему этих похитителей... Стуканем ментам... или сразу папе Максимовичу... Пусть заранее подъедут к дому, густо наваляют похитительскому коллективу...

-  Борис Михайлович! - возмущенно зароптал поклонник Зверева. - В этом вся соль! Сюжет. Зоя станет вашей навеки, увидев в вас заступника!

-  Навеки ваша, - хмыкнул Завьялов. Оглядел «конотопскую» фигуру и нашел ее вполне употребимой. После банно-прачечных процедур обвисшая бомжеская харя весьма облагородилась, здоровый цвет лица проклюнулся. - Еще пару раз промыть-прокипятить, цены не будет дяденьке.

Тело-Иннокентий внимательно поглядело на недавнего бомжа и тоже согласилось:

-  Значительный эффект. Носитель вам еще спасибо скажет.

-  За то, что пемзой обработал? - распределяя по карманам бумажник и ключи, невнимательно поинтересовался Завьялов.

-  За то, что побывали, - значительно задирая палец вверх, сказал стилист. - Знаете, сколько омолаживающие процедуры в наше время стоят?.. О-го-го! На процедуру по подсадке интеллектуального омолодителя иные деды с малолетства средства начинают копить! Ваш носитель еще громадное мерси вам скажет. Такой выброс адреналина ему устроили... Лет на десять уже помолодел!

-  Я думал, показалось.

-  Отнюдь, Борис Михайлович. Возраст не чисто биологическая проблема, душевное состояние индивида гораздо важнее. Если индивид теряет эмоциональные устремления, то начинает стареть неуклонно и безвозвратно. Если же он остается молод душой, тело отвечает ему сторицей.

-  Главное, ребята, сердцем не стареть... - невнимательно пропел Завьялов, проверяя шнуровку ботинок.

-  Вот-вот! Хороший интеллектуальный омолодитель, используя вашу лексику - адреналиновый алкоголик, чрезвычайно ценный тип! Несколько процедур, и внуки дедушек не узнают! По сути дела, кстати, лучшими омолодителями для дедушек являются ближайшие кровные родственники, но, - Иннокентий глубоко вздохнул, - не всем везет. Иные внуки - абсолютно бесполезный генофонд.

«Бальзам на раны», - снимая с полочки туалетную воду, подумал Завьялов. Кешина болтовня избавила его от жутких подозрений: очнулся он на каталке в морге с ледяными членами и подозревал, что залетел не просто в тело, а конкретно в труп. Свободный от заселяющего его прежде интеллекта, а проще говоря - души. Вылетел Боря Завьялов из родимого тела, пометался по больнице и нет чтобы в коматозного полуживого пациента залететь, попал в помершего, бесповоротно освободившегося бомжару.

Вспоминая фильмы ужасов про зомби, Боря начинал уже принюхиваться - не завонял ли разложением? Приглядывался исподволь, не появились ли на теле трупные пятна.

Но если бомж замолодел... Тогда - порядок. Ошиблись доктора, свалили в морг полуживого дедушку.

-  А кстати, Борис Михайлович, - не унимался болтун-путешественник, - почему вы, скажите на милость, не пошли к палате уважаемого Косого, а застряли в больнице между этажами? Когда вас «выкинуло», я, прямо скажем, растерялся! Не знал, куда стопы направить.

-  У меня ухо оглохло, - выключая свет в прихожей и делая Кеше жест «на выход», проговорил Завьялов. - Решил к врачу наведаться.

-  ЧТО?!!

Иннокентий, только что спешивший на романтическую встречу с Зоей и Жюли, попятился в темноту гостиной. Если бы секунду назад тело Завьялова не выглядело насквозь здоровым, Борис решил бы, что разложение коснулось именно его: в темноту уползало мертвенно белое лицо с остекленевшими глазами и отпавшей челюстью.

-  Эй, Кеш, ты чего? - негромко позвал Завьялов. - Иди сюда. - Чуть было не добавил «кис-кис-кис».

-  Борис... Борис... Борис... - невнятно лепетал стилист.

Допятился до кресла, едва не рухнул, но устоял, слепо нашаривая подлокотник. Кое-как, задом, обогнул препятствие.

Завьялов захлопнул входную дверь. Быстро прошагал до гостиной и включил верхний свет.

Занервничавший Кеша испуганно присел и прикрыл лицо руками, как будто из люстры ударили не лучи, а копья.

-  Ну, ты чего это, дружище...

-  Борис Михайлович, - сипло прокаркало родимое горло, - не подходите. Это может быть опасно.

-  Кому? Тебе или мне?

-  Наверное... Наверное... - Завьялову показалось, что Иннокентий прислушивается к себе, то есть к полученному телу. -  Уф! Я слышу. Борис Михайлович, я одинаково слышу обоими ушами!

-  Раз за тебя. За нас. - Завянь хмуро вглядывался в перепуганное лицо напротив. - Что случилось-то?

-  Беда, - коротко информировал стилист и утер вспотевшее лицо. - Борис Михайлович, вы не ощущаете внутри себя какого-то... постороннего присутствия? В новом теле вы - один?

-  Ну... как бы да, - прислушавшись к ощущениям, кивнул Завьялов и вернул вопрос: - А ты?

-  И я вроде бы... пока.

-  Кеш, ты толком ответить можешь? Что происходит?!

-  Ой, Борис Михайлович, ой-ей-ей! - по-бабьи заголосило тело. - Ой, мы попали-и-и... Ой, Жюли мне голову оторве-е-ет...

-  Да это ты ей, Кеша, оторвешь, - напомнил Боря. - Ты хотел к гениальному Сереже Звереву.

Успокоительное упоминание кумира скончалось втуне. Кеша хватался завьяловскими лапами за его же голову и раскачивался, подвывая: