Он кривлялся, заискивал, правда, с наглостью и дерзостью. Глазки его, злые и острые, смотрели настороженно и зорко.

Всадник смахнул с табурета пыль и осторожно сел на край. Он с усмешкой слушал Мышатника, судя по всему, хорошо его зная. Пока тот говорил, он расстегнул пряжку плаща на плече, и плащ тяжелыми черными волнами опустился за его плечами на пол. Потом бросил на стол берет черного бархата, с огромным и ярким петушиным пером. Отстегнув от пояса шпагу, он положил ее на стол, эфесом к себе.

Огонь свечи заколебался под дуновением воздуха и грани камней, усыпавших эфес и ножны, вспыхнули спящими в этих камнях небесными молниями.

Мышатник замолчал, приоткрыв рот. Он смотрел на блеск этих молний в камнях и не мог вымолвить не слова.

- Что же ты замолчал? - насмешливо спросил Всадник. - Ты так увлекательно рассказываешь про то, какой ты бедный, я теперь даже не знаю, удобно ли путешественнику попросить у тебя что-нибудь, чтобы промочить горло? Ты, наверное, так беден, что кроме воды в твоем дворце ничего другого нет. А воду мы, как ты хорошо знаешь, не пьем.

- Вам все шуточки. Грешно смеяться над бедностью, а воду я тоже не пью. Вы же знаете, что нам воду пить нельзя

Он повернулся к шкафчику спиной, открыл дверцы, покопался внутри и достал два бокала с отбитыми краями.

- Извиняйте, ликеры и вина кончились. Как насчет яда?

- Насчет яда? - откликнулся Всадник. - Отчего же, очень даже ничего, особенно неплохо бы синильной кислоты...

- Синильной нет. Есть стрихнин с аммиаком.

- Наверняка неочищенный? - брезгливо поморщился Всадник. - Впрочем, давай стрихнин. У тебя если и есть что лучше, все равно не выпросить...

- Ха-ха-ха! - рассыпался злым и противным смехом Мышатник. - Когда это вы что-то выпрашивали?!

- Ты наливай, наливай Мышатник. И веселись. Пока... - говорил Всадник. - А потом мы с тобой выпьем, и ты мне расскажешь, на каком основании ты над своим вензелем корону стал помещать. И ты мне расскажешь...

Рука Мышатника дрогнула, и он плеснул мимо своего бокала. Стол был мгновенно прожжен дымящейся жидкостью. Глаза его забегали, а сам он побледнел сильнее прежнего.

- ...и ты мне расскажешь, - не обращая внимания на муки Мышатника, продолжил Всадник, - какие виды ты имеешь на Корону.

Он придвинув к себе бокал, взял его в узкие ладони, и опустив глаза, стал отпивать мелкими глоточками, наблюдая за хозяином из-под опущенных ресниц.

Тот схватил свой бокал и одним махом отправил его в рот. Налил второй и он последовал за первым. Стал наливать третий, но уже спокойнее, медленнее.

- Так что расскажешь по поводу Короны?

- Ладно, - меняя свой елейный и ласковый голос на сухой и скрипучий, ответил Мышатник. - Я понял тебя, Всадник. Я знаю, с кем имею дело, и мне не надо объяснять правила игры. Такие нарушения, как претензии на Корону, не ваши проблемы, за этим такие, как вы, на землю не спускаются. Кстати, если мне не изменяет память, вам запрещено появляться на Земле не так ли? Но это - не мои заботы. Я не ищу ссоры. Говори, что тебе нужно на самом деле и проваливай...

- А что это ты так засуетился? Что мне может быть нужно от тебя? Безделица, мой друг... - он задумался, рассматривая что-то, усмехнулся и закончил. - Мне нужен Перстень. Перстень с зеленым камнем и буквой "Л". Да, да Мышатник. Ты правильно догадался: ТОТ САМЫЙ ПЕРСТЕНЬ. Хозяин обронил случайно. Но - не вздумай даже помыслить присвоить. Это - не для тебя. Ты умный, и не станешь делать глупостей. Итак, Мышатник: Перстень, и я забуду про Корону...

- Я тебя понял, но мне не нужен ваш Перстень. Я не так глуп, чтобы претендовать на власть, которую дает он. Я знаю разницу между Царством Полуночи, где обитаю я, и Царством Тьмы, откуда появляетесь вы. Почему ты решил, что Перстень у меня?

Всадник не спеша, допил яд. Поставил бокал на стол. Поднялся, отодвинув ногой табурет, пристегнул шпагу, надвинул на бровь берет, поднял с пола плащ. И только открыв двери на улицу, он обернулся, и сказал:

- Ты можешь помочь вернуть его. Ты - можешь. Перстень в твоем доме. И еще - я чувствую энергетику, которая сильнее твоей, и слабее нашей. Кто это? Что за демон средней руки живет в твоем доме?

- Ну, это не совсем демон. Так, ведьма одна. Только вряд ли она сильнее меня, очеловечилась. Заповедными Знаниями почти не пользуется.

- А ты до сих пор считаешь, что вся сила в Заповедных Знаниях? Ты завистник, Мышатник. Ты никогда не будешь побеждать. А эта ведьма не может вмешаться в поиски?

- С каких это пор ты стал опасаться ведьм? У нее нет Власти. У нее нет Силы. Власть и Сила в моих руках... - Мышатник замешкался и добавил. В этом доме в моих руках. А она водит дружбу с мелкой пакостью... Если я отыщу для тебя Перстень, ты не забудешь меня отблагодарить?

- Там посмотрим. Иди. Не трать время на слова.

Всадник стал подниматься по лестнице, исчезая в темноте.

Мышатник послушал, как удаляются по лестнице шаги Всадника, пошарил что-то на стене, нажал, и в углу комнаты открылась крохотная дверь. Мышатник хлопнул в ладоши, и стал быстро-быстро уменьшатся, пока не стал совсем маленьким, и не смог проскользнуть в эту дверку. Из темноты, в которую он нырнул, раздался свист - долгий и протяжный.

Из щелей, из невидимых в темноте дырочек, стало выползать множество мышей и крыс. Они выскакивали на середину комнаты, поводили в воздухе хищными носами, и устремлялись в оставленную открытой крохотную дверку, вслед Мышатнику, навстречу свисту, который не прекращался, долгий, как темнота.

Глава третья.

Продолжение поиска. Рыжая Женька и Реставратор Летописей

Звонок резко прозвенел где-то прямо за дверью, и звон его покатился, как горошина, вглубь квартиры...

Прошла вечность, или что-то около этого, прежде чем послышался шаркающий звук шагов.

- Кто тааам? - не спросил, а пропел из-за двери старческий голос.

- Это я! Женька! - заорала радостно в двери ведьмочка.

- Ах, это Вы, Женечка! - обрадовался голос за дверями. - Я оооочень, очень рад Вам. Всегда. Оооочень рад Вам, Женечка. Проходите, что же Вы стоите в дверях? Проходите, проходите...

Бормотал голос, удаляясь от дверей, вслед за шарканьем ног.

- Опять двери забыл отпереть, - покачала головой Женька, повторно нажимая на кнопку звонка.

- Кто тааам? - пропел голос, возвращаясь.

- Да я это, я, - Рыжая Женька.

- Как это так? - удивился голос. - Вы, душечка, что-то путаете! Женечка только что прошла в комнаты, я ее сам проводил, буквально за минуту до Вашего прихода...

- Никуда Вы меня не проводили. Вы забыли отпереть мне двери.

- Да что Вы говорите? Я никогда ничего не забываю...

Но замок все-таки щелкнул, пропуская Женьку внутрь квартиры.

- Действительно это Вы, Женечка. Как же так? Я же отпирал Вам двери буквально минуту назад. Вы, голубушка, наверное, забыли войти. Память, память, голубушка. Память нужно тренировать. Ну, ничего, дело молодое...

Стоял перед Женькой старичок: маленький, недоумевающий, с пухом седых волос на голове, с огромными седыми усами на меленьком детском личике, так не к месту покрытом сеткой морщин. На нем были ярко-красные турецкие домашние туфли с загнутыми кверху, лихо закрученными носами, малиновая куртка с "брандебурами", и довершали этот шикарный гардероб лимонного цвета кальсоны.

- Вы простите, Женечка, я Вас принимаю по-простому, по-домашнему. Что-то я становлюсь забывчив...

-Кажется, Вы забыли сегодня подойти к зеркалу. - деликатно подсказала Женька, едва сдерживая улыбку, глядя на тянущиеся по полу тесемочки, тщетно стараясь не замечать их.

Старичок заспешил в прихожую, к висящему на стене зеркалу, а Женька прошла в комнаты. Вдоль стен тянулись стеллажи, сработанные из толстых дубовых досок. Они были забиты книгами, рулонами карт, фолиантами в кожаных переплетах, папками с бумагами. У окна стоял огромный, почти во всю стену, стол, заваленный горами бумаг