29 декабря позвонил Красильников. Он нудно извинялся за инцидент с Эдиком, так что мне пришлось его успокаивать, а потом и самому извиняться за драку и испорченный вечер. Антон предложил на следующий день отправиться в сауну. В том же составе, в котором мы посетили ресторан. Я никогда не был любителем банных увеселений, но Антон настаивал, и я передал Наташке его предложение. Конечно, она отказалась наотрез. Иного от нее нельзя было и ждать. Я перезвонил Антону, он упрямо не хотел отказываться от идеи совместного купания и предложил сходить в баню вдвоем, а потом отметить приближающийся праздник у него дома. Я согласился и потом сообщил об этом Наталье. Она встала на дыбы, я проявил характер, и мы рассорились.

Когда я вечером вышел из дома, собираясь ехать на встречу с Антоном, выяснилось, что какая-то сволочь проколола все четыре колеса моей машины. Я позвонил Антону, и он подъехал на своем «мерседесе». Настроение мое было испорчено ссорой с Натальей и инцидентом с машиной. Еще в дороге я начал прикладываться к спиртному, а когда оказалось, что в сауне нас ждут Анжела с подругой, я обрадовался, будто всю жизнь об этом тайно мечтал.

Подруга назвалась Ликой. Она была года на два старше меня, а выглядела моложе. Невысокого роста, хрупкая блондинка с печальным взглядом. Было в ее лице что-то такое, что я всегда подсознательно ценил в женщинах, но раньше таких не встречал… Или это объяснялось количеством спиртного, которое я поглощал в тот вечер с целеустремленностью, достойной лучшего применения? В общем, случилось то, что и должно было случиться при таком раскладе. Тем более что Антон, уединившись с Анжелой в раздевалке и не потрудившись закрыть дверь, подал пример.

Поздно ночью Антон подвез меня домой. Я лежал на заднем сиденье в обнимку с Ликой. У нас началось бурное прощание, и я долго не обращал внимания, что около моего подъезда стоит девушка в поношенном легком пальто. Первой ее заметила Анжела, с любопытством оглядываясь в нашу сторону. Когда я понял, что это Наталья, положение было не спасти. Уход от ответа — иногда тоже ответ. Я хлопнул Антона по плечу, и «мерседес» рванулся как бешеный. В зеркале заднего вида мелькнула растерянная фигурка в легком, не по погоде, пальто.

— А за что тебя из милиции уволили?

Ни на одной из телевизионных программ не нашлось ничего интересного, и Лика выключила огромный «сони-тринитрон», выглядевший в ее малогабаритной квартирке как спойлер на старом «москвиче».

— За что? Было за что…

Я закурил и пристроил подушку так, чтобы в кровати можно было сидеть.

Уволили меня за утерю табельного ствола. За халатность. На мне уже до того «висел» выговор, который я получил за полгода до истории с пистолетом.

В тот день мне выдали премию — первую и единственную за всю службу — за то, что я по оперативной информации выявил и задержал двадцатичетырехлетнего худосочного паренька с золотыми руками. Он сколотил команду из несовершеннолетних, они искали и везли ему смертоносные железки времен последней войны. В старом папином гараже паренек оборудовал мастерскую и за четыре месяца плодотворной деятельности сумел восстановить и выгодно продать десятка три боеспособных стволов. При задержании мы изъяли у него обрез и ППШ с полным боекомплектом, еще дюжину железок сумели найти потом, проверяя его друзей и знакомых.

Получив премию, я устроил «обмывание» в кругу родного коллектива. Саша Зайцев, который в тот день работал во вторую смену и должен был принимать на себя все поступающие в этот вечер заявки о преступлениях, основательно перебрал, хотя всегда пил крайне мало и осторожно. И когда по местному телефону дежурный сообщил, что направил к нам мужика с заявлением о грабеже, я добровольно вызвался переговорить с ним.

Терпила мне сразу не понравился. Двухметрового роста мужик в кожаном пальто, с золотыми «гайками» размером в спасательный круг каждая и челюстью, напоминающей носовую часть ледокола. Попытаться ограбить его можно было разве что во сне. Да и то результат был предопределен заранее — поспешное пробуждение с криками и в мокрой пижаме.

А потому, когда он стыдливо поведал мне, что час назад двое неизвестных около ресторана «Славянский рынок» отобрали у него сумочку с деньгами и документами, я почему-то не поверил.

— Деньги — ерунда, всего-то было пятьсот баксов, — говорил мужик. — Главное для меня Документы. Как их теперь восстанавливать? А если кто-то воспользуется?

Я задал уточняющие вопросы. Оказалось, что в несчастном портмоне были собраны практически все бумажки, которые выдают различные инстанции человеку за тридцать лет активной деятельности. Отсутствовало разве что свидетельство о рождении.

Я набрал полную грудь воздуха, перестал ерзать на стуле и выдал пламенную речь. Гневно изобличил мужика во вранье, слегка пригрозил карами за этот неблаговидный поступок, популярно объяснил, как именно могут воспользоваться его документами, и основными вехами обозначил ближайший его маршрут. Отчетливое звяканье бутылок и нестройный хор голосов, распевавших в соседнем кабинете «Нас извлекут из-под обломков… », были красноречивым аккомпанементом моим словам.

Заявитель скромно потупился и попросил хотя бы выдать какую-нибудь справку о том, что документы у него действительно украли.

Не в силах переварить подобную наглость, я язвительно рассмеялся:

— Да откуда ж я знаю, что бумаги у тебя действительно сп… ли, а, приятель? Мало ли что ты мне говоришь? Сам где-нибудь прое… л по пьяни, наверное, а теперь протрезвел и с заявой к нам летишь!

Он ушел, вежливо попрощавшись, а я вернулся продолжить банкет.

Развязку истории я узнал на следующее утро, когда меня вызвали к руководству ГУВД.

Похожий на ледокол товарищ был не терпилой, а проверяющим из городского управления, специально уполномоченный посмотреть, как в разных районах города реагируют на заявления о подобных заявлениях. И хотя везде реагировали практически одинаково, даже одними и теми словами, мне досталось больше всех. Оказалось, что в кармане шикарного плаща инспектора лежал диктофон, на импортную пленку которого отчетливо легло приглушенное: «Машина пламенем объята, вот-вот рванет боекомплект… »