Старшеклассники обычно реагировали более восторженно. А из этих разве только Эгон-1 наблюдает не без интереса. Зато Гросбит-9 так и пожирает сцену глазами. Что ж, говорят, даже один толковый ученик стоит всех усилий, затраченных преподавателем.

— Сегодняшний урок окончен, но я скажу вам кое-что о завтрашнем занятии.

Африка исчезла, и появилась какая-то северная, дождливая страна. Высокие горы неясно вырисовывались в туманной дали, тонкая струйка дыма поднималась от низкого, обложенного дерном, наполовину врытого в землю дома.

— Мы увидим, как из примата возник человек, как он становился все более уверенным и сильным. Как из родовых групп образовались первобытные общины каменного века, как они использовали орудия и подчиняли природу своей воле. Мы узнаем, кто живет в этом доме и чем он занимается. Думаю, вы с нетерпением будете ждать следующего урока.

Не получив практически никакого подтверждения высказанному предположению, Учитель нажал на кнопку. Они очутились в знакомом классе, где звонок сладкой музыкой оповещал об окончании занятий. С громким криком дети выбежали из класса, а Учитель, вдруг почувствовав навалившуюся усталость, открепил от пояса пульт управления и запер его в столе. Это был очень долгий день. Учитель выключил свет и вышел.

У выхода на улицу он оказался позади молодой, очень привлекательной женщины в розовом миниатюрном мини, с ярко-рыжими волосами. Мать Манди-2, понял он, узнавая эти волосы, в то время как она потянулась к крошечной, розовой ручке дочери. Они вышли прямо перед ним.

— Ну, что ты узнала нового сегодня в школе, дорогая? — спросила мать.

И хотя Учитель отнюдь не желал подслушивать, он невольно услышал вопрос. Да, что же она узнала? Интересно, каким будет ответ.

Манди-2 скакала вниз по ступенькам, подпрыгивая от счастья, что снова свободна.

— Да так, ничего особенного, — сказала она, и они скрылись за углом.

Учитель, не сознавая этого, устало вздохнул, повернул в другом направлении и пошел домой.

The Wicked Нее, 1970

© Перевод на русский язык, «Полярис», 1994

Этот рассказ должен был подготовить почву для будущего романа. Меня всегда волновала идея существования параллельных миров, так интересно представленная в научно-фантастических романах «Нести праздник» Уорда Мура и «Человек в высоком замке» Дика. Но сам я никогда не писал об этом. Разве что, один-два коротких рассказа, не более.

Схемы параллельных миров обычно основаны на вопросе «что, если?». Что, если бы Юг победил в Гражданской войне? Эта схема развивается в книге Мура. Что, если бы Соединенные Штаты проиграли вторую мировую войну? Эту историю можно прочесть в романе Дика. Вообще, войны, выигранные или проигранные, являются неким поворотным пунктом в истории человечества, и большинство авторов романов, вдохновленных идеей параллельных миров, используют эту тему. Я, в конце концов, отыскал в истории Испании пятнадцатого века единственную битву, изменение исхода которой привело к тому, что Британия завоевала весь мир. Получился роман «Трансатлантический туннель. Ура!». Но это было позднее.

Я размышлял, какие черты должны быть присущи параллельным мирам, когда получил письмо от Боба Силверберга. Ему нужны были рассказы для антологии «Новые измерения». Он спрашивал, нет ли у меня чего-нибудь на эту тему. У меня как раз был рассказ, в котором параллельный мир был связан не с войнами или битвами, а со смертью всего лишь двух человек из многих миллиардов людей, живших в истории человечества. Вот этот рассказ.

— Vino rosso, un mezzo[3].

Вино было кислым и мутным, по запаху напоминая пыль, поднимавшуюся над не покрытой асфальтом улицей за дверью крошечной винной лавки. «Vini е Bibite» — гласила грубо намалеванная вывеска над входом. Вина и напитки. Вино — из винограда местного сбора, напитки — газированная жидкость ядовитого цвета в поцарапанных бутылках. На улице нещадно палило солнце, отражаясь от беленых стен домов. Бирбанте осушил стаканчик и налил еще из поллитрового графина.

— Жарко, — сказал он хозяину лавки, протиравшему стаканы.

На заплывшем жиром смуглом лице хозяина застыло выражение хронической скуки. В ответ он промычал что-то, видимо, означавшее согласие. Трое мужчин сидели, сгорбившись, за маленьким столом у стены, все свое внимание сосредоточив на потертой, причудливо раскрашенной колоде карт.

Чиамонте был похож на любой другой итальянский городок, лежащий в стороне от оживленных магистралей. В город вела единственная дорога, переходящая в главную улицу. Здесь с подозрением относились к незнакомцам, отгородившись от них глухой стеной неприятия так же, как их долина была отгорожена от мира окружавшими ее горами, Нищета и убожество. Место, где вряд ли захочется задержаться дольше нескольких минут. Но человек, которого разыскивал Бирбанте, казалось, вполне здесь освоился. Ему было все равно, где жить, Бирбанте сделал глоток вина, потом, положив ладони на стойку бара, посмотрел на часы. Скоро полдень. Когда он прикоснулся кончиком пальца к рычажку на ободе, корпус часов стал прозрачным. Внутри были видны несколько циферблатов и разноцветные индикаторы. Никаких изменений. Нарцисо здесь нет.

И все же он где-то неподалеку. На это указывали приборы в машине. Часы лишь подтверждали данные. Кроме того, Бирбанте физически ощущал присутствие беглеца. Это чувство выработалось у него за долгие годы поиске» тех, кто пытался от него скрыться. Нарцисо удалось уйти дальше других, и на свободе он гуляет дольше всех. Но это не важно. Бирбанте никогда не проигрывал. Не проиграет и теперь, волей Божьей. Он коснулся массивного распятия, висевшего на шее под рубашкой. Он найдет Нарцисо.

— Дайте мне с собой литр этого вина.

Хозяин лавки угрюмо оглядел Бирбанте сверху вниз, как будто просьба его была необычна.

— У вас есть бутылка?

— Нет, у меня нет бутылки, — терпеливо ответил Бирбанте.

— Тогда я попробую найти. Вы должны заплатить задаток в пятьдесят лир.

Мелкое жульничество. Бирбанте устало махнул рукой, выражая согласие.

Он смотрел, как хозяин принес пыльную бутыль из задней комнаты, слегка обмыл ее под краном, потом, вставив в горлышко погнутую воронку, наполнил бутылку из большой плоской фляги в оплетке из прутьев и заткнул черной пробкой. Бирбанте высыпал монеты на грязную стойку бара и, когда хозяин потянулся за ними, положил рядом цветную фотографию, на которой был изображен серьезный человек с темными, коротко остриженными волосами и прозрачными голубыми глазами.

— Вы знаете этого человека? — спросил он.

Хозяин собирал со стойки монеты, одну за одной, не обращая внимания на фотографию.

— Мой двоюродный брат. Мы очень давно не виделись. Я слышал, что он где-то здесь. Умер его дядя, оставив в наследство немного денег. Кому-то эта сумма покажется смешной, но я знаю, что он бы не отказался. Деньги всем нужны. Вы не знаете, где он?

Бирбанте достал из кармана рубашки сложенную пополам банкноту в десять тысяч лир, расправил ее на стойке перед собой и оставил лежать. Хозяин посмотрел на деньги, потом на него. Бирбанте почувствовал на себе взгляды игроков.

— Никогда не видел этого человека.

— Очень жаль. Ведь дело идет о деньгах.

Бирбанте положил банкноту обратно в карман, забрал вино и ушел. Солнце жгло немилосердно. Он надел черные очки. Эти люди — заодно. Если они считали Нарцисо одним из них, они никогда не выдадут его чужаку. Во всяком случае, открыто.

Ярко-красный «альфа-ромео» с откидывающимся верхом был единственным цветным предметом на выбеленной улице. Бирбанте поставил вино под сиденье, где было прохладнее, затем перешел мощеную булыжником улицу к темному проему распахнутой двери, за которой находился магазин. Ни вывески, ни витрины. В них просто не было необходимости. Все и так знали, что это — магазин. Рядом со входом стояла бухта веревки, в дверном проеме висели гирлянды жгучего перца. Бирбанте раздвинул их и заглянул внутрь. Хозяйка, одетая в черное, была еле различима в темноте магазина, так же как и ее товары. Бирбанте поздоровался, но не получил ответа. Женщина молча принесла все, что он заказал. Круг сыра из буйволиного молока и маленькую буханку хлеба с толстой коркой. От бочонка с оливками пахло плесенью, и он решил, что обойдется без них. Все это время он стоял, наблюдая за дверью винной лавки.