Она бросилась к двери и распахнула ее. Никого. Во всю длину комнаты тянулись ряды приборов, опутанных паутиной трубок. Пол был усыпан осколками стекла. Среди осколков, в луже вылившейся из пробирок жид-кости лежал молоток.

Кэтрин нагнулась, подняла его, и в этот момент кто-то произнес за ее спиной:

— Медленно повернитесь. И без глупостей.

Кэтрин растерялась. Все произошло слишком быстро, чтобы она могла осознать реальность происходящего.

— Каких глупостей? — спросила Кэтрин.

Повернувшись, она увидела в дверном проеме незнакомого ей человека. В руке у него был револьвер.

— Медленно положите молоток.

— Кто вы?

Молоток со стуком упал на пол.

— Этот же вопрос я хотел задать вам. Меня зовут Блейлок, ФБР. Вот мое удостоверение, — он показал значок.

— А меня — Кэтрин Руффин. Я пришла сюда по просьбе доктора Ливемора. Что здесь происходит?

— Чем вы можете подтвердить свои слова?

— Вот записка, прочтите.

Блейлок взял записку кончиками пальцев, пробежал глазами ее содержание, опустил в конверт и спрятал конверт в карман. После этого он наконец убрал револьвер.

— Это мог напечатать кто угодно, — сказал он. — Например, вы.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Я сама пришла несколько минут назад. Записка лежала на столе. Прочитав ее, я отправилась сюда, услышала звон бьющегося стекла, вошла, увидела молоток и подняла его. Вот и все.

Блейлок пристально посмотрел на нее, потом кивнул и жестом пригласил следовать за ним.

— Возможно. Позже мы это проверим. А пока посидите здесь. Мне нужно сделать несколько телефонных звонков.

Он достал список и набрал первый номер. Долго никто не отвечал. Наконец, на экране появилось заспанное лицо Литы Кребб. Увидев, кто ей звонит, она широко раскрыла глаза и спросила:

— Что вам нужно?

— Мне нужен ваш муж. Могу я поговорить с ним?

— Он… он спит, — она встревоженно огляделась по сторонам.

Блейлок почувствовал неуверенность в ее голосе.

— Да? Тогда разбудите его и позовите к телефону.

— Но зачем? Скажите, зачем?

— Видимо, придется мне подняться к вам, миссис Кребб. Если вы не хотите этого, разбудите мужа, либо скажите правду.

Она тихо сказала, опустив глаза:

— Его здесь нет. Он не ночевал дома.

— Вы знаете, где он?

— Нет. И не хочу знать. Мы поссорились, и он ушел. Это все, что я могу сообщить.

Экран погас. Блейлок тут же набрал другой номер. Не дождавшись ответа, он повесил трубку и повернулся к Кэтрин Руффин, которая сидела, совершенно сбитая с толку быстрым развитием событий.

— Я хочу, чтобы вы проводили меня в кабинет доктора Ливемора.

Все еще не зная, что предпринять, она подчинилась.

Дверь кабинета была не заперта. Блейлок толкнул ее и заглянул внутрь. Комната тускло освещалась первыми лучами солнца, проникавшими через стеклянные стены. Она была пуста. Блейлок, как ищейка, втянул носом воздух и указал на дверь справа от входа.

— А там что?

— Я не знаю.

— Оставайтесь здесь.

Кэтрин не понравился его тон, но прежде, чем она успела сказать об этом, он пересек комнату и, стараясь держаться в стороне от проема, открыл дверь. Ливемор спал на кушетке, накрытый тонким одеялом, положив руку под голову. Блейлок тихо вошел и взял его за запястье, пытаясь нащупать пульс. Ливемор, почувствовав прикосновение, открыл глаза, моргнул и выдернул руку.

— Что, черт возьми, вы здесь делаете?

— Измеряю ваш пульс. Вы не возражаете?

— Конечно, возражаю, — он сел и откинул одеяло. — Я врач и могу сделать это сам. Ответьте мне, по какому праву вы ворвались сюда?

— В лаборатории уничтожены пробирки. Явная диверсия. Я установил сигнализацию и обнаружил вот эту женщину. В руках у нее был молоток.

— Кэтрин! Зачем вы это сделали?

— Да как вы смеете! Ведь это вы написали записку, чтобы заманить меня в ловушку. Наверное, сами и разбили эти пробирки!

Ливемор зевнул, потер глаза, потом нагнулся и нашарил под кушеткой ботинки.

— Даже Дик Трейси не придумал бы лучше, — он ухмыльнулся и надел ботинок. — Вы находите меня спящим, но подозреваете, что я притворяюсь, И вы пытаетесь измерить мой пульс, чтобы понять, спал ли я на самом деле или бегал с молотком. Идиот! — он выпалил последнее Слово и встал. — Я возглавляю проект. Это мой проект. Прежде чем обвинить меня в преступлении, вам следует найти более веские улики, чем беспочвенные подозрения. Узнайте, кто напечатал эту чертову записку, и тогда, быть может, сумеете сдвинуться с мертвой точки.

— Именно это я и намерен сделать, — сказал Блейлок.

Зазвонил телефон.

— Это вас, — сказал Ливемор и передал трубку следователю. Тот молча выслушал, потом коротко скомандовал: «Приведите его сюда».

Перед тем как уйти, Кэтрин Руффин дала показания, которые были записаны на диктофон. Затем Ливемор сделал то же самое.

Да, он не ночевал в квартире. Работал допоздна в своем кабинете и, как это бывало и прежде, спал на кушетке в смежной комнате. Лег спать около трех часов ночи и ничего не слышал и не видел до того момента, пока Блейлок не разбудил его. Да, из лаборатории можно выйти через черный ход и можно попасть в его кабинет, пройдя через офис. Но он этого не делал.

Ливемор уже заканчивал давать показания, когда в кабинет вошел незнакомый человек в подчеркнуто корректной одежде и с таким же суровым выражением лица, как у Блейлока. С ним пришел Гаст Кребб. Блейлок отпустил незнакомца и принялся допрашивать Гаста.

— Вы не ночевали дома прошлой ночью. Где вы были?

— Идите к черту.

— Такое отношение мне не нравится. Ваше местонахождение было неизвестно до того момента, когда вы появились у себя в офисе. За это время кто-то проник в лабораторию и молотком разбил пробирки, нарушив тем самым ход осуществления проекта. Итак, где вы были?

Гаст был не слишком искушен в делах, не касавшихся его работы. Вопрос явно застал его врасплох. Он виновато опустил глаза. На лбу выступили капельки пота.

Ливемору стало жаль его. Он отвернулся и начал завязывать галстук.

— Отвечайте! — настаивал Блейлок, пытаясь усилить его замешательство.

— Это не то, что вы думаете, — глухо сказал Гаст.

— Говорите — или я арестую вас за саботаж правительственного проекта!

Повисло тягостное молчание. Наконец Ливемор сказал:

— Бога ради, Гаст, скажите ему. Вы же не могли сделать этого. Ну, где вы были — у девушки?

Гаст покраснел. Ливемор удовлетворенно хмыкнул.

— Так я и думал. Не бойтесь. Все останется между нами. Правительство не имеет отношения к вашей личной жизни. А я уже не в том возрасте, чтобы интересоваться такими вещами.

Молчать дальше было бессмысленно, и Гаст рассказал им все.

Он нравился одной девушке, которая работала секретарем в инженерном комитете. Они давно знали друг друга, но никогда не были близки. В тот вечер он поссорился с Литой, ушел из дома и неожиданно для себя оказался перед дверью Джорджетты. Она впустила его. Дальнейшее произошло само собой.

— Ну вот, — сказал Ливемор, — Занимайтесь своей работой, Блейлок. Гаст побудет со мной на тот случай, если он вам понадобится. Найдите девушку и расспросите ее, а нас оставьте в покое, Изучайте таинственную записку, снимите отпечатки пальцев с молотка… — что вы обычно делаете в таких случаях? И пока не найдете против меня каких-нибудь улик, — убирайтесь из моего кабинета.

Когда Блейлок ушел, Ливемор сварил кофе в приемной и принес чашку Гасту, который стоял, глядя на едва различимый за занавесом дождя склон холма.

— Вы, наверное, считаете меня дураком, — сказал Гаст.

— Вовсе нет, Я просто думаю, что у вас с Литой не все в порядке, а вы ведете себя так, чтобы было еще хуже.

— Но что мне делать?

Ливемор, не обращая внимания на просительные нотки в его голосе, помешивал кофе.

— Вы сами прекрасно знаете. Вы взрослый человек. Решайте свои проблемы сами. С женой, в семейной консультации или как-нибудь еще. У меня и так голова крутом идет — диверсия, ФБР и прочее.