Поднявшись на свой этаж, она позвонила в квартиру соседки. Утром Регина занимала у неё пятьсот рублей, обещала вечером отдать.

- Мила, это я, - сказала она, когда глазок заслонился тенью. Дверь открылась, явив монументальную фигуру стодвадцатикилограммовой женщины, разменявшей пятый десяток, но, тем не менее, кокетливо именовавшей себя "Милой". - Пойдем, я отдам тебе долг. Володя говорил, что сегодня у него будут деньги. Я купила свежие французские пирожные. Если их не раздавили в автобусе, посидим у меня, попьем чаю.

- Пошли, - с готовностью согласилась Мила, большая сластена. Посидеть на соседской кухне, посплетничать, полакомиться вкусненьким, - вот и все радости одинокой женщины. Ее муж давно сбежал к другой женщине, которую Мила презрительно называла "суповым набором" - та весила вдвое меньше её.

Передав пакет с продуктами соседке, Регина нашарила в сумочке ключи и открыла дверь.

- Володя, это я, - громко произнесла она, первой войдя в прихожую. Не дождавшись ответа, посторонилась и пропустила Милу. - Спит, наверное.

- Что это он все время спит да спит? - вполголоса ворчливо отозвалась соседка. - Ты с утра до вечера на работе, а твой муженек только после полудня продирает глаза. Что у него за работа такая? Неужели ему деньги платят за то, что он валяется на диване? - Видно, Миле хотелось продемонстрировать, что не у неё одной непутевый муж, предпочитающий "суповой набор" женщине в теле, есть и другие экземпляры, ещё похуже. И она это тут же подтвердила: - Мой-то, хоть и дурак дураком, но деньги зарабатывал. А твой совсем непутевый.

- Да ладно, - отмахнулась Регина, уже успев снять верхнюю одежду, пока соседка проводила сравнительный анализ непутевых мужей. - Пошли на кухню, я чайник поставлю, а потом разбужу мужа.

Она направилась в кухню, а любопытная Мила заглянула в комнату. И тут же раздался её вопль:

- О-е-ей! Ой, мамочки родные!

- Что такое? Чего ты так орешь? - спросила Регина, выглянув в коридор.

Продолжая вопить, Мила стояла в дверях комнаты, округлив от ужаса глаза, и показывала рукой внутрь. Регина подошла к ней и заглянула поверх её плеча.

Владимир лежал на полу, на спине, лицо посинело и исказилось жуткой гримасой, руки с вывернутыми кистями и скрюченными пальцами были прижаты к груди, согнутые в коленях ноги подтянуты к животу. "Как у дохлого таракана", - подумала Регина.

- Что это с ним, а? - обратилась к ней Мила.

- Не знаю. Приступ какой-то. Давай вызовем "скорую".

- Да он же мертвый! - взвизгнула соседка.

- А может быть, просто упал и потерял сознание? Однажды я видела у прохожего припадок эпилепсии - он внезапно упал головой на асфальт, бился в судорогах, а потом затих. Давай подойдем и посмотрим, что с ним.

- Я боюсь, - заныла Мила.

- Я тоже, - призналась Регина. - Надо скорей вызвать "скорую", может быть, Володя расшиб себе голову и без сознания, а мы теряем время. Его мобильник не работает, придется звонить от Лиды.

В их доме ещё не провели телефон, а мобильный был только у соседки этажом ниже.

- Пошли звонить, - наконец обрела способность действовать Мила.

- А как же мы его одного оставим? Вдруг он придет в сознание, и ему будет нужна помощь?

- Тогда ты оставайся, а я пойду звонить. - Соседка решительно направилась к входной двери. Уже открыв дверь, она обернулась: - На всякий случай позвоню-ка я в милицию, мало ли что, а вдруг его избили до потери сознания. Точно, его кто-то пристукнул! - осенило её. - Загляни в комнату там на столе стоит бутылка и два стакана. Значит, к нему кто-то пришел, они выпили, а потом тот шарахнул его по голове, и капут. Или финку под сердце. Регинка, я побежала, а ты ничего до приезда милиции не трогай.

Алла сидела в кресле, которое верный оруженосец принес для неё из кабинета хозяина дома, и курила очередную сигарету. За эту ночь она выкурила уже пачку, ни на минуту не сомкнула глаз, но усталости не чувствовала. Да какая, к черту, усталость! Как раз наоборот - самый настоящий охотничий азарт!

Верная боевая подруга ни на минуту не сомневалась, что её план сработает, но ей нужно было завершить его уже сегодня. Олег после дежурства задержится, но к его приходу ей уже нужно быть дома, а от Каширы до Москвы двести километров.

Сейчас Алла жалела, что не озаботилась взять с собой шприц и несколько ампул кофеина, - тогда удалось бы разбудить прокурора быстрее, и голова у него была бы посвежее. На данный момент неизвестно, в каком состоянии он проснется. Мужик, у которого с похмелья трещит голова, а в душе, будто кошки нагадили, не очень-то понятлив и сговорчив.

То, что эту ночь Эдуард Владимирович не ночевал дома, - и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что полностью укладывается в сценарий, - мол, так увлекся плотскими утехами, что напрочь забыл о семье. А плохо то, что гулящий супруг, помимо воли, будет терзаться, виниться и размышлять, что сказать дражайшей половине в свое оправдание, и не сможет сосредоточиться на главном.

Когда прокурор заворочался, закряхтел, застонал, вполголоса крепко выругался и, наконец, проснулся, Алла встретила взгляд его заплывших с похмелья глаз лучезарной улыбкой.

- Доброе утро, Эдик! - весело приветствовала она его.

Тот некоторое время усиленно соображал, кто она такая, что тут делает, где он и как здесь очутился.

"Где Кура, где мой дом?.." - солидарно с его натужными размышлениями мысленно произнесла боевая подруга.

Наконец в его мутном, похмельном сознании обозначился какой-то просвет. Эдуард Владимирович откашлялся и хриплым голосом ответил:

- Здравствуйте.

- Неужели после всего, что было, мы опять на "вы"? - улыбнулась Алла.

- А что было?.. - осторожно спросил он.

- О-о! Много чего! - жизнерадостно сообщила она. - Сам убедишься. Желаешь ещё поваляться в натуральном виде или все же оденешься, и мы продолжим разговор в цивильном обличье?

Оглядев себя, прокурор обнаружил, что лежит обнаженным, - Алла в качестве меры дополнительного психологического воздействия не стала набрасывать на него одеяло - после двух бутылок коньяка не замерзнет.

- Ну и здоров ты пить, Эдичка! - Она изобразила голосом искреннее восхищение. - Три бутылки коньяку - как с куста! - Боевая подруга намеренно преувеличила выпитое собутыльником, чтобы оправдать его головную боль, поганое настроение и общее недомогание - судя по страдальческой гримасе собеседника, его самочувствие было, мягко говоря, ниже среднего. - Может, желаешь похмелиться?

- Я не похмеляюсь. - Эдуард Владимирович попытался ответить уверенно и с достоинством, но получилось слабовато и неубедительно.

- Ну, как знаешь, - пожала плечами Алла. - Так что ты решил - будем общаться в теперешней позиции или все же встанешь?

Наверное, ему было неловко лежать раздетым перед одетой дамой, да и похвастаться атлетической фигурой он не мог, не говоря уже об интимных частях тела, но похмельный и по этой причине плохо соображающий прокурор никак не мог придумать, как выйти из щекотливого положения. Не просить же даму выйти, пока он оденется! Но и одеваться при ней тоже неловко. К тому же, поблизости не наблюдалось его одежды - она осталась в кабинете хозяина дома, но Эдуард Владимирович этого не знал. А Алла не собиралась облегчать ему жизнь - чем сильнее тот будет унижен, тем быстрее все завершится.

Наконец прокурор нашел какой-никакой выход. Сдерживая стон - видно, голова трещит, просто мочи нет! - сел на кровати, сдернул изрядно помятое вчерашними игрищами черное шелковое покрывало и завернулся в него. Алла едва сдержала смешок - настолько комично выглядела его тучная фигура, задрапированная в черный шелк.

- Я на минутку, - буркнул он и нетвердой походкой направился к двери, - все ж от термоядерной смеси коньяка с циклобарбиталом силы в мышцах и вообще в организме не прибавляется.

Посетив туалет и ванную, поплескав холодной водой в лицо, Эдуард Владимирович вернулся в спальню. Алла заранее налила в высокий стакан минеральной воды и подала страдальцу. Тот выпил одним махом, тяжко вздохнул и обессилено сел на край кровати - других посадочных мест, кроме кресла, в котором сидела гостья, в комнате не было.