— Да, — рявкнула я. — Вы же читали отчет? Можете перестать задавать дурацкие вопросы.

Он потягивал водку, не сдвинулся с места.

— Человек, подозреваемый в деле, заявлял, что рыжеволосая женщина использовала незаконный артефакт, чтобы допросить их, и она была заодно с Призраком.

— О, да ладно, — сказала я с сильным сарказмом, хмуро глядя на него. — Видимо, это была я, ведь в Ванкувере больше нет рыжеволосых женщин.

— Рыжеволосой женщины в обществе Аарона, Кая и Эзры?

Игнорируя паническое биение сердца, я уперла руки в стойку бара и склонилась, глядя в глаза охотнику.

— Подскажу, Шейн. Ты не первый придурок, которого я выбросила из своего бара, и ты не будешь последним.

Шейн не вздрогнул от моего ледяного взгляда. Не отрывая взгляда, он поднял чемодан на стойку и открыл его. Пакет зашуршал, когда он полез внутрь.

Он закрыл чемодан и опустил сверху пакетик. На нем была красная печать «Улики», внутри была пара женских кроссовок с гадким черным пятном на боках.

Мое лицо похолодело, кровь отлила от головы, но я не смогла подавить реакцию на обувь.

— Это, — пробормотал Шейн, — принадлежит тебе.

Это не был вопрос, и я не отрицала. Моя обувь. Я помнила, как поднималась по лестнице, опьяненная из-за крови дракона. Я помнила, как сбросила их, разделась и прошла в душ.

Я оставила обувь. Забыла ее в ванной Зака в его доме в скрытой долине, где он укрывался.

— Мисс Доусон, — тихо сказал Шейн, — давайте поговорим о том, где вы были прошлым летом с тринадцатого июня по четырнадцатого июля.

Он был психометриком, мог читать прошлое предмета прикосновением. Что он узнал от моей обуви? Как много он знал? Колени ослабели, я отпрянула на шаг и врезалась в кого-то. Ладонь мягко сжала мое плечо, знакомый голос заговорил над моей головой:

— Какая честь видеть знаменитого охотника в моей гильдии. Рад новой встрече, Шейн.

Мешок с уликами уже вернулся в чемодан Шейна, он встал, став на пару дюймов выше, посмотрел на мужчину рядом со мной.

— Дариус, — холодно сказал Шейн. — Взаимно, так сказать.

— О, точно, — Дариус опустил руку на мои плечи. — Что привело тебя в мой скромный бар?

— Я спрашивал у мальчишки Синклера, может ли он помочь мне с делом, хотя, пожалуй, мне стоит учесть, как сильно твое влияние могло испортить его за годы.

— Я предпочитаю думать, что мое влияние только на пользу.

— Очень сомневаюсь, — Шейн убрал чемодан со стойки. — Надеюсь, тебе нравится отставка, Дариус. Везет, что ты тут, а не в тюрьме.

— Мне нравится уют моего творения, — насмешка и сталь появились в голосе Дариуса. — Но удача тут ни при чем, мистер Давила. Веселитесь со своим делом.

Его прогнали. Я подавила улыбку.

Шейн поднял рюмку, допил водку и опустил ее на стойку. Он посмотрел на меня, со слабой улыбкой пересек паб. Колокольчик звякнул, дверь за ним закрылась.

Я судорожно вдохнула, отклонила голову, чтобы увидеть главу гильдии. Его серые глаза весело блестели, он посмотрел на меня.

— Итак… вы не нравитесь Шейну, — поняла я.

Дариус убрал руку с моих плеч, взял рюмку Шейна и поставил к другой посуде, которую нужно было помыть.

— Точно.

— Как так вышло?

Удовлетворение сверкнуло на его лице, он потер короткую темную бороду с проседью, словно стирал выражение.

— Я принадлежу к небольшому и эксклюзивному клубу, который Шейн, наверное, зовет «Те, кто улизнул».

Я приподняла бровь.

— Так вы были плутом?

— Плутоватым, скорее, — ответил он, подмигнув. — Тори, думаю, Клара вот-вот пойдет домой. Почему бы тебе не закончить на этом и не попросить ее отвезти тебя домой?

— Но моя смена не закончилась.

— Мы с Рамзи прикроем тебя. Я не хотел бы, чтобы настойчивые и грубые личности помешали тебе на пути домой.

Ах. Мы думали об одном.

— Хорошо.

Я собрала вещи, и через десять минут Клара высадила меня у моего дома. Я помахала ей, она уехала, фары ее седана пропали на тихой улице. Я с тревогой укуталась плотнее в плащ, январский ветер был холодным. Я поспешила за калитку и на задний двор. Я отперла дверь дома, а потом вторую дверь, ведущую в мою квартиру в подвале.

— Прутик? — позвала я, спускаясь по лестнице. — Я дома!

Я замерла в паре ступенек от пола, прищурилась, глядя на телефон. Эзра ответил на мои вопросы, написав, что они были дома, и ничего безумного не случилось. Чуть позже Аарон подтвердил, что Кай закрылся в своей комнате и не хотел с ними говорить. Аарон и Эзра приглядывали за электромагом и обещали написать новости утром.

Мои большие пальцы замерли над клавиатурой, а потом я сунула телефон в карман, не отправив ответ. Я тоже отвечу утром. Не было смысла добавлять им стресса — а известный охотник, связавший меня с разыскиваемым плутом, точно был поводом для стресса.

Я прикусила губу, сбросила сапоги и оставила сумочку на столике у лестницы. Моя голова кружилась от вопросов о Шейне и том, как он получил мою старую обувь, пока я спешила в свою гостиную.

— Прутик? — позвала я. — Где т…

Я застыла.

Зеленый фейри был там, но я видела, почему он не отвечал мне. Ленты из тени прижимали его тельце к дивану, и его большие зеленые глаза расширились от ужаса. На подушке рядом с ним Хоши была прикована теми же полупрозрачными темными лентами, кончик ее хвоста недовольно подрагивал.

Большой черный орел сидел на спинке дивана над пленниками, глядя на меня изумрудными глазами. Тени мерцали на перьях птицы чернильным дымом, опасные когти впивались в подушки.

Я смотрела на орлицу, сердце сжимало от тревоги, предвкушения и холодного страха.

— Лаллакай?