Когда добрались до города, Лиза притихла и все больше поглядывала в окно. А так как дальше тетки в Гречанах она не ездила, то Одесса, конечно, произвела впечатление никак не меньшее, чем вид моря накануне. И если бы отпуск не омрачала перспектива остаться без мужа, то, пожалуй, Лизка была бы счастлива.

- Ну, и куда вас везти, где высаживать? – поинтересовался Николай Васильевич у супруги.

И получил ее ответ:

- К «Детскому миру» на Ленина, дальше мы сами.

- Будет сделано!

Они проехали еще пару поворотов и, наконец, остановились. Николай Васильевич вышел из автомобиля и помог выйти дамам.

- А обратно вы как?

- А обратно мы на автобусе, - сказала Изольда Игнатьевна и махнула ручкой мужу: - И ты со своими аспирантками не задерживайся!

- Практикантками! – поправил ее Николай Васильевич, уже скрываясь в машине.

Лиза посмотрела ему вслед, сжала в руках сумочку. И попробовала улыбнуться свекрови.

- Только я в дитячому нічого нє понімаю.

- Все когда-то не понимали, - Изольда Игнатьевна взяла Лизу под руку и уверенно провела в магазин. – А потом появляется ребенок – и откуда что берется.

В «Детском мире» Лизка… потерялась. Разумеется, не буквально. Буквально – она тенью бродила за Изольдой Игнатьевной среди длинных рядов детской одежды, игрушек и бог знает, чего еще. Нет, не то чтобы мир ее перевернулся. В Винницком универмаге среди прилавков с одинаковыми купальниками она разглядела каким-то чудом свой, красный. Но все-таки сравнение было сильно не в пользу родной области. Хотя в детский отдел дома она не забредала.

Теперь еле-еле отлепилась от прилавка с игрушками, соображая, что лучше – какие-то погремушки или все-таки что-нибудь из одежды? Понимала, что парочка милых костюмчиков Катькой будут оценены куда как больше, чем любая тарахтящая или звенящая побрякушка. Но маленький Сережка Писаренко мог бы с ней поспорить, если бы умел говорить.

Наконец, они добрались и до отдела для новорожденных. И Лизка внимательно смотрела на свекровь, деловито разглядывавшую тряпочку за тряпочкой – крошечные, почти игрушечные вещи окончательно покорили Лизку и заставили в сердце сладко ёкнуть какой-то безымянный механизм.

- Та як же тут можна вибрать, га? – восторженно спросила она.

- Можно, можно, - заверила ее Изольда Игнатьевна, умильно улыбаясь. – Обязательно что-нибудь выберем или, пожалуй, можно взять на вырост.

Она попросила продавщицу показать еще одни фланелевые ползунки с зелеными медвежатами.

- Смотри, Лиза, эти, кажется, не такие унылые, как те в блеклый горошек?

- А мені в горошек теж понравились як на хлопчика. І ведмежата… Я б набрала зараз і собі всяких, може, сгодяться.

- Пригодятся? – Горская внимательно посмотрела на Лизу и вдруг заявила: - Как бы я была рада, если бы они вам пригодились как можно скорее. Лиза, я так мечтаю о внуках!

- І я мєчтаю, - задумчиво ответила Лизка, продолжая рыться среди вещей и выдергивая из груды одежек крошечное голубенькое платьице с рюшами. – О! На дівчинку!

- А девочка – было бы просто замечательно! – гнула свое свекровь.

- Ага… То, може, взять? Вдруг дівчинка?

- Как это… вдруг? – запнулась Изольда Игнатьевна и, озаренная догадкой, заботливо спросила: - А ты как себя чувствуешь? Не тошнит?

Лизка на минуту отвлеклась от разглядывания рюшиков. Знала бы она, куда сама себя загоняет в эту самую минуту! Но издевательски вспомнилось вино, выпитое накануне.

- Коли встала, трошки… А так нічого, ви нє волнуйтесь, мамо.

- Да я и не волнуюсь, - из сумки был изъят веер, тут же использованный по назначению. – А голова? Голова не кружится?

Еще бы не кружилась голова, когда только вчера днем нанырялась до свиста в ушах! Прав был Пашка, прав! Не стоило такое вытворять! Так нет же! Внимание к себе привлекала! От балерины отваживала!

- Давно, вчора на пляжі. Сьогодні всьо нормально вже, - совершенно серьезно сообщила она, немного приуныв при мысли о Тане.

- Нормально… А аппетит как?

Какой у Лизки был аппетит? Обычно зверский. А вот после вчерашних приключений есть совсем не хотелось. Вино уже больше не стояло в пищеводе. Но желудок по-прежнему казался камешком.

- Да по-всякому, мамо.

«Мамо» помолчала, обдумывая полученную информацию, и вынесла приговор:

- У доктора, думаю, ты не была!

И тут Лизка сообразила! Сообразила, к чему клонит свекровь! И это было ужасно, потому что… оттого что… Какое же постигнет Изольду Игнатьевну разочарование, если Лизка ляпнет, что та все не так поняла! А если это… если так… то как?.. Как претворить в жизнь план склонить Горскую-старшую на свою сторону? Та же ясно сказала, что мечтает о внуках! Ох, дууууууууура, Лизка!

- Як приїдемо додому, схожу! – пискнула она и поспешно устроила платьице на вешалке, с которой его сдернула. Она соврала! Она в который раз за день соврала! Кому!!! И главное – в чем!!!

- Нет! – крепко хватая невестку за руку, сказала Изольда Игнатьевна. – Мы сейчас же съездим к одному очень хорошему доктору. Как удачно, что сегодня рабочий день, а он недавно из отпуска. И примет нас обязательно, поверь!

И она потянула Лизу из отдела.

- Може, нє надо?

- Надо! И не спорь!

Лизка лихорадочно пыталась сформулировать устное признание в собственном вранье, но это не выходило. Фраза «Я не беременная!» никак не желала срываться с губ. И она прекрасно понимала, что час расплаты более чем близок.

В сущности, она оказалась права. Час расплаты был близок. Ближе, чем она могла себе представить. Но вовсе не за те прегрешения, которые были совершены ею за одно только это утро.

Седовласый доктор средних лет после весьма основательного осмотра, когда Лизка обреченно опустила глаза, избегая смотреть на него, провозгласил:

- Судя по расположению матки, где-то одиннадцатая-двенадцатая неделя. Сдадите анализы, направление выпишу. Но, смею судить, здоровье у вас – хоть в космос запускай!

- Правда, чи шо? – спросила Лизка и брякнулась в обморок.

- Ефим Маркович, мы ваши должники, - радостно ворковала Изольда Игнатьевна, пока тот приводил в чувство Лизу.

- Сочтемся, - сдержанно ответил доктор.

… о коварстве садового инвентаря 

Павел проснулся от какого-то хаотичного постукивания. Первая мысль была – Лиза уехала с мамой… точно! за подарком мелкому писаренку. Это минимум до обеда. Он забросил руки за голову, размышляя, чем заняться самому. Когда снова послышался тот же стук, который его разбудил. Но теперь он понял. Это камушки бьются о стекло.