На следующий год, в период с 16 февраля по 6 марта, «Обь» вновь совершила плавание в район мыса Беркс, уже имея на борту все для строительства станции и даже ведерный самовар, который должен был украсить кают-компанию будущей станции. Ледяной пояс имел ширину также около 400 км, но тяжелые льды были встречены только около побережья. На месте будущей станции были выполнены подготовительные работы: построен небольшой дом, оставлены термометры для регистрации температуры и строительные материалы. Большего сделать не удалось. Погода была отвратительной, особенно донимали ветры. Тогда еще никто не знал, что здесь будут зарегистрированы рекордные для станций САЭ скорости ветра – больше 70 м/с. А в апреле 1983 г. начальник уже четвертой смены полярников станции Русская Владимир Киселев в диспетчерских радиограммах дважды сообщал о скорости ветра 76 и 78 м/с. Не закончив строительство Русской, «Обь» была вынуждена покинуть негостеприимный и ветреный мыс Беркс, так как ей еще предстоял заход на станцию Ленинградскую. Никто не мог знать, что она спешит навстречу своему трехмесячному дрейфу во льдах Балленского ледяного массива.

В 1978 г., когда в Антарктиду собиралась 24-я САЭ, предполагалось открыть Русскую в феврале 1979 г. Увы, ледовая обстановка в море Дейвиса оказалась настолько сложной и на обеспечение Мирного и Востока было истрачено столько времени, что на Русскую его уже не хватило – мы могли бы подойти в район мыса Беркс не раньше 10-12 марта, да и то при «средних» ледовых условиях.

Наконец в конце февраля 1980 г. 25-я САЭ пробилась сюда на дизель-электроходе «Гижига» и 9 марта подняла флаг новой антарктической станции. Подходили сюда тем же, основным вариантом – в коридоре между 135 и 140° з. д., рассекая Тихоокеанский ледяной массив с севера на юг. Домик, оставленный несколько лет назад, не был обнаружен – его разметало ветром.

Все последующие экспедиции, что приходили к мысу Беркс, преодолевали зону дрейфующего льда только по этому меридиональному маршруту и, закончив работы по обеспечению станции, также уходили на север. Спутниковые снимки постоянно указывают на то, что между 135 и 140° з. д. существуют разрежения и, кроме того, северная и южная кромки пояса дрейфующего льда смещены внутрь ледяного массива. Трудно дать однозначный ответ на вопрос, почему здесь наблюдается это явление. Этот район Южного океана – большое «белое пятно», которое еще ждет своих исследователей. Ни рельеф дна, ни режим течений, ни другие гидрометеорологические элементы и явления здесь практически не изучались. Видимо, наиболее вероятной причиной существования этой ледовой бухты является комплекс явлений – распределение айсбергов, господствующие течения и рельеф дна. Айсбергов здесь много, и отмечаются они в этом районе отдельными скоплениями, которые разрывают ледяной массив разрежениями. В настоящее время трудно сказать, приурочены ли эти скопления к мелководьям или их образование связано с другими причинами. Думаю, что все-таки главную роль здесь играет рельеф дна.

А прибрежный вариант прохода к станции еще ждет своего часа. Суда еще воспользуются им. Доказательство этого – успешное плавание американского ледокола «Глейшер» в 1962 г. Поставив своей целью достичь моря Амундсена, которое располагается восточнее мыса Беркс, «Глейшер» вошел в прибрежную полынью со стороны моря Росса примерно на 158° з. д. и, двигаясь вдоль берега на восток, достиг меридиана острова Шепард. Это почти на 100 миль восточнее мыса Беркс. В отдельные годы, очевидно, создаются благоприятные условия для плавания вдоль побережья от моря Росса до северной оконечности Антарктического полуострова. В феврале 1983 г., например, прибрежная полынья выглядела очень заманчиво – каналом чистой воды и разреженных льдов она просматривалась на снимках ИСЗ от восточной окраины моря Росса (мыс Колбек) до мыса Дарт. Но «Капитан Марков», обслуживающий станцию Русская, так и не решился воспользоваться этим вариантом и прошел к Русской по 137-му меридиану. Капитан Михаил Андреевич Петров долго и с недоверием рассматривал карты прибрежных акваторий и решил все-таки воспользоваться не раз проверенным вариантом. Мы ушли на север к кромке льда. Чутье не подвело капитана – в начале марта массив сполз на юг, и в считанные дни проход из моря Росса был закупорен тяжелыми льдами.

Наконец, отведавши «изюминок» на подходах к побережью, мы добрались либо до самой станции, либо до ее окрестностей, и пора приниматься за выгрузку. Чаще всего это приходится делать со льда, реже – швартуясь к ледяному барьеру. В первом случае это может быть и припай, и хорошее, добротное дрейфующее поле. Когда «хорошего, добротного», как ни бьешься, найти не удается, довольствуешься более или менее приемлемым, тем, что Антарктика пошлет. Лет пятнадцать назад эта «приемлемость» определялась требованиями, предъявляемыми к взлетно-посадочной полосе для самолета АН-2: определенная толщина льда и определенная длина взлетной полосы. Сейчас, когда в основном грузы перетаскивают вертолеты МИ-8, стало намного легче. С поисками большого ровного поля ломаем голову только в том случае, если предстоит выгружать ИЛ-14 и необходима взлетно-посадочная полоса длиной около километра. Полуобрубленный куцый фюзеляж самолета, нелепый на фоне антарктических пейзажей, техники будут без сна и отдыха около двух суток превращать в летательный аппарат: пристегивать плоскости, навешивать киль, гонять двигатели, а потом, когда он взлетит и уйдет на береговой аэродром, все вздохнут с облегчением – и поле выбрали надежное, и зыбь его не взломала. Сработали Умение и Удача.

Главным показателем пригодности льда к нашим сугубо прозаическим и утилитарным целям является его толщина. Существует множество формул, по которым рассчитывается допустимый вес груза и время его стоянки в зависимости от толщины. Вначале гидрологи пользовались чрезвычайно простой формулой, предложенной М. М. Коруновым, в которой нагрузка на лед обратно пропорциональна квадрату его толщины, деленной на сто. Эта несколько старомодная в своей простоте формула в наши дни была чуть-чуть осовременена поправкой на температуру льда, так как механические и пластические свойства льда сильно изменяются в зависимости от температуры.

Характер льда, если за таковой принять его кристаллическое строение, от которого зависят механические свойства, бывает чрезвычайно сложным. Это особенно характерно для морского льда. В начальный период, когда еще только образуется ненадежная ледяная корка, кристаллическое строение льда определяет прежде всего снег, оказавшийся на поверхности воды. Его роль велика и в дальнейшем. Но на рост кристаллов льда, их форму и размеры начинают влиять скорости течения, кристаллы внутриводного льда в толще воды, температура воздуха и другие гидрометеорологические факторы.

За счет того, что морская вода содержит много солей, характер у льда становится еще более сложным: в присутствии солей влияние тех же гидрометеорологических факторов проявляется совсем по-другому. Когда гидрологи на примере арктических морей наконец кое-как научились разбираться в этих нюансах формирования и свойствах морского льда и стали познавать его характер, выяснилось, что в Антарктике некоторые гидрометеорологические факторы влияют на свойства льда иначе. Казалось бы, проблем не должно возникнуть – вода что на севере, что на юге одна и та же, но тем не менее едва ли не первое знакомство с морским антарктическим льдом закончилось трагически. На рейде Мирного вместе с водителем Иваном Хмарой ушел под лед трактор, хотя по всем классическим формулам, применимым к Арктике, этого не должно было произойти – толщина льда полностью гарантировала безопасность.

На первый взгляд, даже трудно предположить, что в результате процесса кристаллизации воды при понижении ее температуры до температуры замерзания из-за воздействия разного рода побочных явлений и факторов морской лед может стать таким многоликим по строению и по свойствам. Жизнь льда, в зависимости от концентрации солей, начинается при температуре от нуля до –1,9°С. В самом простом случае, когда влияния побочных факторов нет, к такому типу ледообразования Б. П. Вайнберг в 1940 г. применил термин «конжеляционный». Лед этого типа имеет весьма характерные признаки и свойства, которые, как уже было сказано выше, прежде всего определяются его кристаллическим строением. Кристаллы – волокна конжеляционного льда, как показано на рисунке, вытянуты по вертикали, причем так называемые базисные пластинки, образующие один кристалл, объединены в блоки. По границам отдельных волокон и блоков в виде вертикальных мелких цепочек концентрируются солевые и воздушные включения. В процессе жизни льда включения солей в виде рассола начинают стекать вниз – это так называемый гравитационный сток, – образуя в толще льда густую сеть вертикальных стоковых русел и каналов. В зимний период лед этого типа обладает высокой прочностью, но с увеличением радиационного прогрева весной и летом – лед на акватории полярных морей сохраняется и летом – скорость этой миграции увеличивается, что в конечном счете приводит к ослаблению льда и потере прочности по сравнению с зимой в несколько раз. И сам тип ледообразования, и все процессы, происходящие во льду впоследствии, типичны и для Арктики, и для Антарктики, но… Все дело в некоторых «но».