Краем глаза Ларн видел, что сержант Феррес подошел к концу внешней колонны гвардейцев, чтобы начать свою инспекцию. Сержант медленно двигался вдоль строя, осматривая каждого человека по очереди, взгляд его темных глаз быстро метался вверх и вниз, выискивая какой-нибудь изъян в снаряжении, обмундировании или выправке. В такие моменты, неважно, где он стоял в строю, Ларну всегда казалось, что сержант дойдет до него через целую вечность. Долгая мучительная вечность в ожидании, как шляпка гвоздя, по которой должны ударить молотком – все время зная, что как бы он ни старался и какую бы предусмотрительность не проявил, молоток все равно ударит.

Внезапно, когда до Ларна оставалось еще три человека, сержант остановился и повернулся лицом к светловолосому солдату, стоявшему перед ним. Это был солдат Леден – его любимая мишень. Высокий и широкоплечий, с толстой шеей и большими руками, Леден выглядел еще более деревенским, чем остальные солдаты в роте. Даже сейчас, когда он стоял по стойке «смирно» под свирепым уничтожающим взглядом Ферреса, лицо Ледена было открытым и бесхитростным, его рот как будто в любой момент был готов растянуться в теплую и дружескую улыбку.

- Твой лазган, солдат, - сказал сержант, - Дай его мне.

Потом, взяв лазган из рук Ледена, он сначала проверил предохранитель, перед тем, как осмотреть остальные части оружия.

- Как лучше всего гвардейцу предохранить лазган от неисправностей в бою? – спросил Феррес, сверля глазами лицо Ледена.

- Я… э… сначала  он должен проверить, что аккумулятор не разряжен. Потом он должен прочитать Литанию Расклинивания…

- Я спросил, как предохранить лазган от неисправностей, Леден, - прервал его Феррес. – А не как расклинивать его после того, как неисправность уже произошла!

- Ээ… - на секунду Леден казался загнанным в тупик, пока его глаза вдруг не осветились вдохновением.

- Гвардеец должен чистить лазган каждый день, читать Литанию Чистоты, когда он…

- А если, из-за того, что он не исполнил своей обязанности держать лазган в чистоте, гвардеец обнаруживает, что оружие заклинило посреди боя, и он не имеет возможности починить его? – снова прервал его сержант. – Что тогда, Леден? Как тогда должен действовать гвардеец?

- Он должен примкнуть штык к креплениям на пламегасителе лазгана, сержант, и использовать его для защиты, – ответил Леден, в голосе сейчас слышалась гордость, как будто он был уверен, что наконец правильно ответил на один из вопросов сержанта.

- В пылу боя? Когда противник прямо перед ним? Что если у него нет времени примкнуть штык, Леден?

- Тогда он должен использовать лазган как дубинку, сержант.

- Как дубинку, говоришь? – спросил сержант, внезапно взявшись обеими руками ствол лазгана и подняв приклад оружия над головой. – Что, он должен держать лазган над головой, как будто это бита и он играет в шрив-бол?

- О нет, сержант, - мягко ответил Леден, явно не осознавая, что каждым своим словом он углубляет яму для себя. – Он должен держать лазган горизонтально, широко разведенными руками, как будто это короткий жезл, и бить противника прикладом.

- Ага, понятно, - сказал сержант, опустив лазган и держа его перед собой в том положении, которое показал Леден. – А чтобы вывести противника из строя, куда должен целиться гвардеец – в лицо, в грудь или в живот?

- В лицо, - сказал Леден с идиотской улыбкой, в то время как все остальные гвардейцы в роте внутренне содрогнулись, потому что они знали, что сейчас произойдет.

- Понятно, - сказал сержант Феррес, быстро двинув прикладом лазгана и разбив Ледену нос. Вскрикнув, Леден рухнул на колени, из его носа вырвалась струя крови.

- Встать, Леден, - сказал сержант, бросив лазган ему обратно, когда Леден, шатаясь, поднялся на ноги. – Ты даже не ранен серьезно. И тем более, не выведен из строя. Запомни это как урок. Возможно, в следующий раз ты будешь чистить свой лазган более тщательно. Энергоузел у него такой грязный, что может перегореть после нескольких выстрелов.

Отвернувшись от Ледена, сержант продолжил свою инспекцию. Стоя от него через трех человек в строю, Ларн чувствовал себя подавленным в ожидании неминуемой беды. «Феррес сегодня в воинственном настроении», подумал он, «Он никак не позволит мне пройти проверку. Он обязательно найдет что-то, что я сделал не так. Какую-нибудь маленькую ошибку. Он всегда что-нибудь находит».

Чувствуя, что сердце поднялось к самому рту, Ларн увидел, что сержант остановился  и повернулся к нему.

- Твой лазган, солдат! – сказал сержант. Потом, как и в случае с Леденом, он проверил предохранитель, перед тем как осмотреть оружие. Прицел, ствол, ложа, крепления – долгие секунды пока Феррес тщательно рассматривал лазган, Ларн чувствовал, что пот стекает ему на воротник. Потом, нажав защелку, Феррес вынул аккумулятор, чтобы проверить чистоту контактов и аккумуляторного отсека. После, с сердитым взглядом вставив аккумулятор на место, Феррес поднял глаза и снова посмотрел на Ларна.

- Имя и номер! – рявкнул он.

- Солдат первого класса Ларн, Арвин А., сержант. Номер: 81576/389/472/1

- Понятно. Скажи мне, солдат первого класса Ларн, Арвин А., зачем ты вступил в ряды Имперской Гвардии?

- Чтобы защищать Империум, сержант. Чтобы служить воле Императора. Чтобы защищать человечество от чужаков и нечестивых.

- И как ты будешь делать это, солдат?

- Я буду повиноваться приказам, сержант. Я буду следовать приказам командования. Я буду сражаться с врагами Императора, и я умру за Императора, если такова будет его воля.

- Каковы твои права как солдата Имперской Гвардии?

- У меня нет прав, сержант. Гвардеец добровольно отказывается от своих прав в обмен на славу сражения за правое дело нашего Бессмертного Императора.

- А почему гвардеец добровольно отказывается от своих прав?

- Чтобы лучше служить Императору, сержант. Гвардейцу не нужны права, если его направляет бесконечная мудрость Императора и через Него божественно предписанная структура командования Имперской Гвардии.

- А если ты встретишь человека, который скажет тебе, что это не так, Ларн? Если ты встретишь человека, который утверждает, что командование Имперской Гвардии допускает ошибки и бесполезно тратит жизни своих солдат?

- Тогда я убью его, сержант. Только так следует поступать с предателями и диссидентами.

- Хмм… А если ты услышишь человека, который распространяет ересь, Ларн, как ты убедишь его в неправильности его пути?

- Я убью его, сержант. Только так следует поступать с еретиками.

- А если ты встретишь ксеноса?

- Я убью его, сержант. Только так следует поступать с ксеносами!

- Очень хорошо, Ларн, - сказал сержант, бросив ему лазган, перед тем как отвернуться и проверить следующего в строю. – Ты учишься. Может быть, мы все-таки сделаем из тебя гвардейца.

- Ни синяков, ни дополнительных кругов по плацу, ни даже плохой отметки, - сказал Дженкс. Это было час спустя, и Ларн сидел вместе с другими солдатами своей огневой группы за одним из длинных столов в столовой, где их рота ждала, когда подадут обед. – В этот раз ты прошел проверку с поднятым флагом, Ларни. Похоже, ты начал нравиться старому Ферресу.

- Нравиться ему? Не думаю, что ему вообще кто-то нравится, - ответил Ларн. – Однако я и сам едва могу в это поверить. Когда он так смотрит на тебя, всегда думаешь, что он собирается наложить на тебя дисциплинарное взыскание независимо от того, что ты делаешь.

- А, сержант еще не так плох, - сказал Халлан, медик отделения. Он сидел поблизости и накладывал повязку на разбитый нос Ледена. – То есть, допуская, что он может быть действительно крутым, но он еще вполне справедлив.

- Справедлив? – в ярости воскликнул Леден. – Ублюдок разбил мне нос!

- Могло быть и хуже, Леден, - сказал Халлан. – Обычно, когда Феррес думает, что оружие солдата недостаточно чистое, он бьет его ногой по яйцам. По крайней мере, на этот раз мне не нужно просить тебя снять штаны, чтобы обработать твои раны. И кроме того, когда в следующий раз сержант предоставит тебе выбор между лицом, грудью и животом, может быть, ты будешь достаточно умен, чтобы сказать «носок ноги».