Книжная лавка маленькая; но в нее умещается вся галицкая литература, состоящая из маленьких книжечек, потому что большие ни у кого средств не хватает печатать. Русских изданий почти вовсе нет: наша почта и вообще пересылка книг как-то так ловко устроены, что не то, что никто из славян, но даже галичане, не могут добиться получения наших изданий, отчего, разумеется, наши авторы и издатели много теряют, а распространению наших идей и вообще всякому умственному общению с нашими братьями в Австрии положены преграды. Выписанную книгу ждут по году и по два; вместо двух рублей, она обойдется в десять, да еще книгопродавец русский вышлет неполный экземпляр, с недочетом в листах: пусть, дескать, бракованный, завалящий товар даром не пропадает... А тут поляки, и французы кричат о русской пропаганде! Нечего сказать, нашли пропагандистов!
Несколько месяцев назад, призывает г. Паумгартен, бывший наместник Галичины – добрый немец, но слабый, потому что не было у него поддержки в Вене – одного из начальников ставропигийскаго заведения.
– Ради Бога, что у вас делается? Вы явно проповедуете православие!..
– Что такое?
– Да в вашей книжной лавке на окне выставлена – вот, у меня записано “История Унии” Бантыша-Каменскаго, которая напечатана в России, проникнута таким антикатолическим духом... Ксёндз один увидел ее в окне, перепугался и подал рапорт в консисторию; консистория снеслась с нунцием в Вене; тот министру, министр мне... Помилуйте, это уж из рук вон! Вы и себя и меня губите.
– Да позвольте, у нас, в Австрии, свобода печати. Здесь же во Львове печатаются польские переводы Ренана “Жизнь Иисуса Христа”, продаются открыто и разложены на окнах всех книжных лавок – это посолонее всякой истории уний.
– Знаю, знаю; но, это видите, общее, а книга Бантыша-Каменскаго прямо против власти святого престола.
– Опять-таки, здесь же, во Львове, печатаются и продаются такие немецкие книги о папе, что даже читать страшно. Пропаганда против святого престола ничуть не запрещена; Австрия либеральное и конституционное государство.
– Знаю, все знаю, все понимаю. Да сделайте вы как-нибудь, чтоб только эти поляки не кричали. Продавайте там что хотите, только не выставляйте на окно – им это глаза дерет. Из пустяков они подымают тревогу, вводят правительство в хлопоты, администрацию ставят в затруднение – пожалуйста, снимите с окна. По закону, вы правы – да, видите, поляки...
Анекдот этот рисует вам все здешние отношения русских к их двум правительствам: польскому и немецкому. Поляки преследуют их за все и про все, во всем видят русскую пропаганду и русские деньги (rubli moskiewski, moj panie!), а немцы ничего не понимают, стараются умиротворить обе стороны и потому мирволят полякам. По австрийским законам, здесь каждый русский книгопродавец мог бы завести русскую книжную лавку, а еще лучше, летучую библиотеку. Здесь большая охота знакомиться с нашею литературою; но для этого нужно, чтоб нашим посольствам и консульствам было предписано наблюдать интересы русских частных людей, живущих за границею – тогда только может быть всякая заграничная торговля в руках наших русских купцов, а не в руках разных немцев и евреев. Но ждать этого преобразования и обрусения наших посольств – долгая песня.
Есть Дом Народный во Львове; так и написано на нем русскими буквами: Дом Народный. На крыше приделан золотой галицкий лев, упирающийся на скалу. Задом к этому дому стоит памятник Станислава Яблоновского, каштеляна еtc., некогда защищавшего Львов от Хмельницкого... Вообще, Хмельницкого помнят и русские, и поляки. В Перемышле, во Францисканском костеле, есть образ Божией Матери, которая синела, зеленела, краснела и белела, когда казаки подходили к городу и, наконец, младенец отвернул лицо свое в сторону, смотрит теперь не на мать, а к дверям... толкуйте как хотите!
Дом Народный, слава и гордость галичан, очень невелик: в четыре этажа и в девять окон в ряд. В 1849 году император Франц-Иосиф подарил своим верным русинам (die treue Ruthenen) развалины бывшего университета, разбитого во время бомбардировки. Мигом священники, чиновники учителя, хлопы сделали складчину и поставили этот дом, паладиум русской народности в Австрии. Последнее, что было, отдавали; мне указывали одного старенького чиновника, который имеет всего 300 гульденов годового жалованья. Всю жизнь копил этот человек крейцеры себе на старость 500 гульденов скопил, а стали делать складчину на русское дело, он их все отдал. Священники по 1,000 гульденов давали, оставляя дочерей своих без приданного. Мужики развязали свою тугую мошну – не было русского, который не принес бы своей посильной лепты – и Дом Народный, этот вечный памятник русского патриотизма нынешнего поколения галичан, красуется, неприметный, невидимый за гордою спиною статуи Яблоновского. В этом доме помещается русская гимназия, бурса для бедных учеников, матица и русская беседа с их казино, то есть, клубом; театр и библиотека. Библиотека маленькая, только что заводится добровольными вносами. Из России в нее почти ничего не посылают, но зато посылают все, что только замечательного выходит, в польскую библиотеку Осолинских; даже такое интересное для всех православных издание, как синайская библия, прислано было не русской матице, а именно польской библиотеке – ргораganda moskiewska, panie! В библиотеке покуда замечательного очень мало, так что не знаю, на что и указать, кроме старой русской кольчуги, вынутой из Днестра. В музеуме, который тоже в зародыше, много старых русских нательных крестов, бронзовых, очень больших, створчатых, похожих на норманские: едва ли не отсюда пошли те маленькие крестики сердечком, которые теперь у нас так любит народ. Два бронзовые меча... но о бронзе и о бронзовом периоде мне придется говорить еще особо. По некоторым полученным мною указаниям, я имею основание думать что он еще вовсе не прекратился, а живет и здравствует в Галиции у здешних русских, как ни в чем не бывало. Археологи слишком поторопились его похоронами...
Казино заведено в первых числах ноября 1861 года то есть, вскоре после второго возрождения русского народного духа, по поводу польского предприятия изменить русскую азбуку на латинскую. Не тронь поляки русской азбуки, галичане жили бы себе тихо и мирно; но когда г. Дедицкий, нынешний редактор “Слова”, бывший тогда в Вене, узнал о покушении поляков окончательно отрезать русских от мнимого влияния на них москалей, переменить азбуку и тем порвать связь их с русскою церковью и с русскою историей, он издал брошюру (1859 г.) “о неудобности латинской азбуки в письменности русской”. Брошюра, как и все писанное этим замечательным галицким поэтом и публицистом, чрезвычайно хороша. Строго и последовательно доказывает он в ней, почему славяне должны уважать свою азбуку, почему она удобнее для славян путанной польской или безобразной чешской, писать которыми нужно гораздо дольше времени, чем русскою, потому что в русской нет ни лишних букв, ни надстрочных знаков; опровергает мнение, что употребление латинской азбуки может сблизить русских с литературами Запада – предлагает полякам читать Шекспира, не учась по-английски, так как польская азбука одна и та же с английскою... Брошюра эта разошлась в числе 2,000 экземпляров, что очень много для маленькой Галичины. Зашевелились русские при виде опасности; явилась русская газета “Слово”, г. Дедицкий просил Вену, где он готовился в учителя и сделался редактором “Слова”, издав предварительно огромный ученый и литературный сборник “Зоря Галицкая яко Альбум, на год 1860”, – том в 560 страниц. Чего-чего нет в этом сборнике! Первые ученые Галичины, гг. Петрушевич, Головацкий, Белоус, Гушалевич, Желеховский, В. Ильницкий, И. Ильницкий, В. Ковальский, Кордасевич, М. Малиновский, Попель, А.Й. Торонский, Цыбик, Шараневич, Ясиницкий внесли свои труды по истории и этнографии Галичины; первые поэты Галичины и даже Угорщины прислали свои стихи... Эта “Зоря Галицкая” должна быть настольною книгою каждого занимающегося изучением русской истории и русской народности. Появление ее произвело фурор. Подписчиков одних было 630, что чрезвычайно много, так как цена издания была довольно высока – три гульдена!