– Что ж, стервоза заслужила смерть. Ты отправишься в преисподнюю вместе с ней, – сказал он и с силой потянул веревку. Мессир Васиглоб оторвался от пола, повис под потолком и, суча ногами, забился в конвульсиях. Святослав хладнокровно наблюдал за агонией колдуна. Когда Василий Павлович перестал дергаться и, вывалив язык, неподвижно вытянулся в воздухе, Коршунов, встав на табуретку, привязал веревку к крюку, спрыгнул на пол, отпихнул табуретку в сторону и критически оглядел содеянное.

– Типичное самоубийство, – пробормотал Святослав, – среди поклонников дьявола заурядное явление.[7] А что делать с ведьмой, если вдруг действительно заявится? Тоже повесить? Рядом с любовником?! На одном и том же крюке? Ладно, посмотрим по обстановке. Однако и гадость же он разложил на столе!!! Аж блевать хочется!

Наверху в доме послышались шаги.

– Мессир! Вы здесь? – окликнул простуженный женский голос. – Я пришла! Вся сгораю от нетерпения!

Святослав презрительно усмехнулся...

Святослав Коршунов

По характеру я человек довольно нетерпеливый, ужасно не люблю ждать, и по закону подлости мне постоянно приходится это делать. С юных лет. Рано лишившись отца, я помогал матери по хозяйству, ходил за продуктами и в эпоху всеобщего дефицита часами выстаивал в длинных магазинных очередях. В армии в Афганистане мы сутками сидели в засадах, поджидая очередной душмановский караван с оружием. И потом продолжалось то же самое: ждал в очереди на кооперативную квартиру, ждал получения диплома о высшем юридическом образовании, дающем возможность заниматься адвокатской практикой, и прочее, прочее... Сегодня мне также пришлось вооружиться терпением. К дому Глобусова я подъехал еще утром, обследовал окрестности, отогнал подальше машину, чтобы не намозолила кому-нибудь глаза ненароком, и обосновался в полуразвалившемся сарае с дырявой крышей, стоящем метрах в пятидесяти от жилища колдуна. Отсюда прекрасно просматривались подступы к дому. С этой точки зрения сарай был просто великолепным местом для скрытного наблюдения, но в остальном!.. В трухлявом строении разгуливал ветер, на голову капало, ноги по щиколотку утопали в грязной жиже... Впрочем, выбирать не приходилось. Судя по всему, господин Глобусов никуда уезжать не собирался: машина его ни разу не покинула гаража, запертого на огромный висячий замок. Зато к нему в берлогу беспрестанно шастали визитеры (за день я насчитал не менее десятка).

К вечеру поток посетителей постепенно иссяк. Выждав для верности с час, я прокрался к дому, вскрыл отмычкой дверь и зашел вовнутрь. Мессир Васиглоб явно не поскупился на отделку и обстановку своих апартаментов: евроремонт, дорогая мебель, богатое собрание книг по чародейству, модернистские картины на стенах... Правда, все вокруг (особенно «живопись») носило отпечаток извращенных вкусов хозяина (перед смертью гуру Рукосуев достаточно порассказал о его грешках) и буквально пропиталось злом. Колдуна в доме не оказалось. «В мастерской, наверное, химичит», – догадался я, спустился в подвал, взял голубчика тепленьким и инсценировал самоубийство. Крюк под потолком, предназначенный, очевидно, для каких-то дьявольских целей, пришелся очень кстати, появление ведьмы Иры (обезумевший от страха Васиглоб сдал возлюбленную с потрохами) прибавило мне работы. Узнав о мерзких преступлениях и гнусных наклонностях девицы, я, не колеблясь ни секунды, решил прикончить стерву.

– Мессир, я вся сгораю от нетерпения! – игриво повторила она, спускаясь в подвал по узкой железной лестнице, поправила прическу, увидела болтающийся в петле труп, побелела, как простыня, и застыла в шоке. Ирина Мясникова, она же Гелла, произвела на меня паскудное впечатление. Хотя девица обладала стройной фигурой и правильными чертами лица, сквозь привлекательную оболочку просвечивала грязная, гнилая душа. Я не сумел сдержать брезгливую гримасу.

– П-почему?! З-за ч-что?! – косноязычно промямлила она.

– Загляни в холодильник, – посоветовал я. – Труп ребенка тебе ни о чем не напоминает?

Поняв наконец, кто я такой и зачем пожаловал, ведьма торопливо зашарила в сумочке, однако я успел опередить ее, перехватил кисть и с силой сдавил. Миниатюрный «парабеллум» вывалился на пол.

– Не рыпайся, дрянь! – Свободной рукой я перекрыл ей сонные артерии. Гелла-Ира потеряла сознание. Старательно обыскав сумочку (в резиновых перчатках, разумеется, которые я не снимал с момента захода в дом), я обнаружил там шприц и несколько ампул с наркотиками. «Смерть от передозировки! Вполне подходит. Комар носа не подточит!»

Усадив бесчувственную ведьму на стул в углу, я вколол ей в вену смертельную дозу. Пистолет забирать не стал. Вполне возможно, он зарегистрирован. К тому же, по сложившейся традиции, мы никогда ничего не берем себе из вещей казненных. Ну вот и все. Задание выполнено и даже перевыполнено!! Можно убираться восвояси...

На обратном пути у меня спустило колесо. Меняя его на запасное, я основательно вымок под дождем, продрог и решил отогреться да заодно подкрепиться в небольшом придорожном кафе. Внутри было тепло, вкусно пахло жареным мясом. Посетители ели, пили, курили и оживленно переговаривались. Я заказал двойную порцию люля-кебаб, лаваш, апельсиновый сок и сто пятьдесят грамм водки. По большому счету, я не отказался бы и от литра (убийство, даже если расправляешься с заведомыми скотами, всегда оставляет на душе тяжелый осадок), но мне еще предстояло вести машину. Поэтому капитальное снятие стресса я предпочел отложить до приезда домой. Услужливый халдей кавказской внешности быстро принес заказ. Залпом проглотив водку и отхлебнув глоток сока, я принялся за «люля». Тем временем в помещение вошли двое новых посетителей: грузный пожилой мужчина и юная светловолосая девушка, почти девочка. Они уселись за столик рядом со мной и тут же привлекли внимание подвыпившей компании приблатненного молодняка, состоящей из трех особей мужского пола с наглыми откормленными ряхами и хамскими манерами.

– Хотим бабу! – громко заявил один из них, с толстой, красной, потной физиономией, смахивающий на пьяного борова.

– Молоденькую блондиночку, – уточнил второй, худощавый, черноволосый, с лисьей мордочкой и масляными юркими глазками.

– Вон ту самую, – громко рыгнув, ткнул пальцем в сторону девушки третий, бритоголовый и плечистый, на вид самый здоровый из всей компашки.

– А старый хрыч свечку подержит!!! – весело захрюкал «боров». Бедная девочка испуганно съежилась, а ее спутник побледнел от гнева.

– Что вы себе позволяете, молодые люди?! – возмущенно воскликнул он.

– Заткни хлебало! – процедил бритоголовый, подошел к мужчине и с размаху выплеснул ему в лицо полстакана водки.

Тот, охнув, схватился руками за обожженные глаза. Девушка заплакала. Я понял, что пришла пора вмешаться. Не тратя попусту времени, я поднялся с места, от души врезал бритоголовому носком ботинка в низ живота и, когда он с визгом согнулся, ударом локтя в позвоночник отправил ублюдка в глубокий нокаут. Его приятели повскакивали с мест. На морде «борова» отразилось смешанное с испугом недоумение, а «лисья мордочка» затравленно прижался к стене.

– Бабу, значит, хотите? – вкрадчиво осведомился я. – Да еще чтоб вам свечку подержали? А в реанимации отдохнуть не желаете?!

– Ты чо... ты чо! – забормотал «боров», пятясь назад.

– Не «ты», а «вы», – поправил я и, сорвав дистанцию, достал его кулаком в подбородок. Жирное тело рухнуло на пол. – На колени! – резко приказал я «лисьей мордочке». – Проси у людей прощения, иначе кадык вырву.

Щенок поспешно плюхнулся на четвереньки.

– Я не х-хотел-л. П-простите, – заскулил он и тут же получил удар ногой под ребра.

– Громче, сука!!! Вот так, другое дело. А теперь пошли вон, да забери с собой эту падаль.

Пришедшие в сознание дебоширы, трусливо озираясь, покинули кафе. Я молча вернулся за столик. Девочка продолжала реветь.