М ел а н и я. До чего дожили! И арестовать нельзя...

Д о с т и г а е в. Н-да. Нельзя. (Задумался.)

М е л а н и я. О, господи! За что?

Достигаев (соображает). Которые поумнее, спасутся, значит... Это всё-таки утешение... для дураков!

М е л а н и я. Ходит разбойник у всех на глазах, а схватить его запрещено. Что же это?

Д о с т и г а е в. Схватить - нельзя! Свобода.

М е л а н и я. Будь она проклята отныне и до века!

Д о с т и г а е в (ходит, ручки в карманах). Н-да... Хватать запрещается. И - бесполезно. В июле хватали, оно - снова вылезло! И даже как будто гуще. Ежели эдаких Рябининых найдётся тысяч пяток, десяток... А их может оказаться и больше... Н-да. Не схватишь. А вот, если ножку им подставить на крутом-то пути... на неведомой дороге?

М е л а н и я. Эх, Василий! Не то вы делаете...

Д о с т и г а е в. Хуже. Мы ничего не делаем.

М е л а н и я. Солдат поднимать надо.

Д о с т и г а е в. Не по силам тяжесть.

М е л а н и я. Царю было по силам и бессильному!

Д о с т и г а е в. Чёрт его, дурака, вогнал в эту войну! Нам с немцами надо в мире жить, учиться у них... Ума у царя не было, да - был хлеб! А у нас - ни ума, ни хлеба. Сожрала война хлебец-то. Иди-иоты!.. Мир надо заключить с немцами, а этот скопец, адвокатишко Керенский, ярится!..

М е л а н и я. С ума ты сошёл! Как это - мир! С немцами-то!

Д о с т и г а е в. Сначала - мир, а потом... Ага, хозяйка прибыла!

М е л а н и я. Что это у тебя, Варвара, в доме? Притон какой-то! Большевики ходят...

В а р в а р а. Что такое?

Д о с т и г а е в. А где муж, Варя?

В а р в а р а. На дворе с Алёшей, там кто-то чужой...

Д о с т и г а е в. Рябинин гуляет...

В а р в а р а. Нет? Ну, это, конечно, штучки Шуры и Тятина. Конечно, присутствие Тятина в доме - гарантия от разных неожиданностей со стороны его товарищей, но... Вообще, в доме чёрт знает что делается! Александра страшно компрометирует меня и Андрея... Я не знаю, что делать с ней... (Глухо звучит выстрел, второй.) Боже мой... Андрей... (Бежит.)

М е л а н и я (крестясь). Кого это?

Д о с т и г а е в (держится за спинку стула). Ну, опять, как в феврале... защёлкали!

(Варвара и Алексей Достигаев ведут Звонцова, он - в изнеможении, задыхается. В руке Алексея - револьвер.)

3 в о н ц о в. Я был вынужден... на меня бросились.

В а р в а р а. Ранен?

З в о н ц о в. Нет... Стрелял - я... Состояние самообороны... понимаешь?

М е л а н и я. В кого стрелял-то?

Д о с т и г а е в (сыну). Ты положи пистолет в воду.

З в о н ц о в. Я был вынужден... Это естественно...

В а р в а р а. Дайте воды!

М е л а н и я. Да - кто бросился-то на тебя?

Д о с т и г а е в (сыну). Я тебе говорю - положи пистолет! Вон - в полоскательную чашку положи!

З в о н ц о в. Оставь меня, Варя... Подожди!

М е л а н и я. Ничего не понимаю...

В а р в а р а. Это был - Рябинин, да?

З в о н ц о в. Ах, я не знаю... темно.

(Рябинин ведёт Тятина, за ними Таисья, схватив руками свою голову. Глафира принесла воды.)

Р я б и н и н. Вы, гражданин Звонцов, что же это?..

3 в о н ц о в (вскочил, в руке - стакан с водой). Я имел право... был вынужден. Вы сами схватили его, когда он бросился на меня.

Т я т и н. Чепуха, Андрей...

Р я б и н и н. Врёте вы! Никто на вас не бросался. Впереди шёл - я, а Тятин - сзади, сбоку. Сморкались вы из револьвера - в меня...

А л е к с е й. Это - верно, вы - поторопились.

(Достигаев дёргает сына за рукав.)

Т я т и н. Глаша, дайте что-нибудь перевязать руку.

(Глафира рвёт рубаху, которую шила. Рябинин снимает с него пиджак. Достигаев сердито шепчет сыну, Мелания - Варваре.)

Р я б и н и н. Эх вы... стрелок!

А л е к с е й. Это можно понять: темнота, неожиданность.

Р я б и н и н. Трусость тоже...

Ш у р а (в пальто, в шапочке). Что случилось? Тятин, что это?

В а р в а р а. Ничего опасного!

Д о с т и г а е в. Пустяки, Шурок! Видишь, он - на ногах.

Р я б и н и н. А вам, пожалуй, веселее было бы, если б он протянул ноги-то, а?

Т я т и н. В общем - чепуха! Даже не больно...

Г л а ф и р а. Идёмте отсюда. Ко мне идёмте. Доктора надо. Таисья, беги наискосок, дом девятнадцать, доктор Агапов.

(Таисья отрицательно мотает головой.)

В а р в а р а (Глафире). Прошу... не распоряжаться. Как вы смеете!

Г л а ф и р а. Ну, ну-у! Не ори... барыня!

Ш у р а. Это - мой дом! Идите вон отсюда!

Т я т и н (через плечо). Не надо волноваться...

Р я б и н и н (уходя). Простить всё надо? Простить... Эх, Тятин-мамин... кисель!

(Глафира увела Тятина, Шура - бежит за доктором, Варвара за ней в прихожую.)

В а р в а р а. Подожди! Нужно уговориться... Что ты скажешь доктору?..

Ш у р а. Иди прочь...

Р я б и н и н (воротился, подошёл к столу, взял револьвер). Штучку эту я возьму себе, вам, граждане, она не годится, не умеете обращаться с ней. (Идёт.)

Д о с т и г а е в (сыну, вполголоса). Отними!.. дубина!..

(Алексей идёт за Рябининым нерешительно.)

М е л а н и я (Звонцову). Ну, что... раскис? Стыдился бы. Не убил ведь. А если б и убил - господь простил бы. Нет, - Шурка-то какова, дрянь, а? Вон гонит. Кого? Тётку родную, а?

Т а и с ь я (вдруг подскочила к ней). Ты... Ты - стерва! И-их, ты... падаль!

М е л а н и я. Таиска... Да что ты?..

Т а и с ь я. Ну, бей! Не боюсь! Бей...

(Из прихожей на крик теснятся в столовую Варвара, Алексей, сзади всех - Рябинин.)

В а р в а р а (изумлена). Ах ты, дрянь!..

М е л а н и я (орёт, топая ногами). Диаво-ол! Цыц... Я тебя...

З в о н ц о в. Алёша, да выгони же девчонку!

Т а и с ь я. Старая собака! Волчиха! (Нашла слово удовлетворяющее.) Волчиха...

М е л а н и я (в полуобмороке). Прокляну...

Р я б и н и н. Браво, девушка! Так её... Браво, умница!

Т а и с ь я. Волчиха-а...

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

У Достигаева. Вечер. Большая, неуютная комната в задней половине дома, окна её выходят на двор или в сад. Камин, на нём горит спиртовая лампа, освещая мрачную репродукцию с Беклина: пузатые морские жители ловят морских девиц. Перед камином - карточный стол, А л е к с е й, посвистывая, раскладывает пасьянс. По обе стороны камина двери в тяжёлых драпировках; комната за левой дверью освещена слабо, за правой - совсем не освещена. Мягкая старинная мебель, на полу - ковёр, в одном углу - рояль, в другом полукруглый диван, за ним - фикус, перед ним - круглый стол, на столе незажжённая лампа. Рядом с диваном - маленькая дверь, оклеена обоями, теми же, как и стена, эту дверь почти не заметно. Из неё выходит А н т о н и н а с книгой в руке.

А н т о н и н а. Какой холодище... До чего всё бездарно! Начали революцию в феврале и всё ещё не могут кончить. А уже наступает ноябрь... Что?

А л е к с е й. Я ничего не сказал.

А н т о н и н а. В штатском ты - жалкий. Похож на полицейского чиновника, выгнанного со службы за взятки и кутежи... (Зажигает лампу.) Ты не помнишь - сколько времени французы делали революцию?

А л е к с е й. Не помню.

А н т о н и н а. Всё надо делать быстро и красиво или - ничего не надо делать. (Смешала карты.)

А л е к с е й (не сердясь). Свинья.

А н т о н и н а. Знаешь, я, кажется, застрелюсь.

А л е к с е й. Это не ты взяла у меня револьвер?

А н т о н и н а. До чего противно пьян явился ты ночью... ф-фа!..

А л е к с е й. Д-да... Выпили. Офицерство жутко пьёт. Знаешь, почему не выходит газета? Нестрашный перехватил вагон с бумагой и где-то спрятал его. Говорят, что, как только откроется Учредительное собрание, он устроит погром большевикам, совету рабочих. У него будто бы есть люди, и это они укокали блаженного Пропотея.

А н т о н и н а (закурив папиросу). Всё это интересно... Шуре...