Выглядываю из комнаты и в конце коридора вижу сад: туман еще не рассеялся и на листьях лежит утренняя роса, но Митинага уже на ногах и велит слугам очистить ручей от сора. Сломив цветок патринии из густых зарослей к югу от моста, он просовывает его мне в окно поверх занавески.

– А где же стихи? – спрашивает он.

Он – прекрасен, а я чувствую себя так неловко – лицо мое заспанно. Пользуясь просьбой, скрываюсь в глубине комнаты – ведь тушечница моя там.

– О, как быстро! – говорит Митинага с улыбкой и просит тушечницу.