Я уже хотела было согласиться, как вдруг Джейн сделала ошибку, которая испортила всё:

— Дарси, а сейчас у тебя нет с ним связи?

— Нет, никакой, — покачала я головой, опустив её пониже, чтобы в глазах не отразилась боль. Разговор давался мне ой как непросто...

— Но он же наверняка как-то имеет с тобой контакт, иначе зачем эта вся эпопея? — Не унималась подруга.

— Да нет у меня его контактов! Вообще! — Это прозвучало так, что мне аж жалко себя стало. А потом меня пристукнула подозрительность: — Ты что это, так плавненько намекаешь, что мне надо бы его сдать, как только он проявится на горизонте?

— Не совсем так, но в целом… Ты должна понимать, что речь тут идёт о твоей жизни…

— Да идите вы все к Хель! — Вдруг взорвалась я. Было особенно гадко слышать от Джейн такое предложение — и быть не в состоянии объяснить, почему всю меня прямо-таки наизнанку воротит от него. Мне ж никак не довести до Джейн тот факт, что она попросила меня предать любимого челове… Мда, ладно, Бога-аса-йотуна, неважно! — Теперь ещё и вы решили не только меня убрать вместе с Локи на пару, но ещё и моими же руками воспользоваться? Ну вы и психи!

— Дарси, что за чушь… — Но я не дала подруге договорить:

— И слышать ничего не желаю! Я не хочу быть марионеткой ни в чьих руках! Впрочем, тебе не понять… — Мне вдруг стало до противного очевидно, что весь этот разговор не имел никакого смысла. Я не смогу донести до неё свою позицию. А ставить Локи под удар — ни за что! Надо было всё-таки молчать…

— Дарси, погоди, что слу…

Но я уже не слушала подругу, подорвавшись из-за стола и стрелой вылетая из кухни. Хотелось пойти в спальню, закутаться в одеяло и рыдать, но я знала, что Джейн придёт меня утешать, а сейчас видеть мне её ну вот совершенно не хотелось. Так что я молниеносно схватила первую попавшуюся куртку с вешалки, телефон и ключи с тумбочки — и сбежала в холодную ночь из собственного дома.

— А потом… Потом она с-сказала… Что способна подвергнуть меня опасности ради каких-то там… высших… мать их, целей! — я скривилась, крепче вцепившись в свой бокал. Кажется, это был какой-то коктейль… Пятый? Десятый? Двенадцатый?.. Ай, к чёрту!

Не хотелось считать. И думать тоже как-то не хотелось. А вот говорить, говорить, говорить и размазывать тушь по щекам, превращая себя в отвратительного пандо-монстра — да.

— Ты слишком себя накручиваешь. Они не могут быть настолько коварными и двуличными, — возразил голос рядом. Смутно знакомый голос, и неправильный какой-то.

— Могут — не могут… Да какая к чертям собачьим разница! Уже вполне себе активно они там всё могут! — я с силой опустила почти пустой бокал на стойку, нисколько не заботясь о его сохранности и о роме с какими-то добавками, выплеснувшемся наружу. Вокруг орала музыка, и мне приходилось напрягать голос, чтобы меня было слышно. — Я… Очень боюсь, что меня об… Обныва… Обманывают. Даже сейчас, даже в тех ужасных в-вещах. Вдруг всё ещё хуже, а?.. Я… Я так устала р-разоч’ровываться в людях… Да и не только в них, — шмыгнув носом, я залпом прикончила коктейль и тут же, не задумываясь, крикнула: — Эй, бармен! Ещё мне такого же пойла намешай!

— Дарси, тебе уже хватит, — опять возник этот голос. Я не без труда подняла голову и уставилась на… На Леннарта, который сидел напротив меня в этом дрянном баре… И слушал мои пьяные откровения.

— А тыыыы здесь ещё п-п’чему? — моргнув, я попыталась сфокусироваться на собеседнике. Не получилось.

— Ты же сама мне позвонила… Пока еще говорить могла, — неодобрительно хмыкнул он. — Промычала в трубку что-то неразборчиво вперемешку с рыданиями. Я, честно говоря, ничего не понял.

— А нашёоооол меня кккак? — с третьей попытки я смогла собрать глазки в кучку и увидеть Лена. На удивление, на нём не было извечного светлого плаща — он сменился на кожаную куртку и очень простые, но явно дорогущие джинсы.

— Тебе… всё бес… бессовестно идёт, — криво усмехнувшись, я подпёрла голову рукой и вздохнула. — А я, наверное, выгляжу, как алкоголичка… Да к тому же, лицо красное… Тушь размазалась… Жуууть. Странно, что ты ещё не убежал… от такой «кккрасивой» каартины…

— Видал я созданий и пострашнее, — фыркнул мой визави.

— Даа? — удивилась я. — А ты… Как всегда… шикарен. Прямо будто ты и не чччеловек вовсе… Знала я одного… такого… — Ассоциация с Локи привела к тому, что я опять почувствовала слёзы на глазах. Поспешно заморгала, не отрывая взгляда от лица напротив, и вдруг выдала:

— Знаешь, ааа ведь ты на него похож. Не внешне, нет. ХХарактером, вооооот. Только я почему-то не знаю, почему. Он серьезный… и несчастный. А ты… веселый. Ты… Совсем другой… Человек ты. Но и-иногда… — я получила наконец новый коктейль и отхлебнула. — Ты как… Как-то, чем он мог бы стать. То есть, кем.

— Ты по нему скучаешь? Плохо расстались? — спросил неожиданно Лен, пока я пыталась проглотить комок в горле.

— Плохо? Ну можно и так сказать… Я до сих пор его люблю, а он меня никогда… Мне никогда… Не ответит тем же, — От разговора красочная пелена алкоголя отодвинулась как-то на задний план, и краем сознания я еще удивилась, что смогла сказать это вслух. Звучало странно. Как мечта… Ага, розовая мечта идиота.

— Любишь? — зачем-то переспросил он. — Уверена, что именно любишь — не жалеешь, не сочувствуешь, не гордишься тем, что он несчастен, а ты именно та, кто ему нужен и призван помочь?

— Ты знаешь, ты ууудивительно… Догад… Догадостный… То есть догадливый, — вопрос Лена попал мне прямо в душу, как соль на рану. Ещё и музыка сменилась на грустную и более-менее мелодичную, вторя моим эмоциям. — Наверное, сначала именно так и было. Я не знаю, почему я до сих пор люблю этого гада. И что мне мешает, предположим, найти себе кого-то ещё, а?.. Я просто знаю, что он мне важен, дорог, называй как хочешь. Я… Я просто хочу — да, я хочу ему помочь. Но не ради себя и само… утверждения своего эго, нет, ради него, и только ради него. Увидеть бы хоть раз его счастливую улыбку и спокойствие во взгляде… Ооо, как бы много я… Хотя… Какое это имеет значение, если он… Если мы… Никогда… Ладно, забудь, — я опять приложилась к бокалу, хотя и понимала, что мне уже явно многовато. В ушах шумит, голова кружится… И остатки самоконтроля улетучиваются вместе с осторожностью.

— Что бы ты могла сделать для него? — Лен, казалось, не услышал последней фразы. Я болезненно скривилась.

— Мне страшно… Думать… Об этом, — сознание медленно уплывало, я с трудом понимала, что именно произношу.

— Почему? — не понял он. Я подняла на него неадекватный взгляд:

— Я боюсь, что… бу… буду… готова… вообще на… что угодно, — мне удалось как-то договорить эту фразу…

А потом меня медленно накрыла темнота.

Абсолютную тишину и покой нарушило зеленое свечение. Я повернула голову, ища его источник. Свет стал ярче, и я обнаружила себя в до дрожи знакомой квартире Люка-Локи в Бостоне. На кухне, если быть точной.

— Локи, ты здесь? — кричать я не стала, была уверена, что он где-то тут.

И не ошиблась.

— Ну здравствуй, смертная, — единственный Бог, в которого я верю, стоял у окна. Его лицо освещалось лишь бликами города с улицы. Очевидно, в моём сне тоже царила ночь.

Отчего-то я точно знала, что сплю.

— Ты снишься мне? — я решила сразу выяснить главное. — Почему?

— Это же просто сон, — пожал плечами Локи, — у него вовсе не обязательно есть причина.

— Ага… Я бы поверила, но не так давно мне в руки попалась одна занятная книга о мифах народов Скандинавии, — от смешка удержаться не удалось.

— Надежный источник информации! — фыркнул он.

— Ха… Как знать… За неимением лучшего… Я надеюсь, на самом деле у тебя нет сына — восьминогого коня? — ну не могла я не спросить.

— Да как они вообще додумались до этого! — возмутился Лафейсон. — Это была иллюзия! Качественная, конечно же, иначе конь бы не купился, но только и всего. Никаких превращений! И извращений… Фу, мерзость.