Поверх шелкового белья она накинула халат и взволнованно ходила из стороны в сторону в лучах бледного лунного света. А ей бы наслаждаться своим пребыванием в этом романтическом городе влюбленных! Таком удивительном, что ей показалось, будто теряет рассудок, когда впервые увидела его из гондолы. Тогда она, вжавшись в багряно-красные подушки романтической гондолы и вслушиваясь в ритмичный плеск длинного весла по воде, спрятавшись за спиной гондольера, легко и непринужденно плыла по прекраснейшей улице мира. И вот палаццо! Ей хотелось рассмотреть каждый старинный предмет мебели и каждую панель обивки стен дворца. О такой роскоши она мечтала всю жизнь, еще со школьных лет в Ливерпуле! И теперь, попав в город своей мечты, она вместо того, чтобы радоваться, терзалась мыслями о Мике.

В саду, прорезанном лунным светом, шевельнулась какая-то тень, и Аня вновь припала к решетчатому венецианскому окну. То, что она увидела, заставило ее ужаснуться. Стройный темноволосый мужчина появился в саду, приблизился к Мику и взял его за руку. Он выглядел как дворянин эпохи Ренессанса. Его глянцевые черные длинные волосы были уложены, как на «Портрете молодого мужчины с перчаткой» Тициана. Короткое, как взмах голубиного крыла, мгновение стояли оба в свете луны, глядя в венецианское ночное небо, исполненное бриллиантовым мерцанием звезд.

Аня тихо заплакала.

Мик Суинтон, состоятельный англичанин, музыкальный импресарио, неплохо заработал на одной рок-опере и решился исполнить свою давнюю мечту – купить венецианский палаццо и жить в этом уникальном городе на воде. Наконец судьба свела его с риэлтером у живописной Кампо Санта Мария дель Джильо во время одной короткой поездки в венецианскую лагуну.

– Кое-что у меня для вас найдется, – сказал человек, которого Мик Суинтон внимательно разглядывал, сидя у него в узком заставленном кабинете.

– Это дворец на знаменитом всемирно известном Большом канале, роскошное Возрождение. Удивительно, но мне его только что предложили на продажу. Невероятный шанс.

Мик Суинтон, не раздумывая, согласился. Однако, подписывая контракт, он подумал, как странно смотрели глаза таинственного риэлтера, словно светились в темноте. Вскоре после того, как Мик купил дворец, риэлтерское бюро закрылось. Он больше никогда не видел загадочного человека с горящими глазами, который, однако, успел рассказать ему о проклятии, заметив, видимо, его болезненную британскую впечатлительность. Рассказ взволновал Мика. Теперь он повсюду с упоением рассказывал, как ужасен и постыден был конец Роберта Баулдера и как страшно и странно погиб Фабио делле Фенестрелле, и хвастался тем, что именно в спальне, где был убит Фенестрелле, ему, Мику, особенно хорошо и глубоко спится. Он, очевидно, не понял, что проклятие Палаццо Дарио похоже на вскипающую волну прилива, которую, когда она превращается в штормовой вал, топя все на своем пути, никто не в силах остановить. Мик Суинтон вряд ли был избавлен от его призраков.

На следующий день после ночного rencontre55 в саду Палаццо Дарио Мик Суинтон вошел в обшитую деревом столовую дворца.

– Ну что, ночью в спальне убийства ничего не происходит! – сказал он и громко рассмеялся. – А как ты, Аня?

Она пожала плечами. В отличие от Мика она никогда не смеялась над проклятием Палаццо Дарио. Колокола уже пробили полдень, но за окном еще было темно и пасмурно. «Дождь идет. Как будто небо плачет», – подумала она.

Всегда, когда Мик был рядом, у нее вскипала кровь.

– Вчера ночью я видела тебя в саду, – сказала Аня и спазм прервал ее речь.

– Да? И? – устало спросил он, скучающе покручивая свою эбонитово-черную косу длинными пальцами. – Я волновался, что Тито долго не возвращается. И ждал его. Что такого?

– Ты знаешь, Мик, – прошептала она.

Что угодно она отдала бы сейчас за то, чтобы лежать в его объятиях и ощущать его пылкие поцелуи на своих губах! Она всегда любила Мика, с их первой встречи в Ливерпуле, и с каждым днем все сильнее. Она надеялась, что здесь, в Венеции, городе влюбленных, он наконец услышит ее мольбы. Надежда не покидала ее, хотя она знала о желании Мика жить в Палаццо Дарио с Тито, его прекрасным двадцатилетним возлюбленным.

– Аня, ты знаешь обо мне все. Я люблю Тито. И пожалуйста, прекрати смотреть на меня, как влюбленная кошка.

Мик надел норковое манто и рассеянно поцеловал ее в щеку.

– Увидимся за обедом в «Ai Gondolieri»56, – сказал он.

Аня повернулась к нему красивой спиной. Чтобы громко не всхлипнуть, она сжала зубами салфетку с гербом Фабио делле Фенестрелле. Она слышала, как Мик спустился по мраморной лестнице. И в эту минуту рассудок ее помутился. С глазами, полными слез, она побежала в гардероб, сорвала с крючка черную накидку и выбежала из дворца.

Чахлый ноябрьский туман обволакивал всемирно известный Большой канал. Аня бежала по мосту Академии, не зная куда, ноги сами несли ее. Густой туман погрузил венецианскую лагуну в мистический свет. Она оказалась на живописной Кампо Санто Стефано. Дальше, дальше, пытаясь убежать от бездушных слов Мика, которые, как сверло, острой болью пронзали ее прекрасную головку. Вскоре она заблудилась в лабиринте романтичных переулков. «Венеция – город смерти», – подумала она. И шла все дальше, а отчаяние ее все росло. Туман сгущался, становясь все более жутким, пугающим. Сердце Ани колотилось так, что она чувствовала его удары в горле. Узкие переулки все чаще обрывались, словно бросаясь в каналы, лежащие на пути. Как же выйти отсюда? Плотный дымчатый туман клубился, как призрак! Она присела на мраморные ступени одного из знаменитых венецианских палаццо. Неожиданно высокая фигура появилась из тумана и приблизилась к ней.

– Аня, что ты здесь делаешь?

– Тито!

Дворянин эпохи венецианского Возрождения. Она замерла, узнав в нем возлюбленного Мика. Ненависть, злость и ревность вскипели в ней. Но, быстро овладев собой, она задумала недоброе.

– Ах, Тито! – промурлыкала она, как котенок. – Ты меня просто спас. Я искала магазин, где продаются те уникальные статуэтки, и заблудилась. Я хотела купить стеклянную птичку из Мурано… Знаешь, мне приснился кошмар, чтобы он не сбылся, я должна ее купить.

Аня сжала узкую руку Тито и заметила, что он слегка покраснел.

– Буду рада, если ты проводишь меня и покажешь, как пройти. – Ее светлые глаза впились в него, и она поняла, что он растерялся и потому смущенно закашлялся.

– М-да, ну я не знаю, вообще-то Мик ждет нас к обеду «У гондольера».

Она положила руку на его мускулистое плечо и посмотрела на красиво очерченные губы.

– О, не волнуйся о Мике, дорогой. Ты же знаешь, он везде найдет компанию. Он скучать не будет.

В это время словно незримая рука разогнала густой туман. Венеция, этот город городов, вновь засверкала золотистым светом. Тито нерешительно позволил Ане взять себя под руку. Но не прошли они и несколько шагов по блестящей венецианской мостовой, как на него напала развязная веселость. Он игриво вспугнул голубей, слетевшихся на площадь. Наконец они нашли магазин, в витринах которого как драгоценные камни сияли уникальные работы муранских стеклодувов. Аня купила очаровательную милую птичку и подарок для Тито – роскошную венецианскую карнавальную маску.

– Венеция – город моей мечты, – сказала она и надела маску на Тито.

– Я тоже люблю Венецию, – сказал он и почувствовал, что проваливается в ее бездонные светлые глаза.

Он вздрогнул.

Вернувшись вечером в палаццо, они никого не нашли. Мик, очевидно, еще не вернулся с обеда, а Мария, верная экономка, ушла за покупками. Свет золотого заката, проникая через рубиновые стекла, заливал прихожую оранжевым заревом тысячи свечей. Аня пошла в библиотеку.

– Не хочешь составить мне компанию, Тито? – Ее топазовые глаза мерцали.

– Вообще-то я хотел прилечь… – Было ясно, что он искал слова, чтобы отговориться.