Поль Камбер

Поль Камбер

Навязчивый поклонник.

Часть 1

Расположившись на подоконнике с чашкой кофе, я искоса глянул на кипу бумаг на столе. Впрочем, она не ограничивалась одним столом, заняв соседнее кресло, и медленно рассыпалась по кабинету.

Вперемешку валялись сметы, отчеты, ждущие своего часа, письма, прочитанные, и забытые, записки, которые я оставлял по любому поводу, или оставляли мне, и еще миллион ненужных бумажек. Вся куча накопилась за пару месяцев, а я не торопился что – то с ней делать.

Думаю, если бы не Эрик Белл, я бы не продержался в компании и недели, и полагаю продлиться это до тех пор, пока он не сгонит меня со своей шеи, на которой я весьма основательно устроился.

Роберт, конечно на многое закрывал глаза, но терпеть полного идиота, наверняка бы не стал. Хотя, я не мог быть в этом уверен. Чепперам должно было льстить родство с моей семьей. Чего я, разумеется, никак не мог сказать о них.

Семья Чепперов уже полвека занималась тканями. Вначале в Америке, а последние пять лет во Франции. Может быть, это было не самое престижное в мире занятие, но оно приносило прибыль. Работая в «Континентале» хотя бы год, я бы легко поправил финансовое положение, изрядно расшатанное, за последние несколько лет.

Я не понимал, почему мне помогал именно Белл. Я подвинул его. Он должен был меня ненавидеть. Возможно, Эрик ждал подходящего случая подставить подножку, но это можно было сделать в любой день. В моем случае достаточно было просто ничего не делать.

Я был пятым колесом в «Континентале», и пока вреда приносил больше чем пользы. Ко мне относились как к неизбежному злу. Все понимали, почему я здесь, и совершенно не скрывали своего отношения.

Наверное, на их месте, я бы так же относился к протеже босса. И глотал это, потому что было слишком рано, ставить кого - то на место, а обращаться за помощью к Роберту мне бы не позволила гордость. А он только довольно похлопывал меня по спине, обещая, что не пройдет года, как я здесь освоюсь. Он всегда мечтал о сыне, и теперь получил его.

Это было откровенное вранье, у него был племянник, который вполне его заменял, и думаю, Эрик, вряд ли был рад это слышать. К тому же Чеппер всегда находил самый неудачный момент, что бы сказать об этом, и я только криво улыбался.

Самого Чеппера любили на фабрике, и кажется, вполне искренне. Я к этой любви еще не приобщился, и пока что будущий тесть казался грубым, неотесанным болваном, скверно говорившим по - французски.

Вечерами Роберт тащил меня к себе домой ужинать. Я не мог отказать, и с вымученной улыбкой весь ужин вынужден был слушать его истории, которые домочадцы знали наизусть, а потому переживали их еще хуже меня.

Иногда я переглядывался с Энн. Она посылала легкую понимающую улыбку, и я с интересом повторял последнюю фразу Роберта. Обнадеженный внимательным слушателем Чеппер только сильнее распалялся, а я кивал как китайский болванчик, соглашаясь со всем, что он говорит. Это совсем смешило Энн, она низко опускала голову, и ее мягкие кудряшки прятали раскрасневшееся лицо.

Общество Энн единственное, что хоть как – то скрашивало невыносимые вечера. Я любовался ею. Пытался запомнить каждую черту, а потом мысленно рисовал на холсте. Как художника, ее нежная красота восхищала меня, но не могла взволновать, как мужчину. Сердце не билось ни от случайной, ни от долгожданной встречи. Я любил Энн головой, и пока не знал, как это изменить.

Кофе оказался отвратительным. Я отодвинул чашку, и повернулся к окну, за которым вырисовывался, безлюдный двор фабрики. За ним ряд опухших от сырости бесцветных домов, и мясная лавка, едва видневшаяся, но распускавшая запашок на весь квартал. Сощурившись, я бы мог разглядеть шпили Сен – Форе, но нависшая туча, заслонила, единственное, на чем мог бы зацепиться взгляд.

Несколько мелких брызг неуверенно разбились о пыльное стекло, вероятно, обдумывая превращать ли городские лабиринты улиц в грязный коктейль, или дать небольшую передышку уставшим парижанам.

- Жан - Мишель!

Ко мне влетел Белл. Хотелось запустить в него чашкой, но я сдержался, ограничившись парой проглоченных ругательств. Американец уже порядочно надоел за сегодняшний день своими поучениями, и поручениями, к тому же он прекрасно понимал, что это бессмысленно.

- Я здесь, Эрик, - отозвался я.

Парень удивленно посмотрел в мою сторону.

- О… Подумал ты вышел... Погодка не очень, да?

Я подумал, что зря выдал свое местоположение. Достал портсигар, и закурил.

- Не очень. О погоде пришел поговорить?

- Я… нет… дядя Роб просил принести договоры о последних поставках, они должен быть у тебя.

Я пожал плечами. Эрик понял, что это все, что он от меня добьется. Сел за стол и начал шуршать бумагами. Он что – то говорил. Я не слушал, сосредоточившись на бегущих по стеклам ручейках, все - таки надумавшего дождя. Отвечал что - то не то, и Эрик перестал. Сегодня снова нужно было тащиться к Чепперам, и я лихорадочно искал причину, чтобы этого избежать.

- Тебе совсем не интересны наши дела, Жан - Мишель?

Я бросил окурок в чашку и спрыгнул с подоконника. Прошелся по кабинету, потом сел в кресло, и несколько секунд смотрел на американца.

Белл был двоюродным братом Энн. Внешне он очень походил на сестру. Такой же худой и белокурый, с не слишком правильными чертами лица, но если Энн это придавало некоторую прелесть, которую я не мог объяснить. В Эрике это скорее отталкивало.

Две недели назад мы вместе пообедали, и это видимо дало ему повод считать нас лучшими друзьями. Во всяком случае, последнее время парень проявлял излишнее дружелюбие, а в среде всеобщей неприязни это выглядело более чем фальшиво.

- Нет.

- Тогда хотя бы сделай вид. Дядя не любит бездельников.

- Я и делаю. А тебе нужно, чтобы он меня обязательно любил? – поинтересовался я, чуть посмеиваясь.

Эрик пожал плечами.

- Если между вами будут конфликты это отразиться на Энн, вот и все.

- Тебя только это беспокоит?

- А тебя нет?

Я не стал отвечать, что ничуть. Но, кажется, это и так было ясно.

- Рано или поздно тебе придется что - то взять на себя, - сказал Белл, делая какие – то записи, в толстой, потрепанной тетради. Почерк у него был корявый, но довольно разборчивый, как всегда у иностранцев.

- Угу, - снова закуривая, буркнул я.

- Я не могу понять, если тебя так тяготит эта работа, что ты здесь делаешь? Рисуешь эти картинки? – Эрик с раздражением кинул на стол несколько листков, с какими - то моими случайными зарисовками. Не знаю даже где он их взял, наверное валялись где – нибудь поблизости. – Ты - художник… ну так и не убивай свою жизнь здесь, как я.

Я с удивлением посмотрел на блондина, он был взволнован, и даже не пытался этого скрыть.

- Я видел у Энн ту чудесную картину, которую ты подарил для дяди Роберта, и не мог от нее оторваться. Жан – Мишель, ты не должен бросать живопись. Это преступление!

- Преступление? О… Льстец ты так себе.

- Да не лесть это.

- А что?

- Мое мнение.

- Ну, а что ты еще думаешь обо мне?

Несколько секунд Эрик молчал.

- Это было мнение о картине. О тебе… А что бы ты сам думал о парне который пришел и посадил свою задницу в это кресло, когда ты с пятнадцати лет к нему шел?

- Что он засранец. Но, сейчас в этом кресле твоя задница. Надеюсь ей мягко?

Белл покраснел.

- Я злился на тебя только первое время. Сейчас нет.

- Нет?

Эрик покачал головой.

- Ты здесь не при чем. Это же было решение дяди Роба.

- Злишься на него?

- На него… конечно, злюсь, - засмеялся Белл, - но и не сильно удивлен. Никогда не ждал от него помощи. Несколько лет никто даже не знал, что я племянник хозяина. Он был строже ко мне, чем к любому из своих подчиненных. Хотя может быть иногда стоит помогать?

- Может быть иногда нужно просить?

- Да, смазывают колесо, которое скрипит. Но значит, мне не так уж это нужно. Не люблю фабрику. Просто привык к ней. Всегда пытался что - то доказать дяде, но видишь ничего не доказал. Только зря тратил время. А мог бы посвятить его чему – нибудь другому. Думаю теперь я это сделаю… У меня больше нет никаких обязательств перед семьей.

- Обижен и хочешь уйти? – спросил я поднимаясь. Это новость окончательно испортила настроение. Если Эрик уйдет, это будет настоящей катастрофой. – Думаю, Чеппер просто найдет того, кем тебя заменить. Так что снова ничего ему не докажешь. Или ждешь, чтобы он предложил тебе что - нибудь интересное?

- Не жду. Уже не нужно. Но сейчас, кажется, я смогу оставить «Континентал». Ты дал мне повод так поступить. Задетое самолюбие, по - крайней мере, дядя Роб поймет. Прошлый раз у меня не получилось этого сделать, - Белл поскреб карандаш ногтем. - Он… даже не стал меня слушать. Впрочем, его никогда не интересовал, ни я, ни то чем я живу.

- Да и чем же?

Эрик дернул плечом, не собираясь отвечать.

- Наверное, стихи пишешь? - без особого интереса спросил я, ложась на диванчик. Он был маленький и неудобный, я даже не мог нормально вытянуться, и только закинул на него одну ногу. Надо будет позаботиться о чем - то более приличном, если уж придется здесь застрять.

- Стихи? Нет.

- Странно, сейчас все их пишут, кажется это модно.

- Не знаю… Я рисую немного.

- О! – я стряхнул пепел на пол, и снова затянулся.

- Если… если хочешь, я покажу тебе свои работы… Мне нужно услышать твое мнение. Оно важно для меня… Жан - Мишель.

Я посмотрел на Эрика. Если он сказал правду, и ненавидит фабрику, то я, пожалуй, даже оказал ему услугу. Мы, можно сказать, поменялись местами. Забавно и печально одновременно. Я улыбнулся этому, он воспринял улыбку на свой счет, и его щеки снова порозовели как у девицы. Надо было признать, что ему это очень шло. Я отвернулся.

- Не хочу, Белл, но ты можешь показать, конечно. У кого учился?

- Да, я собственно не учился, так… брал несколько уроков, еще в Америке, пока дядя не узнал. Дядя Роб очень невысокого мнения об искусстве.