- Ты… Ты понял да… - Леро хотел прикоснуться к моему плечу, но я смахнул его руку.

- Зачем? Зачем, Леро?

- Я... я не люблю это… только наблюдать. Так бы мы оба получили удовольствие. Я не хотел чтобы ты весь перерезался… чертов стакан… Поднимайся, поедем ко мне.

- К вам, Гийом? Вы с ума сошли?

- Но ты же не вернешься в таком виде домой? Тебе нужно хотя бы переодеться. Я дам тебе что - нибудь свое.

Я нервно засмеялся.

- Вот в чем дело… А я даже на секунду подумал что вы сожалеете… Испугались моего отца?

- Ну, любому было бы не по себе, - ответил Гийом, скрещивая на груди руки.

- Тогда почему только сейчас?

- Ну, ты же мне, идиот, не сказал кто ты! Галбрейт представил тебя как художника, черт бы его побрал. Мати… что за фамилия такая?

- Просто придумал. Хотел, чтобы меня воспринимали как художника, а не сына чьей – нибудь династии.

Я вдруг понял, что ему шепнули это в «Карнавале», и если бы не фамилия, то к утру мое тело выбросили бы в этот тупик, ну или в какую - нибудь канаву поблизости. В любом случае меня кто – то узнал, и завтра об этом будет судачить весь город.

- Что теперь делать, Гийом?! Что станут говорить? Понимаю, вам на свою жизнь наплевать, но мне нет! – я дрожал и с досадой смахивал слезы с лица.

Леро сел на верхнюю ступеньку и стал щипать себя за кончики пальцев.

- Ну, тебе… тоже нужно было думать. Пока ты бегал за мной полгода, не особенно волновался о репутации. Или не знал что я за человек?

- Я думал то, что о вас болтают слухи.

- Конечно, слухи… Я лишь иногда их подтверждаю. И, наверное, сбиваю с толку тех, кто их выдумывает. Этот Париж обсуждал еще в прошлом году.

- Хотите сказать, вы не делали подобного раньше?

- Никогда. Или я похож на сумасшедшего?

- Похожи, – отвернувшись, прошептал я. - Мой отец придет в ярость, если услышит, что я просто ходил в тот ужасный притон.

- Все будет тихо... я обещаю, - медленно произнес мужчина.

- Как вы можете такое обещать?! - разозлился я.

- Ну, знаешь это… и в моих интересах тоже.

Гийом хотел погладить меня по лицу, но я отвел его руку.

- Тогда, Леро… в ваших интересах… чтобы я сам ничего не сказал отцу.

- Что?

Я пожал плечами.

- Не смогу о таком промолчать... Вам придется искать какие – нибудь доводы, чтобы я сделал это. Но вы же хороший оратор… должно получиться.

Расстегивая пуговицы на брюках, я смотрел на изумленного поэта, и ждал, пока он найдет применение всему своему красноречию.

Остаток ночи я провел у Леро. Он помог помыться, перевязал рану, и дал чистую одежду. Она едва на мне сошлась. Но все же оказалась лучше той, в которой был я.

В одежде Леро… Это мысль приятно отозвалась в перерезанном стеклом теле. Брюки Гийома и так слишком узкие, рискованно натянулись в паху, вынуждая их расстегнуть. С шальной улыбкой, я намекнул повторить эпизод в переулке. Мужчина отказался, но я нашел аргументы, чтобы он изменил решение.

Вино, которое Гийом предложил до этого, совсем меня расслабило. Я ощутил лишь пару приятных движений его рта, и вырубился до утра.

Меня разбудил знакомый запах кофе с корицей. Я открыл глаза и несколько секунд смотрел на Гийома Леро. Поэт сидел в кресле, подобрав колени, и вертел на пальце опаловый перстень. Увидев, что я не сплю, Гийом спустил босые ноги на пол, и кивнул на столик. Там стоял медный поднос с фарфором, изумительного голубого цвета. Морщась, я потянулся за красивой чашкой.

- Ну, как спалось?

- Плохо, - я поерзал, пытаясь найти позу, в которой не так больно сидеть. Вчера алкоголь притупил последствия нашего свидания, но теперь раны ныли, едва я шевелился. Я перевел взгляд на брюки. Без определенной помощи Леро, мне снова было их не застегнуть. Я многозначительно посмотрел на поэта, но он только качнул головой.

- Мальчик, просто пей кофе.

Я с досадой поджал губы, и понюхал напиток.

- А вы туда… ничего не подмешали?

- Ну, не пей... - вздохнул Леро, беря свою чашку. - Если бы подмешал, то уж себе…

*****

Я ужинал с Шарлем в «Золотой Башне» и до нас то и дело долетали заразительный смех и голос Гийома Леро. Он сидел за соседним столиком, но мне не хватало смелости даже обернуться.

- Леро, да? – Галбрейт улыбнулся.

- Что?

- Ты весь съежился, когда услышал его голос.

- Думаешь, я узнаю его голос? - я расправил плечи, которые действительно сжал. - Он здесь?

- Только что пришел. Сидит позади тебя, с Люнелем и Дюма. Смотрит на нас. Смеется.

- Я слышу, Шарль… Может, пойдем отсюда?

- Если тебе неловко… из – за чего – то, так, только сильнее это подчеркнешь, - Галбрейт немного помолчал. - В тот вечер из отеля «Де Ларошфуко» вы исчезли вдвоем. Расскажешь об этом?

- Нет, конечно… - вспыхнул я, кажется, сказав этим еще больше. Я закусил губу.

- Тебе лучше не связываться с ним, Мати. Леро может обаять кого угодно, но он меняет людей не в лучшую сторону. И с ним… очень сложно сохранить отношения. Он их совершенно не ценит. Я знал одного юношу, который покончил собой из – за него. Это случилось два года назад, ну… чуть меньше двух.

- Я слышал что – то такое… но думал это просто слух.

- Это не слух, к сожалению. Эмиль застрелился у себя дома, за неделю до своего совершеннолетия. Мальчик писал стихи, даже неплохие.

- У них с Леро… был роман?

- Не знаю, что у них было, - художник пожал плечами, - но я несколько раз видел их вместе. Леро даже познакомил нас, когда мы столкнулись в «Камне». И пригласил к столу. Было не очень приятно сидеть с ними… Леро отвратительно вел себя с мальчиком. Но тот или не понимал этого или просто терпел. Леро называл его любимым поклонником. А по имени только один раз, когда представлял мне. Заставил прочесть стихи, которые Эмиль писал ему. Смеялся, как в припадке, когда парнишка стал читать, и ушел не дослушав. Он так и не вернулся. Я хотел все перевести в шутку, но Эмиль сидел, опустив голову и ничего не отвечал. А потом разревелся, и не мог успокоиться четверть часа. Я с трудом увел парнишку из кафе, потому что он даже не желал подниматься с места. Но ему был необходим свежий воздух. Мы бродили по городу несколько часов. Эмиль не говорил ни слова и все время плакал. Я не знал, что с ним делать: идти домой он отказывался, а бросить его в таком состоянии я не мог. Я привел его к себе, и выдохнул только когда мальчишка, уснул. Утром я проснулся от его всхлипываний, и уже приготовился к новой истерике, но Эмиль как – то быстро успокоился, поцеловал мне руку, и убежал, не дав прийти в себя. Было очень его жаль. Не представляю, что с ним делал Леро если довел до такого помешательства. Трагедия случилась через пять дней. Леро пришел ко мне поздно вечером вдрызг пьяный, и бредивший. Сказал, что искал ирисы, весь вечер, но не нашел ни одного проклятого цветочка, и спрашивал где их достать. Я заметил, что зимой ими не торгуют, и поинтересовался, зачем ему понадобились цветы ночью. Но Леро не отвечал и начал требовать, чтобы я нарисовал ему букет. Я сказал, что он сошел с ума, и ему нужно лечь спать, но Леро стал рваться в мою мастерскую, заявив, что тогда напишет их сам. Я понял что лучше что – нибудь ему изобразить, пока он ничего не разнес вдребезги. Леро сразу успокоился, и даже не мешал, пока я рисовал. Потом взял рисунок и долго разглядывал. «Похожи на монстров», - сказал он, наконец. «Цветы?» - удивился я, и вздрогнул, увидев, что на листок капает вода и размывает краску. Но я ошибся это была не вода. Леро плакал, а его слезы лились на красные ирисы. Рисунок задрожал и вывалился у него из рук. Я усадил Леро на стул, но ничего вразумительного добиться не смог. Он только что - то мычал себе под нос и всхлипывал, а утром ушел, так ничего и не объяснив. Вечером вернулся и сказал, что был на похоронах Эмиля. Я подумал, что Леро опять бредит, но он был совершенно серьезен. Я просто не мог в это поверить. Эмиль был у меня всего несколько дней назад. Я обвинил Леро в том, что произошло. Может, я был слишком резок, но не мог сдержать эмоций. Леро ничего не ответил, забрал рисунок с ирисами и ушел. Я не видел его недели две. Случайно оказался в Марэ, решил заглянуть, и поблагодарил небо, что сделал это. Сумасшедший ничего не ел все это время, не выходил из дома, и только иногда спускался в лавку за кофе и вином. Он так похудел, что на него было страшно смотреть. Я силой вытащил Леро из квартиры, потому что он еще пытался сопротивляться, и отвел в «Грот» поесть. Он, корил себя за несчастье с Эмилем, но это ничего не меняло, мальчик был мертв. Я остался с Леро на несколько дней, потому что не был уверен, что он не продолжит самоистязание. Но через неделю он уже ни о чем не вспоминал, и ел за двоих. Даже удивлялся, что на него это так подействовало, и добавлял, что не намерен отвечать за каждого влюбленного идиота.

- Ужасная история… Галбрейт… - хрипло сказал я, - но если хочешь предостеречь от Леро, то можешь уже не стараться. И стреляться… я не собираюсь.

- Понятно… - произнес Шарль, прикасаясь к приборам. Нам принесли утку с яблочным суфле, но я совершенно потерял аппетит.

- Давай закажем еще вина? Что у них есть… К утке брать белое или красное?

Шарль укоризненно посмотрел, но ничего не сказал. Мне было все равно, что он подумает, я хотел напиться. Взрыв хохота за спиной только усилил это желание. Леро веселился с друзьями, а я не знал куда деться. Я не хотел слышать этот смех, этот голос, и едва мог сидеть на месте. Хорошо, что я его не видел, иначе бы не выдержал такого испытания.

Прошло три месяца после ужина в «Карнавале». Я дважды видел Гийома в городе, но мы оба делали вид, что не замечаем или не знаем друг друга. После такой жестокости, я не желал с ним отношений. Извинения Леро, конечно, немного подсластили ту историю, но не настолько, чтобы я ее забыл, или простил.

Самым худшим было то, что я все равно любил поэта. Худшим для меня. Леро как раз повезло. Если бы не это, я бы нашел способ, как на нем отыграться. Но пока я не мог разобраться даже с тем мужчиной в кафе. Я просто не знал его имени. Наверное, его можно было выяснить, но я не хотел. Было страшно ворошить отвратительную ночь. Я мог что – нибудь вытряхнуть из нее на поверхность.