— Гражданка адмирал, — тихо заметил тот. — Как я уже говорил, правительственный район атакует больше миллиона мятежников.

— Об этом тоже позаботятся, — ответила МакКвин с лицом, будто выточенным из кристалла. Она взглянула на Фонтейна: — Полагаю, что вы разрешите все необходимые меры, сэр?

Тишина затянулась.

— Все необходимые меры, гражданка адмирал, — ответил Фонтейн. — Настоящим заранее даю разрешение применить все необходимые меры по вашему усмотрению. Это будет зафиксировано.

— Замечательно, — сказала МакКвин. — Просто замечательно, сэр. — Она повернулась к штабу. — С данного момента это исключительно военная операция.

— Э… гражданка адмирал, — спросил офицер морпехов. — С миллионом граждан на улицах, разве может ситуация считаться исключительно военной?

На лице МакКвин впервые с начала собрания появилось выражение. То, как она обнажила зубы, совершенно не походило на улыбку.

— Не думайте о них как о миллионах граждан, гражданин генерал Конфланс — сказала она. — Думайте о них как об очень большом количестве целей. — Она посмотрела ему в глаза. — От этого зависит все будущее Народной Республики. Понятно?

Он кивнул, и ее взгляд возвратился к дисплею. А когда это окончится, изрядное число недоумков, которые мешали Хевену установить разумную внутреннюю политику… больше можно будет не учитывать.

— Гражданин капитан Нортон, в случае, если любое подразделение Народного флота откроет по вам огонь, вы отреагируете так, чтобы наилучшим образом защитить это судно. Я буду лично руководить данной операцией из передового штаба на одном из ботов. А теперь давайте разберемся с планированием, потому что на это у нас осталось около десяти минут.

Внутренняя сеть здания штаба все еще работала. Роб С. Пьер смотрел на настенный экран с клинической отстраненностью, когда массивные бронированные двери взлетели на воздух пятидесятью этажами ниже. Приглушенный рев дошел до барабанных перепонок на ощутимый миг раньше, чем вибрация под ногами.

— Почему они просто не взорвут здание? — спросила Корделия Рэнсом.

— Обезглавливание, — рассеянно ответил Председатель. — Если кто-то еще будет сидеть здесь и отдавать приказы, когда система заработает — особенно, если у них будет несколько знакомых лиц…

Никто не выглядел виновнее остальных. Жаль. Впрочем, на таком уровне все были первоклассными актерами.

— … почти все начнут следовать приказам просто по привычке. Если же от этого места останется лишь зияющая дыра в земле, адмиралы будут сражаться друг с другом за то, кому достанется кость. Вы знаете, нам следует что-то сделать по этому поводу, если нам удастся пережить следующую пару часов.

Сияние на экране потускнело. Сквозь дверь рвались плазменные молнии и фигуры в броне. Импульсные дротики вонзались в них, создавая туман из крови и частей тела. Затем что-то ярко вспыхнуло раскаленным светом, и экран погас. Когда изображение появилось снова, оно показывало охранников Председателя, сооружавших баррикаду из офисной мебели в неповрежденном коридоре на подземных уровнях. Изнуренная офицер повернулась на секунду, когда камера показала, что передачу смотрит кто-то с командными полномочиями.

— Они рвутся в бой, сэр, — сказала она. «Должно быть, думает, что это ее командир», понял Пьер. — И их много. Мы не можем выйти на уровень поверхности и отрезать их из-за толп. Но мы заставим их заплатить кровью за каждый шаг, пока хоть один из нас остается в живых.

Пьер почувствовал, что кивает и что ему трудно дышать. Они отдавали свою жизнь, чтобы достать ему больше времени.

— Вы знаете, — произнес он вслух — связь не была двусторонней, — вряд ли бы нам удалось заставить охрану сражаться как львы, держа в заложниках их семьи, даже если это элитные остатки старого режима. И вооруженные только легким личным оружием.

На лицах членов Комитета, разбросанных кучками по комнате, отразились разнообразные эмоции. Он заметил с легкой тошнотой, что они все еще разделены на привычные фракции. Интересно, к чему это приведет, когда атакующие ворвутся в комнату и начнут пальбу. Конечно, если они подождут, чтобы устроить показательные процессы, по крайней мере половина Комитета заявит о своем переходе на другую сторону.

«Я хотел помочь Хевену, вернуть ему былое величие, — прошептал он в глубине своего разума. — Я должен был действовать: Законодатели вели нас прямо по реке энтропии на корабле с отключенными двигателями. Я должен был действовать».

В этом вся проблема. С самого начала каждый шаг казался неизбежным и неотвратимым. А теперь они пришли к этой катастрофе.

— Вмажем им! — крикнул офицер на другом конце линии. — Вма…

Взревели импульсные винтовки. Им ответил плазмомет, и разлетелись капли раскаленного металла и пластика. Мимо объектива камеры пронесся мужчина, сбивающий расплавленное вещество, покрывавшее его ноги. Другой поднялся, чтобы выстрелить над горящей баррикадой и свалился обратно, и его шлем откатился от обезглавленного трупа, разбрасывая мозги. Пьер остановил руку, которая потянулась было отключить изображение. Он обязан смотреть на это. Все они обязаны, но он подозревал, что большинство его дражайших друзей и соратников никогда не поймут, почему.

— Потребуется тщательная координация, — сказала МакКвин из кресла второго пилота бота.

Фигуры на экране кивнули ей. Она улыбнулась в ответ; это случалось редко и произвело именно тот эффект, которого она добивалась.

— Вообще-то потребуется гребаное чудо, но мы все равно должны это сделать, ребята. Теперь поехали .

Бот накренился и нырнул вниз. Громадный бело-голубой щит планеты вырос перед ней, разрастаясь с пугающей скоростью. Бот предназначался для высокоскоростных полетов в атмосфере, и сканеры компенсировали растущий вокруг бота шар раскаленного добела воздуха. Она скривила губы. Благодаря неразберихе из-за попытки переворота Уравнителей управление транспортными потоками совсем не работало, как и наземная система противовоздушной обороны.

— Орбитальные крепости «Свобода» и «Равенство» подают нам сигналы, — это была передача с «Руссо». — Гражданин капитан, они требуют, чтобы мы освободили запретное пространство немедленно.

Раздался голос Нортона, резкий и властный:

— Запишите. «Руссо» оказывает помощь гражданским властям по прямому указанию Комитета. Любое вмешательство в нашу миссию будет считаться изменой Народной Республике. Конец.

— Постойте, — сказала МакКвин в передатчик. «Молодчина , — подумала она. — Лишен воображения, зато абсолютно надежен». — Сэр, не могли бы вы подписать эту передачу вместе с комиссаром гражданина капитана Нортона?

Фонтейн кивнул и добавил свой голос.

Он настоял на том, чтобы спуститься вместе с ней. Он не попросил об этом вслух, но… она доверилась ему.

— Потому что я буду той, кто справится с ситуацией, — тихо сказала она. — Не командовала ею с орбиты, не приказала приступить к ней, но той, кто это сделает .

Фонтейн кивнул. Это также сделает ее спасительницей Комитета… если она на самом деле намеревалась спасти Комитета, а не завершить его устранение — например, как «ошибку» при ударе, который вынесет Уравнителей. Он знал, что ее люди последует за ней, какое бы решение они ни приняла.

— Скорость снизилась до семи махов и продолжает падать, — доложил пилот. — Пока ниче… обнаружение! Нас облучают радаром!

МакКвин кивнула сама себе, когда сработали аварийные ремни, а мир снаружи завертелся с безумной, беспорядочной яростью.

Что-то прожужжало мимо за долю секунды, темное и твердое. «Достаточно близко, чтобы увидеть », — подумала она. Это свидетельствовало о поистине гениальном пилотировании. Бот задрожал, когда боеголовка взорвалась позади них, а помехи заглушили электромагнитную связь.

— Маньяки, — прошептала она. Используют ядерные боеголовки в атмосфере. Однако не полные кретины. Положились не только на логические бомбы как средство не дать флоту вмешаться в их переворот.