— Я хочу кончить в тебе, Лэсли… и хочу, чтобы при этом ты смотрела мне в глаза.

От одних только его слов меня едва не накрывает оргазм. Я сглатываю и встаю, но для Кроу это слишком медленно. Он дёргает меня на кровать и подминает под себя. Я обвиваю руками его шею и открываю пошире бёдра.

Кроу пришпиливает меня взглядом к кровати, и толкается членом в моё лоно… медленно и с наслаждением. Я влажная, и он с легкостью скользит во мне. Я не могу говорить, одно только присутствие Кроу распыляет мой разум на атомы.

— Посмотри на меня, Лэсли, – тихо мурлычет он, входя в меня всё глубже и овладевая мною. – Кому ты принадлежишь?

— Тебе… – выдыхаю я и жажду, чтобы он наконец взял меня по-настоящему.

Но вместо этого Кроу издаёт удовлетворённый рык и просовывает между нами руку.

— Покажи мне, насколько тебе нравится быть моей. Прямо сейчас, Лэсли! Я хочу трахать тебя, когда ты кончаешь.

О боже… этот новый, самоуверенный альфа-Кроу заставляет меня делать то, за что мне потом придётся краснеть, я знаю это! Однако, я забываю свою панику по этому поводу, когда Кроу пальцем раздвигает половые губы и массирует клитор. Я стону его имя:

— Кроу…

Он безжалостно трёт пальцем клитор, и у меня нет возможности отстраниться, потому что он прижимает меня своим весом к кровати.

Оргазм сметает последние ясные мысли, также как и остатки самоконтроля. Я кричу, выгибаюсь, мотаю головой и впиваюсь ногтями в плечи Кроу.

— Именно этого я хочу от тебя, Лэсли, – рычит он, и пока я ещё нахожусь на пике наслаждения, обхватывает мои ягодицы руками и короткими жёсткими ударами подводит к оргазму себя.

Он прикусывает мой сосок и тут же посасывает его… Кроу повсюду. В моей голове, в моём влагалище, в моём сердце…

— Лэсли… – стонет он и замирает, вцепляясь рукой мне в волосы, и я ощущаю пульсацию члена, когда Кроу изливается и последним толчком бёдер вбивает меня в матрас.

Я чувствую себя непривычно слабой, когда Кроу смотрит на меня, скользит рукой мне под затылок и целует меня… лишённой защитной оболочки и беспомощной, как если бы кто-то только что безжалостно вытащил мои незащищённые внутренности наружу, чтобы каждый желающий мог потоптаться на них.

Как обычно, Кроу может читать мысли по моему лицу… может быть, он также может и почувствовать мой страх… я не знаю. Знаю только, что он обнажил во мне что-то, что я долго прятала даже от себя. На мышцах Кроу блестит пот, но впервые с тех пор, как он заявил на меня права, его глаза сияют.

— Всегда будешь только ты, Лэсли.

Я закрываю глаза и отпускаю тревоги… открываюсь этому сладкому ощущению тепла и безопасности… потому что доверяю Кроу.

— Такое ощущение, что я проглотила арбуз, – со вздохом говорит Ларона, поглаживая живот. Через два месяца она станет матерью первого ребёнка на Терра-Альфе, рождённого по любви, а не по принуждению.

Когда Ларона видит мой задумчивый взгляд, она краснеет.

— Извини… я совсем забыла…

Улыбаясь, я качаю головой. Теперь мне удаётся справляться с тем, что было моим адом последние годы. Я могу проговаривать про себя и вслух фразу, которая ещё недавно приводила меня на грань нервного срыва. У меня не будет своих детей. И тем не менее, не считая этого, у меня может быть всё, чего желают себе женщины.

— Мы с Кроу хотим взять себе ребёнка из сектора «C». Не все матери пожелали забрать своих детей. – Я сжимаю губы. – И прежде всего те, которых после «ИНБРИД» отправили в сектор «В».

— Это действительно замечательная идея, Лэсли… и кто знает… может быть, этим вы подадите пример, как мы с Торном. – Ларона задумывается. – Я до сих пор не знаю, что представляет собой сектор «B».

Я качаю головой. Ларона так невинна и чиста. Я не хочу говорить с ней об этом. Если ей интересно узнать больше о секторе «B», пусть Торн ей рассказывает. Я быстро меняю тему:

— Как идут дела с новыми видами овощей в твоём саду?

Слава богу, Ларона быстро отвлекается. Она просто солнечный лучик и легко вдохновляется.

— Они растут очень хорошо, Лэсли. На этой планете достаточно положить семя в землю, и оно прорастёт. Меня это всегда завораживает. Особенно когда думаю, что учёным на Земле приходится вносить генетические изменения и использовать искусственные гормоны роста… и даже тогда конечный результат не будет близко похож на мой салат-гигант!

Я слышу гордость в её голосе и украдкой улыбаюсь. Ларона расцвела и почти не напоминает ту напуганную молодую женщину, которую я давным-давно привела в бунгало Торна. Мне кажется, это было много лет назад, но ещё не прошло и девяти месяцев. Если бы тогда мне сказали, насколько сильно изменится моя жизнь, я бы не поверила.

Да, начало пути было тернистым. Между мной и Кроу не раз происходили стычки, и даже сейчас случаются эти… маленькие битвы за власть. Но они несерьёзные и не наносят вреда. Кроу уважает мои границы в институте, а я уважаю его потребность чувствовать, что у него всё под контролем. Он альфа и лидер и никогда не изменится. Тем не менее, наша совместная жизнь, как правило, проходит в гармонии… и я уже не пытаюсь отрицать, что мне более чем приятно прижиматься по вечерам к его широкому плечу. На самом деле, я люблю этого мужчину – того, которого не хотела впускать в своё сердце. Кроу – лучшее, что могло случиться со мной. И то, что у меня всё-таки есть шанс создать свою семью, заставляет… любить его ещё больше. Потому что это была идея Кроу – взять ребёнка из сектора «C» и стать ему родителями.

— Лэсли… боюсь, ты нам нужна! – Дэйв просовывает голову в дверь и с сожалением пожимает плечами.

— Нет проблем, Дэйв… я иду. Как продвигается работа над устранением генетической мутации?

Дэйв усмехается:

— Вскоре супер-мужчины смогут делать супер-женщин. Это просто лёгкий генетический дефект, который мне надо исправить.

Я киваю и прячу улыбку. Дэйв, как настоящий учёный, погрузился в свои новые задачи, и его предубеждения в отношении Совершенных Бойцов постепенно сходят на нет. Кроу сказал мне, что недавно даже видел Дэйва с одним из Бойцов в «Месте встречи», где они взяли свои последние алкогольные напитки и выпили их… на брудершафт. Как и ожидалось, большинство ученых последовали примеру Дэйва. Моя исследовательская станция снова ожила, и настрой у всех лучше, чем когда-либо прежде. Исчез страх сказать или сделать что-то, что не понравится ОП. И с тех пор, как люди из моей команды поняли, что Кроу хочет их не угнетать, а помочь им войти в новое общество, напряжение ослабло. Лучше и быть не могло.

Я счастливо улыбаюсь про себя, когда вместе с Лароной выхожу из своей лечебной лаборатории, чтобы узнать, для чего понадобилась Дэйву. Но мои мысли совсем о другом. Этим вечером можно было бы приготовить для Кроу ризотто с новым гибридом томата, который вырастила Ларона… ему нравится это блюдо… а в качестве десерта я могла бы сервировать себя. Я краснею и не могу сдержать усмешку. Раньше такие мысли не прокрались бы в рассудительную голову доктора Лэсли Барнер.

Внезапно предвкушение сегодняшнего вечера заканчивается, когда раздвижная дверь лабораторного отсека открывается, и в сторону моей лаборатории два Бойца ведут между собой молодую женщину. А за раздвижной дверью трое других Бойцов пытаются утихомирить своего собрата, которого я раньше не видела. Он выглядит довольно потрёпанным, форма измазана кровью и грязью. Прежде, чем дверь успевает закрыться, я слышу его более чем сердитый голос:

— Аделина! Проклятье… это тебе даром не пройдёт. Я доберусь до тебя… и тогда…

Дверь плотно закрывается, и теперь я вижу беснующегося Бойца, но не слышу его. Сдерживать мужчину становится тем труднее, чем больше удаляется объект его ненависти или вожделения – не знаю, как интерпретировать его поведение. В любом случае, при виде этого Бойца меня бросает в дрожь. Он выглядит диким, почти таким же диким, как Страйк. Пусть у него нет лысины, но его глаза сверкают тем же хищным огнём, который был и в глазах Страйка. Не удивительно, что эта женщина хочет как можно скорее уйти от него.