— То, через что ты прошла и собираешься пройти, разобьет сердце, Харп. Кроме того, до сегодняшнего дня я не знала Вона, потому что он всегда держался замкнуто или... ну, во всяком случае, я смотрю на него сейчас и вижу парня, который влюблен. И если он действительно бросит тебя, чего, я знаю, он не сделает, потому что разбираюсь в этой области, он получит от меня такой пинок под зад, что полетит до самого Канзаса. Или до самой Австралии, черт бы его побрал.

Я улыбнулась.

— То, что мы чувствуем после пары каких-то дней, кажется нелепым, но со мной это происходит, и я надеюсь, что с ним тоже. Сейчас я боюсь, что мое сердце будет разбито. Сегодня вечером он может порвать со мной и никогда не заговорить со мной снова. Я не знаю, смогу ли пережить это. Рак я могу побороть, боль от его потери — нет.

— Я люблю тебя, Харпер Джейн Кеннеди, но иногда ты тупая, как пробка.

Я засмеялась, несмотря на ее тон, потому что это было так похоже на Эйприл.

Она вздохнула и продолжила, ее глаза блестели, и я подумала, что она вот-вот расплачется.

— Я не знаю, что это между вами происходит, может это судьба, а может быть, и нет. Что бы ни свело двух людей при таких печальных обстоятельствах, чтобы побороть это зло, атакующее твое тело, оно верит в силу настоящей любви. Даже слепой видит, что он любит тебя, а ты его, поэтому не утруждайся скрывать это или притворяться, что есть что-то, чего нет. Что есть, то есть, Харп. Примите это и вдохните полной грудью, пока у вас оно есть. Мы осознаем все огромные потери и лишения, когда не пользуемся чем-то важным в нашей жизни, и ты должна знать это лучше, чем кто-либо еще. Ты слышишь меня?

Она смахнула со своей щеки слезу, что привело меня в замешательство. Никогда раньше я не видела, как она плачет, и теперь у меня зашкаливали эмоции.

— Боже мой, дамочка. Только ты не плачь. Ты ужасная плакса, — сказала она, смеясь и целуя меня в щеку.

У меня защипало в глазах и я заморгала, а затем прыснула от смеха, в результате чего, похоже, забрызгала ее своей слюной. Но это сработало и я перестала реветь.

— Так-то лучше. А теперь дай я тебя обниму.

Она заключила меня в объятия, и я крепко к ней прижалась в ответ.

— Я тебя люблю, Эйприл Гиллиспи. Люблю каждую твою чертову клеточку.

— Знаю. Это беда.

Мы стояли в обнимку и смеялись, когда позади нас появились Вон и Картер. В руках у Вона была рыбина, и, должна заметить, это было не самым лучшим зрелищем, во всяком случае, мне представлялось это более приятным. Я представляла, что чешуя блестит и переливается серебристым или золотистым цветом, — но никак не будет коричневой, поэтому я поморщилась. Я не фанат рыбалки, если рыба выглядит вот так.

— Обед, — произнес Вон, размахивая своим уловом, от чего на меня полетели брызги, и я снова закричала, как те девчонки. Я терпеть не могла, когда он заставлял меня так реагировать.

Все трое, даже Эйприл, усмехнулись надо мной. Что ж, пусть смеются, если хотят, но я и пальцем не дотронусь до той рыбы. Так что вместо этого я схватила весло и начала грести.

— Ты куда собралась? — сквозь смех спросил Вон.

— Харпер! — выкрикнула Эйприл, заливаясь смехом. Что касается Картера, который произвел на меня впечатление неразговорчивого парня, то он так громко смеялся, что даже закашлялся.

Эйприл все еще смеялась и, если честно, то я тоже, когда она схватила другое весло и помогла мне преодолеть водоворот, который, казалось, возник на моем пути. Еще не успев понять, во что мы вляпались, Картер и Вон стали к нам приближаться и устроили погоню. Я так сильно смеялась, у меня чертовски онемели и устали руки, а до пирса оставался какой-то фут. Мне хотелось победить, и судя по крикам Эйприл «ДАВАЙ, давай!», я поняла, что она хотела того же.

Мне казалось, что мы смогли бы добраться до пирса первыми, поэтому обернулась, чтобы посмотреть на усмешки парней. Они перестали грести, как и я, несмотря на протесты Эйприл. Каноэ заскользило по направлению к пирсу, когда внезапно я оказалась обрызганной. Вернее, нет, меня не обрызгали, а облили. Эйприл так сильно завизжала, что даже я растерялась. Я даже не могла пошевелиться. Да, я пыталась увернуться от струи воды, направленной на меня со стороны Фути и Трэвиса и их огромных супер-пистолетов и, прежде чем я успела осознать, что я сделала, мир вокруг поколебался, а мой крик поглотила холодная вода. Пузыри были везде, и я даже не понимала, что я смеялась, пока меня не обхватили руки Вона, и мы оба не оказались на поверхности. Мой и его смех смешались воедино, как будто они сливались в дуэт всю жизнь. Я стала брыкаться и вытирать воду с глаз.

Я даже не знала, что он прыгнул вслед за мной, но и без того уже любила его за его рыцарское благородство, и вот он шел, потряхивая своими волосами, и сделал то, за что я успела его полюбить. Я и мысли не допускала, что он догадывался о том, насколько он прекрасен.

Он убрал с моего лица выбившиеся пряди волос и поцеловал меня, пока я продолжала смеяться. А затем я ответила на его поцелуй, после чего нас обоих накрыла одна гигантская волна брызг.

Смех отразился от стенок лодки, пирса и воды и будто эхом отозвался у меня в ушах. Рядом с нами неожиданно вынырнул Фути и начал заливаться от смеха.

— Бомбочка? — спросил Вон, смеясь и оттаскивая меня за собой подальше от лодки на глубину, видимо, чтобы нас не атаковала еще одна «бомбочка».

— Ты знал, — ответил Фути, приближаясь к каноэ, через которое я перегнулась, и которое чудом оставалось на плаву.

Музыка на берегу становилась все громче, на пирсе были три девушки, которые взявшись за руки, крикнули “один, два... три!” Они еще не успели прокричать последнюю цифру, а их уже поглотила вода. Даже без всего этого гомона и брызг, смеха и музыки, я уже поняла, насколько уединенную жизнь я вела. Руки Вона по-прежнему обнимали меня, когда он отбил головой надувной мяч. Удар отозвался глухим звуком, а он показался ошеломленным, на что я не смогла сдержаться, дабы не разразиться смехом.

Мяч лениво плавал рядом с нами. Вон наотмашь ударил по нему, и, если бы это был обычный мяч, держу пари, он бы перелетел через пруд. Вместо этого он издал глухой звук и угодил в воду рядом с кучей парней, которые стояли подозрительно тихо.

— Вон. Думаю, тебе нужно пойти и надрать им задницы. Я пока поднимусь на пирс и попытаюсь обсохнуть и расслабиться.

Он опустил свой взгляд и поджал губы.

— Ты уже пытаешься от меня отделаться?

Я закашлялась.

— Нет. Я просто подумала, раз мы собирались мирно провести сегодня время, то тебе стоит пойти и преподать урок тем, кто нарушил наш покой. Понимаешь?

Он чмокнул меня в губы, заставив меня захихикать, и я никак не могла поверить, что всего за три дня он заставил меня и хихикать, и визжать, и кататься по земле от смеха. Я никогда не делала такого раньше. Никогда.

— О да, я тебя понял. Но сначала дай-ка мне убедиться, что ты доберешься до пирса, а затем я приступлю к реваншу. Но потом мы все-таки поплаваем вместе, договорились?

Заметка самой себе; он самый лучший парень, какого я когда-либо встречала, и я его не заслуживаю, но я не собираюсь ему признаться в том, что я так думала, потому что ему не следовало еще больше забивать себе голову. Его жизнь и так была весьма воодушевляющей.

— Ладно.

Я сделала уверенный гребок руками и доплыла до дальнего конца пирса, Вон плыл рядом со мной. Я пыталась не смотреть на него, но уголком глаз заметила, что он улыбался. Ох, он знал, что я не смогу удержаться, и потому наслаждался этим.

Мы оба уже доставали до дна и двигались к лестнице, у которой Вон остановился и стал ждать, пока я вылезу из воды, ну уж нет, я не была настолько глупой. Он и так уже получил много возможностей полюбоваться на мой зад.

— Сначала ты, — сказала я, кивая головой на лестницу.

Он усмехнулся и приподнял в изумлении бровь.

— Ты не доверяешь мне?

— Не тогда, когда моя задница прямо перед твоими глазами.