Чушь! Как же жалко это выглядело! Я больная влюбленная девочка-подросток. Я никогда не думала, что буду одной из них. Я никогда не думала, что будет так много всего, и все же с Воном это «никогда» звучало как ругательство.

Вон перелез через края лодки и перебросил свои ноги. Мое тело было так напряжено и его практически ломило при виде каноэ, которое могло перевернуться вместе с ним, но не успела я этого представить, как увидела, что Вон запрыгнул в каноэ и махал мне рукой.

Он, должно быть, шутит, да?

А вот и нет!

— Давай, это просто. Я вытащу тебя.

Пока не приблизишься к каноэ, не поймешь, насколько его бортики высоко от воды, и насколько трудно забраться в него хоть с какой-то грациозностью или стилем. Вон свесился за борт, чтобы как-нибудь помочь и приподнять меня, пока я била ногами под водой. Все это время каноэ выглядело так, будто вот-вот перевернется.

Из моего рта вырывался дурацкий визг, а Вон, Эйприл и Картер хохотали надо мной. Ну, Вон смеялся и кряхтел, затягивая меня в маленькую лодку, которую я уже начала ненавидеть всей душой. Только Вон мог выглядеть сексуально, залезая в лодку из воды. Я точно выглядела не так.

Мне было нечем дышать, когда забралась наверх к Вону, который тоже с трудом дышал, успевая посмеиваться, и все-таки я нашла в себе достаточно сил, чтобы дать ему пощечину.

— Заткнись, — сказала я, от чего он стал смеяться все сильнее, раскачивая под нами лодку. Я чувствовала, как горячее солнце грело мою спину, и, честно говоря, я могла бы бездельничать там и дальше, может быть, даже целый день, если бы Картер не протаранил нас своим каноэ. Крик Эйприл эхом отозвался по воде и остался вибрировать во внутренних стенках нашего каноэ, от чего мы с Воном передернулись. Я подпрыгнула на месте, еще больше съежившись, когда наша лодка покачнулась от моих неловких движений. Вон ловко и быстро поднялся, схватив одно из весел, и стал загребать им толщу прохладной воды, а затем брызгать на Картер и Эйприл. Если бы я могла подумать, что Эйприл может так громко кричать, то могу сказать, что я совсем ее недооценивала. От крика этой девушки могло разбиться стекло.

Мне же, в свою очередь, было так смешно, что я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы завизжать или выкрикивать ругательства. Я оставила это парням, ведь мы промокли от брызг, летящих с весла Картера.

На дне наших лодок было так много воды, что, когда я справилась со своей эйфорией, то забеспокоилась. Сколько воды может набрать в себя каноэ, прежде чем начнет тонуть?

— Вон, мы тонем.

Он на мгновение остановился и посмотрел вниз на уровень воды. А затем сделал то, за что мне хотелось его убить... вместо того, чтобы вычерпывать воду, он подгреб веслом пару футов, разделявших наши лодки, пока наши борта не столкнулись с громким стуком и рывком.

— Это не дерби с полным разгромом! — Вон засмеялся и перепрыгнул в лодку Картера, в самую толпу, а мою лодку оттолкнул подальше от себя.

На этот раз настала моя очередь кричать. Я закричала так громко, что Эйприл должна была гордиться моей минуткой банши^[17]. До боли в руках я схватилась за борт каноэ, но оно так и продолжило раскачиваться. Да, я его убью; жестоко и кроваво.

Не могу точно сказать, как это произошло, но каноэ наклонилось в сторону, и я опять закричала.

— Прекращай орать, тупица, и помоги мне влезть.

Эйприл зарычала из воды. Это сработало, потому что я внезапно перестала кричать, схватила ее руки и потащила к себе. Было очень заметно, что я не такая шустрая и сильная, как Вон, у которого это движение выглядело более простым и менее болезненным.

К моменту, когда мы с Эйприл благополучно очутились в каноэ, мои руки были покрыты следами от ее ногтей, а она была расцарапана от груди до колен. Мы лежали на спине, наша грудь вздымалась от необходимости кислорода и отдыха. Должно быть, мы лежали целую вечность, прежде чем взглянули друг на друга и внезапно начали смеяться.

Ее волосы были мокрыми, но короткие пряди вокруг ее лица быстро высохли на солнце, развеваясь на ветру. Она боролась с ними, ругаясь, пока как-то не привела их в порядок, и я стала еще больше давиться от смеха. Господи, как же сильно болели мой живот и щеки! Хотя это была приятная боль и мне нравилось это.

— Боже, — вскрикнула она, приглаживая волосы, когда с долины подул очередной порыв ветра. Он был приятный; ветер охладил и освежил мою разгоряченную кожу, которая не привыкла ни к такой погоде, ни к бикини.

— Думаю, я тоже подберу волосы, — сказала она, кивая в мою сторону и указывая на мой хвост, который к тому времени уже весь растрепался.

— Растрепанные волосы делают из тебя горячую штучку, — сказала я, и она надула свои губы.

— Ну, лучше бы ему схватить эти волосы в порыве страсти, или я просто психану и отрежу их.

Я знала, она несла бред. Она любила свои волосы и из того, что я видела вчерашним утром, у меня было чувство, что моя кузина больше болтала, чем делала. Так или иначе, я очень уважала ее и подозревала, Картер тоже.

Она продолжила, наклоняясь ко мне. Ее лицо было серьезным, и я уже знала все поучительные слова, прежде чем они сорвались с ее губ, и сегодня мне не нужно было этого. Я хотела того, чего хотела она. Я хотела день любви, веселья и друзей, до того как я покину их вечером.

— Не волнуйся, — сказала я, — я знаю, и это не то, о чем я думала.

Неуверенно подойдя ближе к ней, я поставила ноги на край лодки, немного наклонив голову. Было не очень комфортно, но я хотя бы могла видеть Вона. Я смотрела на его спину, в то время как он сидел на конце лодки Картера и рыбачил. Я могла глядеть на этот бонсай весь день, но Эйприл кашлянула, привлекая мое внимание обратно к ней.

— Извини, ничего не могу с собой поделать.

— Честно, я тебя не виню. Ты знаешь, что означает это тату? Я слышала, девочки спрашивали и болтали о ней, парни тоже, но никто ничего точно не знает.

Как только слова дошли до моих ушей, чувство тяжести засело в моей груди. Я знала, что означало тату. Я чувствовала боль потери Вона и удивление, что он рассказал мне об этом раньше всех. Мой взгляд упал на него снова, и в этот раз он посмотрел на меня через свое плечо и подмигнул. Я улыбнулась и поняла, что Вон дал мне больше, чем свое доверие; он открыл мне свою душу, в то время, как я его не подпускала, словно мне было все равно. Но это не так. Я хотела, чтобы он обладал мною, полностью. Я просто не хотела потерять его, делая это.

Я повернулась к Эйприл и пожала плечами. Если бы я дала понять, что что-то знала, она бы сверлила меня до тех пор, пока не добралась бы и не раскрыла бы все секреты.

— Какая разница, есть тату или нет, я не могу оторвать от него глаз, — сказала я.

И это была чертова правда. Этот парень великолепен.

— Аминь, сестра. У Картера пока нет тату, и я говорю пока, потому что он показывал мне эскиз того, чего хотел. Но, Харпер, это не то, о чем я хотела поговорить с тобой.

Оу. Последний раз у нее был такой серьезный голос, когда я сказала ей, что хотела отложить лечение еще на неделю. Ей это не понравилось, и она была права. Я вела себя как конченая идиотка. Ее слова, не мои.

— Ты знаешь уже о его маме, и я думаю, это неправильно умалчивать. Я люблю тебя больше, чем кто-либо, Харпер, я серьезно. Но ему нужно знать.

Я вздохнула и кивнула.

— Я знаю. Я решила, что сегодня у меня будет лучший день в моей жизни с Воном, как будто он последний, потому что так может быть после того, как я все расскажу ему вечером.

— Ты боишься, что он тебя бросит?

Она выглядела такой грустной, и я чувствовала то же самое.

— Да. Не потому что он будет мудаком. Больше потому, что он не сможет справиться с такой болью, страданием и слабой надеждой на то, что я выживу. Я не виню его; то, через что он прошел со своей мамой, может разбить сердце.

Рука Эйприл сжала мою ногу, и я накрыла ее ладонь своей.