— А ты поставишь меня на место?

— Зависит от твоего ответа.

— Если я скажу «да», ты поставишь меня? — она все еще продолжала посмеиваться, но, слава богу, хотя бы прекратила меня пинать. Хоть она и была миниатюрной, но балансировать с ней на краю причала было непросто.

— Да.

— Тогда, чисто теоретически, то да, думаю мы обручены.

Я усмехнулся. Она все же получила свой маленький шанс, и я мог отпустить ее. Наверное, я должен был. Тем не менее, в последнее время я давал ей достаточно поблажек и этот раз не считался. Я стащил ее с моего плеча и сбросил с края в воду. Она кричала, пока вода не заглушила ее голос и не обрушила на меня каскад брызг. Я ждал, пока она всплывет, и, несмотря на ее кашель, я знал, что она в порядке. Я отошел на несколько шагов назад, прежде чем прыгнуть с пирса и сделать идеальное сальто в воздухе, эффектно ныряя в воду.

Когда я вынырнул, мне в лицо хлынули брызги воды, и я без сомнения знал, что они исходили от хохотавшей Блу.

Я не мог сделать вдох полной грудью из-за того, что я сильно смеялся и пытался дышать через рот, в который попадала вода. Поэтому я сделал то, что, на мой взгляд, было возможным, — я нырнул под воду, где услышал ее приглушенный смех, и увидел, как она отчаянно брыкалась ногами. Она пыталась уплыть от меня, но не была достаточно быстрой. Плывя под водой и имея достаточный запас кислорода, я добрался до нее и, когда появился из воды, ее визжащее лицо оказалось прямо напротив моего.

Что я не понимал, так это то, как ее ноги под водой сменили направление, и ударили очень важную для меня область тела.

Когда Джаррод Диксон получил удар в пах, его даже пришлось госпитализировать на неотложке, и сейчас, когда мои легкие сжались от боли, я понял, что вся боль, существовавшая в мире, никогда не сравнится с той болью, что сейчас испытывал я.

— Прости, прости, прости. Я не хотела, — прокричала мне в ухо Блу.

У меня не получилось разобрать ее слова, и поскольку я очень сильно любил эту девушку, то не смог ее утешить. Все мои мысли крутились вокруг того, что мои маленькие друзья сильно пострадали, и что возможность иметь детей в будущем испарилась вместе с моим разумом.

Мне нужно было доплыть до берега или пирса, так как я по-настоящему не знал, как долго смогу оставаться на плаву. Боль была такой сильной, что я подумал, что меня стошнит.

— Вон? Ты в порядке? Мне так жаль.

Я кивнул, потому что все, что вырывалось из моего рта, были рычащие шумы и тяжелое дыхание. Если бы только я мог взять под контроль свое дыхание, то, возможно, я мог бы сказать ей, чтобы она не переживала. Это было случайностью, и она никак не могла мне помочь. Это просто одна из тех вещей, которые случаются. Одна из тех вещей, которая будет преследовать меня до конца моих дней.

Прежде чем я понял, что происходит, рядом со мной оказался надувной матрас, и Блу пыталась обвить мою грудь, чтобы удержать меня на плаву. Я лежал на спине практически в позе эмбриона, свернувшись клубочком и скрежеща зубами. Она изо всех сил старалась удержать и меня и матрас, тихо поскуливая. Все ее действия свелись к тому, что она стала меня царапать, тем самым еще больше выходя из себя.

Если бы я не пытался сдержать себя, чтобы не выкрикивать мольбы к богу о прощении до того, как меня поглотит чернота, то, наверное, я бы смеялся над своей чертовой задницей. Но на тот момент все, чего я хотел, так это чтобы прошла моя боль, а Блу перестала себя мучить.

Я почувствовал, как стукнулся головой о пирс, а потом Люк стал вытаскивать меня из воды. Было больно, но эту боль уже и близко нельзя было сравнить с жжением там, внизу; а затем все превратилось в череду из неясных движений, чьего-то смеха, блаженного льда, сосредоточенного лица Блу. Мне было очень не по себе, но я справлюсь с этим, если Блу улыбнется мне снова. Наверное, я пребывал в легком бреду, потому что, когда Люк помог мне залезть в грузовик, я подумал, что готов пережить всю эту боль еще раз, — лишь бы она просто улыбнулась, хоть немного. Когда я оказался в грузовике, моя голова лежала у нее на коленях, и она перебирала своими пальцами мои волосы. Мы еще не успели тронуться, как я уже понял, что все это стоило той боли.

По крайней мере, теперь какое-то время она пробудет со мной. Абсолютно не таким я представлял завершение того дня. Я думал, что под мешком со льдом мои орешки превратились в горошины, но боль почти улетучилась. Все, чего я хотел, — это быть с ней наедине и смотреть на нее, не отрывая от нее глаз ни на миг.

Знаю, знаю, мне следовало ожидать, что на нее будут засматриваться парни, но уж точно, для этого мне не надо было настолько страдать. Пару раз нас подбросило на ухабистой территории, — она хмурилась, когда сосредоточенно разворачивала машину обратно на дорогу. Я не мог перестать смотреть на нее, но все же старался не обращать внимания на ее грудь, пока она вела машину. Я не знал, как больно мне будет, если мой член стал бы реагировать под ее взглядом.

— Ты в порядке? — прикусив губу, спросила она и высунула голову в окно передней дверцы, а затем снова перевела взгляд на меня. — Я везу тебя в больницу.

У меня вырвался смешок, и я попытался привстать. Она ударила по тормозам, от чего наш грузовик развернуло на обочину. Прежде чем меня сбросило с сидения, я почувствовал чертовски резкий рывок.

— Черт-черт-черт. Мне так жаль. О, боже мой, — выкрикивала Блу, хватая меня за плечо, которое сотрясалось от смеха. Ага, я смеялся, потому что девушка моей мечты пыталась меня убить.

— Поставь на «паркинг», — сумел сказать я, сдерживая смех. Она так и сделала, но когда я пытался сесть рядом с ней, то заметил у нее слезы, и от этого почувствовал себя полным кретином.

— Блу, — сделав вдох, сказал я, обнимая ее и притягивая к себе, дабы заглушить эти тихие всхлипывания. — Не плачь. Все в порядке. Я в порядке. Я не хотел довести тебя до слез.

Вдруг она приподнялась и посмотрела на меня своими замутненными и заплаканными глазами, от взгляда которых у меня разбивается сердце.

— Я твой самый худший враг. Сначала я ударила тебя в бубенцы, а потом, я, черт возьми, чуть тебя не убила лишь потому, что совсем не думала. Посмотри на себя, ты набил себе шишку. А что если у тебя сотрясение?

Я усмехнулся и прикусил губы, так что на моем лице всплыла тупая улыбка, и тут я нащупал шишку. Да уж, вот теперь я ее чувствовал, но и не в таких передрягах я оказывался и ничего, живой же.

— Я шутил про то, что ты пыталась меня убить, и у меня нет никакого сотрясения.

— Есть у тебя сотрясение или нет, ты бы все равно не понял этого.

— Блу, детка, у меня нет никакого сотрясения.

Прежде чем она начала спорить и все такое, к нам подъехал Трэвис на своем внедорожнике и спросил:

— Что стряслось?

— Я ехала за тобой, когда он меня напугал, у меня дернулась машина, и он упал с сидения и ударился головой. И теперь нам надо поехать в больницу, чтобы проверить, нет ли у него сотрясения, — выпалила Блу, еще больше разгорячившись.

Трэвис посмотрел на меня, его зрачки расширились, в ответ на что я замотал головой.

— У меня нет сотрясения, и мы не едем в больницу, — сказал я. Трэвис перевел взгляд на Блу, а потом снова на меня и пожал плечами.

— Как хочешь, дружище. В любом случае, кажется, что больше я тебе не нужен, поэтому я поеду обратно, пока они не слопали всю мою рыбу и выпили мое пиво.

— Езжай, брат. До завтра.

Я слукавил, поскольку я больше хотел провести день в школе вместе с Блу. Но сперва надо было ее успокоить.

— До встречи, ага.

Он кивнул в ответ и подмигнул Блу.

— До завтра.

Затем он завел двигатель и уехал, оставив пятна грязи и травы на моем грузовике.

Блу с беспокойством смотрела на меня своими большими голубыми глазами, но я просто улыбнулся в ответ и поцеловал ее в щеку.

— Со мной все в порядке. Честное слово.

— Мне бы хотелось, чтобы ты передумал.

— Мне бы хотелось многих вещей, и одна из них, чтобы у нас с тобой было немного времени побыть вдвоем. Я уже говорил, что хочу показать тебе одно место, которое дорого моему сердцу. Давай сейчас туда и поедем. Что ты на это скажешь?