— Трудно этому поверить! — Он скептически взглянул на нее, густые брови поползли вверх, и в серых глазах зажглись искорки смеха. Он взял ее за руку. — Но, пожалуйста, не чувствуйте, что вы обязаны что-то делать. Получается всего по три бокала, но не волнуйтесь, в случае крайней необходимости я могу справиться и с четырьмя.

Только он не сделал этого, подумала она двумя часами позднее. Скорее всего, он вряд ли выпил и два бокала! Сама Пенни даже не заметила, как запивала шампанским восхитительно вкусный торт, как легкий букет чудесного напитка освежал ее пересохшее от волнений дня горло.

Когда они поднялись из-за стола, у нее было какое-то необыкновенное состояние. Голова немного кружилась, но чувствовала она себя наверху блаженства. Дойдя до выхода, она чуть было не оступилась, но Сол вовремя пришел ей на помощь, его сильная рука обвила ее талию.

— О, простите, — пролепетала Пенни, делая усилие, чтобы идти, как ни в чем не бывало, когда свежий воздух коснулся ее раскрасневшихся щек. — Я ведь предупреждала... — в ее голубых глазах стоял упрек, она заметила его насмешливый взгляд, — боюсь, это у нас семейная черта...

— Алкоголизм? — Сол остановился и серьезно посмотрел на нее. Вид у Пенни был озабоченный. — А теперь, любовь моя, ты должнамне сообщить правду...

— Нет! — воскликнула Пенни. Сейчас она не могла понять, дразнит он ее или говорит серьезно. — Неумение переносить алкоголь. Так же было и с Таппи. — Она доверчиво улыбнулась, глядя в глаза удивленного Сола. — Таппи уже после первого глотка почти теряла над собой контроль. — Пенни остановилась, дотронулась холодной рукой до разгоряченной щеки, борясь со смущением. — Только, конечно, тогда она была беременна, но еще не знала об этом... О Господи... — Пенни снова замолчала, опасаясь, что выглядит совсем дурочкой, и ожидая, что сейчас он ее прервет, этот человек с густыми темными бровями, который только что стал ее мужем и который смотрит на нее каким-то странным взглядом.

Она совершенно не ожидала, когда он с улыбкой быстро поцеловал ее в щеку и прошептал на ухо:

— Ну, не расстраивайся так, милая! Опьянение от хорошего шампанского проходит быстро. Если не на своей свадьбе, то когда же еще можно себе позволить немного выпить? — И напоследок нечто столь же сладостно-горькое, как вино: — В конце концов, это ты можешь всегда себе позволить!

Пенни совершенно не запомнилась поездка в аэропорт, прохождение через таможню и паспортный контроль, ожидание перед вылетом в удобной комнате отдыха, где три часа показались ей минутами, — и она оказалась в «мягком кресле салона первого класса реактивного самолета местной авиалинии, отправляющегося в Париж.

Далеко внизу в неясной мгле под облаками был пролив. По правде говоря, этот ее первый полет в самолете разочаровал Пенни: никакого ощущения скорости или освобождения от цепей, связывающих человека с землей. Если быть честной, то она испытывала гораздо более сильные ощущения, мчась в машине по автомагистрали Ml [4].

Оторвавшись от окна, она взглянула на Сола, погруженного в чтение «Таймс». Он был слишком занят, чтобы заметить, как она рассматривала его профиль. Пожалуй, впервые она могла так близко и так спокойно наблюдать за ним. Пенни вздохнула. Вот интересно было бы нарисовать его! В шестнадцать лет она изучала основы графического искусства и, пока не начала специализироваться, как художник-гравер по стеклу, была самой талантливой на занятиях по рисованию с натуры. И теперь она почувствовала, с каким удовольствием взяла бы лист бумаги и уголь.

Принято считать, что красота более свойственна женщинам. Сейчас, глядя на то, как щедра была природа, вылепив такое совершенное лицо Сола, она подумала, что, пожалуй, с этим утверждением можно бы и поспорить. Конечно, мужское лицо грубее, челюсти тяжелее, нос и подбородок резче очерчены, но с поразительной справедливостью этот недостаток мягкости природа компенсирует, давая мужчине красивые волосы, густые ресницы, чувственный рот.

Несомненно, у всех по-разному, но для Сола природа-мать постаралась вовсю. Она щедро одарила его: у него мягкие густые волосы, темные, как ночное беззвездное небо, обаятельные светлые глаза с каким-то необыкновенным блеском, темные длинные ресницы, прямой, изысканной формы нос, красиво очерченный рот, решительный подбородок...

Странное тепло наполнило Пенни. Она изучала лицо Сола, как художник, как сторонний наблюдатель, но все тело ее откликнулось на впечатление от этого наблюдения, она почувствовала, что дрожит от возбуждения. Такое возбуждение испытывает каждый художник, рисуя свою модель, это волнение творчества, увлеченности работой. Что-то подобное она переживала, бродя по залам Национальной галереи [5]или Галереи Тейта [6], но все же тогда было по-другому — никогда так не трепетало ее тело, не волновалась ее кровь! Она снова повернулась к окну и стала смотреть на проплывающие внизу облака. Не верилось, что так быстро пролетело время, казалось, Сол только что предложил ей выйти за него замуж. Верный своему слову, он взял на себя все приготовления, все хлопоты — и выполнил все идеально, вплоть до покупки ее туалетов!

Она беззвучно засмеялась, вспоминая свою ярость, когда он явился к ней, настаивая, чтобы она поехала с ним в Лондон, где он собирался передать ее в руки своей секретарши, которой поручил объехать с Пенни лучшие магазины модной одежды и купить все необходимое для медового месяца.

Пенни было обидно, ведь таким образом он ставил под сомнение ее вкус. Может быть, ему не понравилась отделка синим шелком на черной шерсти ее платья, а может быть, у него так всегда заведено, что все его дамы одеваются с помощью секретарши...

Страхи Пенни рассеялись, как только они с Лиз вышли из офиса. Эта элегантная женщина около пятидесяти лет, привлекательная и дружелюбная, мгновенно завоевала симпатии Пенни. Лиз сказала ей, как сожалеет она о гибели Майкла, выразила ей соболезнования в связи со смертью сестры и стала рассказывать, как она обрадовалась, когда Сол сообщил ей о своей предстоящей женитьбе.

Всего вероятнее, он говорил Лиз, что влюбился в Пенни с первого взгляда еще на крестинах Люси. Возможно, таким образом, он спасал свою собственную гордость, но Пенни была ему благодарна и не стала развеивать эту иллюзию.

На ее осторожный вопрос о перечне магазинов, которые Сол советовал посетить, Лиз понимающе улыбнулась.

— Это не то, что вы, возможно, подумали, моя дорогая. Могу вас заверить, у вас нет причин ревновать Сола. Слишком долго не заживали раны после его первого брака. Поверьте мне, я работаю с ним очень давно и, честно говоря, думала, что он так и не женится до конца дней своих, пока в его жизни не появились вы.

Пенни встретила это сообщение со слабой улыбкой. Брак на условиях, предложенных Солом, вряд ли будет таким уж радостным... Ее утешала мысль, что она не заняла в его жизни места кого-либо, к кому он был по-настоящему привязан. Кроме Таппи, устало подумала Пенни. Конечно, Солу удавалось скрывать эту связь... но ему приходилось быть особенно осторожным с Майклом, который работал с ним в одной фирме!

Спохватившись, что Лиз все еще говорит что-то, Пенни заставила себя прислушаться.

— Мы часто принимаем зарубежных посетителей, — объясняла между тем Лиз. — Их жены порой хотят приобрести последние новинки лондонской моды, что-то, что было бы дороже ассортимента розничной продажи, но дешевле продукции высокой моды. Из них очень многие предпочитают, чтобы я сопровождала их в походах по магазинам и помогала делать покупки, поэтому Сол решил, будто мне нравится это занятие, эта возможность постоянно быть в курсе последних веяний моды.

На деле помощь Лиз оказалась неоценимой. Пенни получала огромное удовольствие от одного только вида красивой и добротной одежды. У нее никогда не было таких туалетов, она прежде старалась не думать о них, потому, что не было денег, как, впрочем, и возможности показаться в таких туалетах на публике. Так уж сложилась ее жизнь, что она мало где бывала.